Herr Интендантуррат - Анатолий Дроздов

Сбросив весь боезапас, бомбардировщики не ушли. Вновь развернулись и прошли вдоль горящего эшелона, поливая усеянное живыми и мертвыми поле из скорострельных пулеметов. Когда самолеты взмывали вверх, огонь открывали хвостовые стрелки. Тяжелые крупнокалиберные пули турельных установок разрывали тела солдат пополам, сносили головы… Расстреляв боеприпасы, самолеты прижались к земле и на большой скорости ушли на восток. Машинист встал и побрел по полю. Он обходил воронки, стараясь не смотреть на изуродованные человеческие тела. Со всех сторон доносились стоны и крики, но машинист не откликался. Он искал помощника и кочегара. Нашел. Помощник лежал лицом вверх, раскинув руки, на груди его алело огромное кровавое пятно. Глаза убитого неподвижно смотрели в небо. Кочегара машинист так и не обнаружил – на том месте, где он примерно должен был быть, чернела огромная воронка. Подойдя к наклонившемуся паровозу, машинист присел на железную ступеньку и закурил. Руки его дрожали. По полю ходили одинокие фигуры, наклонялись над телами, пытались поднять. Ходивших было мало. Машинист ощутил холод и невольно подумал, что раненые, усеявшее поле, практически обречены. До N, который они покинули на рассвете, восемьдесят километров, до ближайшей станции, откуда можно сообщить о налете, километров двадцать. Помощь неизбежно запоздает, раненые замерзнут. Бомбардировщики нашли цель как нельзя удачно.

«Как будто в засаде ждали!» – подумал машинист, подымаясь в теплую кабину. Он не подозревал, насколько его догадка близка к истине…

Глава 12

К удивлению Крайнева, его нелегальная работа в N скоро превратилась в рутину. Он день-деньской пропадал на станции. К обеду, если не ожидался воинский эшелон, за ним приезжал Седых и на бричке вез интендантуррата домой. Крайнев вполне мог пообедать на станции, но днем в дом Эльзы приходил Николай. Приносил пирожные, забирал очередное донесение, сообщал, если были, новости из Москвы. Поздним вечером Николай появиться не опасался – он имел ночной пропуск, интенданту Зонненфельду не составило труда выхлопотать, но зачем свежие пирожные к полуночи, да еще регулярно? Подозрительно…

Дни летели стремительно. Незаметно пришел новый 1944 год. Встречали его шумно: обстановка на центральном фронте позволяла немцам расслабиться. В ресторане гостиницы фрау Поляковой веселье гремело до утра. «Радуйтесь, гады! – думал Крайнев. – Это ваш последний Новый год! 23 июня начнется операция «Багратион», тогда вам будет не до смеха. Кое-кто из вас все же увидит Москву, пройдет по ее улицам. Под конвоем…»

Виктор в новеньком мундире восседал рядом с нарядной Эльзой. Их поздравляли, желали счастья и спрашивали о свадьбе. Эльза скромно опускала глазки, Крайнев отшучивался. Мысль о формальном браке, который упрочил бы их положение в N, нравилась Эльзе, но Москва запретила даже думать. Немецкому офицеру (военный чиновник к нему был полностью приравнен) надо было испрашивать разрешения на брак у вышестоящего начальства, хлопотать о бумагах, подтверждающих арийское происхождение, неизбежно последовала бы проверка, которая кончилась бы нехорошо. Крайнев объяснил ситуацию Эльзе, та, вздохнув, согласилась. Крайнев видел, что Эльза рада стать его супругой хотя бы по немецким законам, но положение двоеженца ему не улыбалось. Запрет Москвы пришелся кстати.

В свою Москву Крайнев почти не заглядывал. Во-первых, это было технически сложно. Выяснилось, что время для перемещения выбрано неудачно. К полуночи Крайнев и Эльза только появлялись дома, соскучившаяся возлюбленная ходила за ним хвостиком, а Крайнев не желал путаных объяснений на скользкую тему. Разумеется, он мог улучить момент, переместиться в Москву и определить с Гаркавиным новый час встречи. Однако ситуация могла непредвиденно измениться, что тогда? Полночь оставалась предпочтительной на случай провала. Крайнев не хотел себе признаваться, но его перемещениям домой препятствовали отношения с Настей. Он не охладел к жене, продолжал ее любить так же сильно, как до свадьбы, но в N была Эльза. Забыть о ней по возвращении к жене, как делают другие мужчины, у Виктора не получалось, поэтому он до времени стал избегать самих возвращений.

Он нашел возможность отвезти Гаркавину видеозапись, о чем впоследствии пожалел. Составив обычный отчет, Крайнев отправил его подполковнику и приготовился насладиться заслуженным отдыхом. Но на следующий день Гаркавин позвонил, попросил одеться официально и ждать. Недоумевая, Крайнев вытащил из шкафа банковский костюм, белую рубашку и галстук. У подъезда его встретила черная «Волга», за рулем которой сидел сам Гаркавин.

– Что случилось? – спросил Крайнев, усаживаясь рядом.

– Ваша видеозапись, – пояснил Гаркавин, выруливая из тесно заставленного машинами двора.

– Что-нибудь не так?

– Все так, – возразил Гаркавин. – Очень даже так. Видео произвело впечатление. Вас хотят видеть.

– Это из-за боя?

– Нет! – сказал Гаркавин. – Бой, конечно, интересен, но в наших стенах видали и не такое. Я не уполномочен раскрывать тайну, сами все услышите.

К удивлению Крайнева, они поехали не на Лубянку, а выбрались к МКАД. Гаркавин остановился у мрачноватого серого здания. Двое молодых людей в штатском проверили их документы, после чего Гаркавин с Крайневым поднялись на лифте и оказались в большой приемной, где за столом секретаря сидела не обычная девица в короткой юбке, а молодой человек в строгом костюме. Виктор не успел удивиться этому обстоятельству, как их пригласили в кабинет. Хозяин его, высокий моложавый мужчина с седыми висками, предложил Крайневу присесть за приставным столиком, сам устроился напротив. Гаркавин сел возле хозяина кабинета.

– Моя фамилия Щелкунов, Николай Петрович, – представился хозяин. – Как зовут вас, я знаю. Рад видеть.

Крайнев пробормотал нечто вежливое.

– Хочу поздравить вас с успешным выполнением задания, – сказал Щелкунов. – Ваша запись изменила взгляд на некие обстоятельства, ранее считавшиеся неоспоримыми. Это вносит коррективы в принципы наших взаимоотношений. Проще говоря, невольно вы получили доступ к совершенно секретной информации.

– Я подписывал обязательство о неразглашении, – напомнил Крайнев.

– Этого недостаточно. Информация относится к высшей степени секретности. Такой допуск оформляют только офицерам нашего ведомства, либо государственным служащим высокого ранга. Вы не входите ни в одну из названных категорий.

– Что это означает?

– Немедленное прекращение эксперимента.

Крайнев хотел возмутиться, но сдержал себя. Помолчал, обдумывая.

– Вы пригласили меня сюда не затем, чтоб это сообщить? – спросил он минуту спустя. – О прекращении эксперимента мог объявить подполковник? – Виктор кивнул в сторону Гаркавина.