Его сбежавшая невеста - Любовь Попова

Юлия.

— Историю, — по телу проходит теплая волна воспоминаний о том, как я рассказывала истории Харитону.

— Историю. Нужно же нам о чем то разговаривать, пока мы едим.

— Ну тогда, — поднимаю я взгляд на парня. – Один бокал. Сухое. Шардоне.

— А вы разбираетесь….

— Мой отец любил выпить хорошее вино.

— Он жив?

— Кажется это вы обещали мне историю. Так что, выполняйте обещание.

Глава 30. Ева

— С чего бы начать, — думает он и чуть наклоняется. – Наверное, с самого начала. Детство у Юлия было не самым счастливым. Его бросили в больнице и отдали в детский дом. Где ему приходилось выживать. Порой совершать жестокие поступки.

По его лицу заметно. Тот еще бандюган.

— Его жена Мелисса появилась в детском доме после смерти весьма обеспеченных родителей. Чтобы ее спасти, он ее изнасиловал.

— Не поняла?

— Ну, я не совсем знаю подробности. Но из того, что я понял, если бы не он, то другие.

— Это как-то жутко, — передернула я плечами. Как она после это вышла за него замуж. Да еще и полюбила.

— Человеческие отношения многогранны. Любовь и ненависть соседки в общежитие эмоций. Вот вы, например, никогда не испытывали эти эмоции одновременно, был ли мужчина…

Я начинаю елозить, сжимать руки и отводить взгляд. Я бы тоже много чего рассказала, но не ему, не чужому мужчине, который так проникновенно смотрит мне в глаза, словно пытаясь что-то выведать или что-то рассказать.

— Речь не обо мне.

— Да, да. Так вот. Они стали встречаться.

— Что?! Что? – в жизни не поверю. – В то же время?

-Да, даже полюбили друг друга. Ведь порой простить можно все. Начать доверять.

— В той ситуации?

— А какой у него был выбор? Отдать ее толпе? Отпустить? — он и сам срывается на эмоции, а у меня было стойкое ощущение, что в этой истории таится нечто большее.

В этот момент официант приносит бутылку вина, наливает мне бокал, и я залпом его выпиваю, чувствуя невыносимую жажду.

— Эй, эй, потише.

— Дальше.

— Дальше Юлия обманули, выставив Мелиссу изменницей. Он, — тут Лука сам не готов сказать продолжение, но тем не менее. – Он взбесился и …

— Только не говори, что он ее избил? — для меня нет худшего триггера. Рашид избивал меня. И я никогда, никогда бы не смогла не то что простить его, полюбить его.

— Ну, там все сложно, – я поднимаю брови. – Ну в общем, да. Избил. Тут дело в другом. Она была беременна.

— Ты, простите, вы действительно думаете, что после этой истории я смогу смотреть ему в глаза и не плюнуть?

— Дальше не рассказывать?

— Конечно, рассказывать, мне очень интересно, что он должен был сделать, чтобы она ему все простила.

— Так как она была дочерью богатых родителей, у нее, конечно, оказались родственники. Тетя, если точнее. Она отобрала у нее ребенка и оставила его в России. Никиту. А саму Мелиссу забрали в Англию.

Как же история этой бедной девочки напоминает мне мою. Только я сбежала раньше, чем у меня отобрали ребенка. Как она это пережила.

— Даже не могу представить, что она чувствовала. Когда я была беременная, мне угрожали, даже направили нож прямо в живот. Но со мной что0то случилось в тот момент, в итоге нож оказался в щеке этого человека.

Я рассказываю это, обводя пальцем круг бокала, а как только поднимаю взгляд, вижу в глазах Луки настоящую ярость. Словно то, что я рассказала, относится непосредственно к нему.

— Вы меня извините? Я отл... В уборную я, – говорит он резко, отворачивается и словно ошпаренный убегает, оставляя меня в волнении. И зачем я вообще ляпнула про себя. Слушала бы и слушала.

Пока Лука «пудрит носик», мне приносят тот легендарный паштет. И, надо сказать, выглядит он не очень. Но я все равно беру десертную ложечку и пробую. И узнаю этот вкус, как только он касается рецепторов. Давно в детстве мама делала печень. Она обжаривала ее в сахаре, и я, ненавидящая печень, буквально уплетала все, что было на моей тарелке, еще и мамину порцию съедала. Это было очень счастливое время. Время, которое я сама и разрушила одним простым вопросом. Я часто думала об этом, часто думала, что счастье – оно в неведении. Что пока мама ничего не знала, она была счастлива.

— Ну как? — вернулся Лука совершенно такой же как обычно, а я сама не заметила, как все съела.

— Потрясающе. Честно.

— А я что говорил. Сам прихерел, когда попробовал. У нас так печень соседка готовила. Приходила, такая назойливая, все впаривала, а я отнекивался. А потом как попробовал, так стал ждать ее как манну небесную.

— Соседка? — а может все-таки Харитон? Ну не может же быть таких совпадений? — А как ее звали?

— Честно, не

помню. В детстве меня не особо волновали люди, лишь то, что можно с них получить.

— А теперь это изменилось?

-Да, определенно, да.

— И что же повлияло?

— У меня появилась семья. Теперь все, что я делаю и буду делать – это ради них.

Зависть. Примерзкое чувство. Но именно его я сейчас испытываю. Как же мне хотелось бы услышать эти слова от Харитона. Хоть раз. Но я сама лишила себя такой возможности. Теперь довольствуюсь лишь идеальной копией, до которой даже дотронуться не смогу.

— Ну что? Продолжите свой рассказ?

— Да, конечно. Только сейчас дождемся официанта.

— Мистер Вукович, — подходит он через пару мгновений. – Леонардо не было сегодня. Он заболел и неделю будет в своей хижине.

— Вот же, — я даже расстроилась

— Какая жалость. А ты скажешь, где это хижина. Я бы съездил к нему.

— Я дам вам карту и укажу нужную точку, — улыбается мальчишка и уходит, а Лука расстроенный поворачивается ко мне.

— Ну вот, простите, что зря вас вытащил.

— Ну отчего же. Такой шикарный паштет. И вы сейчас поедете? – смотрю я на небо, которое скоро начнет темнеть. И мне хочется сказать, а как же история. Мы, если вернемся домой, то там будет его жена. Этот Юлий. Дети. Я уже не смог выслушать эту историю. А может