Ангел в яблоневом саду - Анна Данилова

И это как раз тогда, когда мне было чего рассказать ей!

Во-первых, был готов фоторобот, составленный барменом ресторана «Шико», и он сильно отличался от того, что составила официантка Вероника. И этого человека опознали все, кому я его показала: соседка Любка, племянница Валентины – Ирина, Кузнецов с женой и многие другие…

Встречалась я и с женой Карасева, Соней, которая тоже рассказала мне немало интересного.

Было мне что рассказать и о пастухе Андрее, и, что немаловажно, о своем визите в местную библиотеку, куда я относила книги Валентины.

Информации было так много, что я растерялась. Мне просто необходимо было поделиться ею с Лизой, чтобы она, с ее мозгами и интуицией, восстановила фрагменты событий той трагической ночи в единое целое.

Чтобы ничего не забыть, я все записала. По пунктам, касающимся всех фигурантов этого дела.

Перелистала я еще раз копии результатов многочисленных экспертиз.

Разгадка маячила передо мной, но ухватить главное я пока была не готова. Мне не хватало чего-то важного, что помогло бы мне назвать имя убийцы.

И вот вечером, когда мы с Кузнецовым уже готовы были поднять тревогу по поводу пропажи Лизы, когда на столе остывали испеченные его женой блины, послышался шелест шин за окном, затем торопливые шаги, звук открываемых дверей, и мы увидели Лизу.

Послышался вздох облегчения: наконец-то, жива и здорова! Но видно было, что смертельно устала. Где была? Чем занималась?

– Лиза, разве так можно? – покачал головой Кузнецов, вставая ей навстречу. – Вы куда пропали?

– Я никуда не пропадала. Просто у меня разрядился телефон, вот и все.

– Надеюсь, все в порядке? – спросил наш гостеприимный хозяин обеспокоенно.

– Да. Но мне надо принять душ, отдохнуть…

– Все-все, оставляю вас одних. Ужинайте. Если что-то будет нужно, только скажите. – Кузнецов направился к двери, повторяя: – Только скажите, только скажите…

– Владимир Александрович, – вдруг окликнула его усталым голосом Лиза. – Почему вы не спрашиваете, как идет расследование? Вы на нас уже рукой махнули?

Тот мгновенно повернулся. Глаза его расширились.

– Лиза, я понимаю, что дело трудное и что вы, в отличие от работников прокуратуры, сильно ограничены в средствах, – затараторил он, пытаясь успеть сказать все то, о чем он думал в последние дни и что сильно беспокоило его. – Вы не можете назначать экспертизы, не имеете права производить обыски и все такое… Я до сих пор теряюсь в догадках, как вы в таких обстоятельствах умудряетесь проводить расследование. Ведь вы, по сути, можете лишь встречаться с людьми, собирать информацию и сопоставлять факты. Я прав?

– Почти.

В этом «почти» заключались все наши профессиональные тайны, о которых он мог только догадываться: секретнее сотрудничество с работниками прокуратуры, которые помогали нам в добывании информации (копии документов: протоколы осмотра места преступления, экспертизы разного рода, архивные материалы и пр.), и многое, многое другое.

– Я не спрашиваю вас ни о чем, чтобы просто не мешать, чтобы вы не думали, что я как-то давлю на вас. Я вижу, что вы работаете, и мне этого достаточно. А еще, честно говоря, я испытываю чувство вины за то, что из-за нашего «идолговского» дела вы не видитесь со своими близкими. Что вынуждены проживать здесь, в непривычной обстановке.

– Владимир Александрович, у вас прекрасные условия проживания, чудесный дом… Но, думаю, скоро нам с вами придется расстаться… – Лиза смотрела на него как-то странно, и даже мне стало не по себе от ее слов.

– Лиза, что-нибудь случилось? У вас проблемы?

– Нет, что вы, – она вдруг улыбнулась, – совсем наоборот. Думаю, что часа через три, если вы еще не будете спать и у Кати найдется банка варенья к чаю, я смогу самым подробным образом отчитаться о проделанной нами работе.

У меня даже дыхание остановилось. Как я любила эти мгновения, эти полные тайн намеки, произносимые Лизой в самом конце нашей работы. Может, Кузнецов и не понял, но я-то сразу догадалась, что Лиза знает имя убийцы. И теперь ей оставалось лишь разложить все события в хронологическом порядке и подытожить всю работу.

Неужели мое расследование, добытая мною информация, которой я так гордилась и результатами которой собиралась поделиться с ней, теперь окажутся никому не нужными?

Кузнецов ушел, мы с Лизой остались одни. Лиза посмотрела на меня:

– Глаша, ты и представить себе не можешь, где я была и что узнала. Я сейчас так нервничаю, что меня трясет… Конечно, сказывается и усталость, и нервное перенапряжение…

– …И голод, так? Ты когда последний раз ела?

– Не знаю… Может, вчера. Сегодня утром я только кофе пила, и потом в обед тоже – снова кофе.

– Если ты так устала, что не можешь говорить, ложись, поспи. Но сначала съешь хотя бы пару блинов.

– Ладно, уговорила. Вот только сейчас руки вымою. Да, вот, открой мой телефон и скачай на компьютер последние снимки. Посмотри. Уверена, ты будешь удивлена. И заинтригована, конечно.

Она ушла в ванную комнату, я открыла телефон, фотогалерею, скачала снимки, сделанные сегодня. Фотографии каких-то женщин, сельские пейзажи, кладбище, могилы…

– Это кладбище в Каменке, – услышала я над самым ухом и вздрогнула. Вернулась Лиза. – Ты же сама сказала мне, что Валентина родом из Каменки.

– И что, ты поехала туда?

– Поехала. Понимаешь, все то время, что мы изучали окружение этих женщин, меня не покидало ощущение, будто мы движемся в противоположную от истины сторону. И единственный мотив, который показался мне стоящим, была Ирина, племянница Валентины. Только она одна выиграла от смерти Валентины.

– А Соня? Жена Бориса Карасева? Разве она не выиграла? Ведь теперь ее мужу некуда бегать, не перед кем самоутверждаться.

И я рассказала Лизе все, что знала о Соне. О том, как она, переодевшись, приезжала на велосипеде в Идолгу, как за несколько часов до убийства Надежды ее видела Ольга Ивановна по прозвищу «Дракон», об ондатровых шапках…

Лиза слушала меня внимательно. Не остановила и после того, как я перескочила на тему Андрея-пастуха, козье молоко, его больные от дойки руки.

Дала мне возможность отчитаться по всем пунктам, включая и фоторобот, составленный с помощью бармена из ресторана «Шико».

– Спасибо тебе, Глаша. Ты отлично поработала. Вот теперь, после того, что я узнала от тебя, у меня сложилась полная картина преступления.

– Лиза! Так кто убийца? Что ты делала в Каменке?

– Смотри…

Лиза села перед монитором и принялась листать сделанные ею в Каменке снимки.

– Видишь этих женщин? Это жительницы села Каменка. Знаешь, тихое такое село. Раньше там производили кирпичи, но после перестройки кирпичный завод разрушили, сровняли с землей, все порастащили, разворовали. И теперь там люди выживают исключительно благодаря своему хозяйству, земле. Выращивают картошку, лук, морковь, капусту. Это здесь, в Идолге да в Докторовке, развернулись фермерские хозяйства, люди вкладывают деньги в землю, в развитие животноводства, а там – полная разруха, люди пьют… И эти женщины тоже пьющие, смотри, какой взгляд вот у этой… Ее зовут…

– Лиза, я что-то не понимаю. При чем здесь фермерские хозяйства?

– Да ни при чем, Глаша. Я поехала туда, чтобы узнать о прошлом Валентины, а заодно и сообщить им дату похорон. Хотя Ирина и говорит, что у Валентины, кроме нее, родственников нет, я решила проверить. И знаешь, она права в том, что у Валентины нет близких родственников, ну, то есть тех, кто мог бы тоже претендовать на долю наследства. Однако родственники и знакомые есть. И я подумала, что неплохо было бы поговорить с ними, понять, каким человеком была Валентина. Ведь все, что мы знаем о ней, нам известно со слов племянницы Ирины.

– Почему мне ничего не сказала?

– Хотела позвонить тебе уже из Каменки, но там так все закружилось, завертелось… Прости, больше такое не повторится.

– Лиза, что ты делала на кладбище?

– Ладно, Глаша. Сиди и слушай.

Валентина, в девичестве Кубасова, родилась и училась в Каменке. Родители ее рано умерли, ее воспитывала баба Настя. Ее все в Каменке знают. Это она научила Валю делать брынзу и сыр, у нее было самое больше стадо коз в этом районе. Сильная была женщина, сколотила себе целое состояние. А потом вдруг, ни с того ни с сего, продала коз, свой большой дом, в котором жила с внучкой Валюшей, и купила маленькую избушку на окраине села. Вале было тогда семнадцать лет. Не прошло и месяца, как баба Настя, которая никогда ничем не болела, умерла. Валя отправляется в город, учиться, потом возвращается и выходит замуж за Егора Шинкарева, и они после свадьбы переезжают сюда, в Идолгу, покупают дом, в котором она жила до самой смерти.

– Зачем бабе Насте было продавать коз?

– Вот я сегодня целый день и искала ответ на этот вопрос, и знаешь, где я его нашла? На кладбище.

– Лиза…

– Валя и Егор – это была самая настоящая любовь. Они дружили с детства, со школы, люди говорят, они дышать друг без друга не могли.