Ведьма и эльф - Зоя Майская

не смолкала.

Нужно быть глупцом, чтобы поверить, что Эльрис оказалась здесь случайно. Во всём этом был чей-то замысел. Вот только чей?

Соглядатаем людей он её более не считал. Мужчина долго цеплялся за эту иллюзию, чтобы укрепить своё сердце, выстудить душу и замедлить пробуждение его слабости. Пока он мог лгать себе, что она опасна, держаться поодаль от девушки, было легче, не замечать тонкую нить связи.

Но красной паутинки в черноте больше не было. Он чувствовал Эльрис, будто она стояла рядом, и её можно было коснуться рукой.

Произошло это не сразу.

Но с каждым его материальным прикосновением к ней. Когда он поил её водой, омывал безвольное тело смоченным полотенцем или просто держал за руку, силясь убедить её вернуться назад.

Отчего-то ощущение её горячей кожи под пальцами действовало на него не хуже моментов волшебного единения духа.

Ему не с чем сравнить происходящее. С Олиэ они узнавали друг друга каждый день сотни лет. Скорость, с которой Эльрис проникала в его сердце, казалась ему головокружительной и почти ненормальной.

С каждым разом их связь углублялась так сильно, что ему оставалось лишь изумляться. Он не знал, что было всему виной.

Драконий ритуал, который связал их в ту злополучную ночь, пока он пил из её уст предательский яд?

Или дело в человеческой природе его супруги? Люди хрупкие, словно ночные мотыльки. Мечутся и торопятся весь свой короткий век. Быть может, он выпил достаточно этого нетерпения вместе с ядом.

Когда эльф понял, что ещё день, и Эльрис истает у него на руках, то, не колеблясь, снова сделал надрезы на её маленькой руке и своей ладони. Склонился и осторожно прижался своими губами к её, но теперь уже не брал губительный яд, а отдавал. Саму свою жизненную суть.

С каждым её тихим вдохом его покидали и без того невеликие силы – в то время он ещё не успел восстановиться от отравления. Но на сердце становилось легче. Он чувствовал, как грудь девушки поднимается и опускается, и дыхание становится глубже и размереннее.

Когда Эльрис впервые открыла глаза, воину показалось, что он видит в ней отражение собственных чувств. Лорд знал, что она тянется к нему, также, как и он к ней. И, если бы Альвэйр только сделал шаг, они могли бы быть вместе.

Но он не сделает этого никогда.

***

Альвэйр установил для меня совсем немного правил.

Я могла заходить в любые комнаты и башни, кроме самой дальней, в которой находились покои эльфа.

Он так и сказал:

- Я категорически запрещаю вам приближаться к моей спальне. Особенно ночью.

Сдержать раздражения я не смогла. Неужели он думал, что я начну требовать от него супружеский долг?

На свою беду я слишком хорошо представляла, что происходит между мужчиной и женщиной в постели.

Мне было двенадцать, когда я захотела понять, что испытывают люди во время соития. Как истинный ментальный маг я решила узнавать об этом не на практике, а от других людей. Поэтому спряталась в чулане, в котором, как я знала, часто уединялись парочки-слуги.

Это стало началом катастрофы.

Сначала я уловила мужское удовольствие. И под его воздействием потеряла над собой контроль. Вместе с магией наслаждение хлынуло из меня и затопило не только служанку, за свиданием которой я «подслушивала», но и людей, находящихся в соседних комнатах.  Новые всполохи чувств снова хлынули в меня, а потом наружу… И этот замкнутый круг разорвался бы ещё не скоро, если бы в каморку не вломилась моя мать.

Настолько разъярённой я видела Риву впервые. Она разогнала слуг, валяющихся в чулане в непотребном виде и не понимающих, почему они никак не могут перестать ощущать блаженство от близости друг с другом. Женщина вытащила меня из-за ящиков с садовым инструментом и отволокла в комнату.

На счастье, остальные участники моего ментального эксперимента были слишком смущены внезапно нахлынувшими чувственными ощущениями, чтобы обсуждать это друг с другом. А затем и сама Рива помогла им позабыть об инциденте.

Но это было одной из причин, по которой я избегала брака. Кто знает, как я поведу себя на своём брачном ложе. Поэтому, если Альвэйр считал, что я сплю и вижу, как бы забраться к нему под одеяло, он ошибался.

В остальном мне было не в чем упрекать мужчину. После истории с крупой эльф изредка звал меня с собой в кухню и показывал, как обращаться с приборами и готовить себе простую еду.

Однажды он даже зачем-то вытащил меня на круглую площадку замка и принялся учить разводить костёр. Я была совсем не против, тем более в доме Альвэйра делать особо было нечего. А за работой время текло быстрее.

Я занималась нехитрыми делами, набиралась сил и ждала бури, которая непременно должна была приключиться.

Глава 32

- Вы стали выглядеть значительно лучше, чем раньше.

Голос Кэлеана, сидевшего по правую сторону от Альвэйра, разрушил тишину, в которой протекал ужин.

Эльф поднял глаза на девушку, сидевшую напротив него за столом. Эльрис поправлялась медленно, но всё же время, проведённое в покое в замке, пошло ей на пользу. Запавшие щёки округлились, тени под глазами исчезли и даже тусклые прежде волосы теперь мягко сияли в свете ламп.

Девушка отложила столовый прибор в сторону и отвела взгляд. Альвэйру показалось, что по лицу её скользнула досада.

- Спасибо, понемногу я прихожу в себя.

Жрец объявился всего с час назад и наглым образом настоял на совместной трапезе, подозревая, что обычно Эльрис и эльф обедают порознь.

Альвэйр согласился и теперь расплачивался за это. Воин боялся, что родич заметит происходящее с ним.

Обычно лорду удавалось достаточно укрепить свой дух, чтобы смотреть на человеческую девушку отстранённо. Он тщательно следил за тем, чтобы не находиться с ней рядом слишком долго. Когда Эльрис появлялась подле него, эльф почти наяву видел, как истончается его самоконтроль. Он не боялся натворить что-нибудь необдуманное, но страшился потерять власть над своими мыслями и желаниями. Пусть они и оставались тайными.

Теперь, сидя напротив Эльрис, мужчина чувствовал себя сквернее не придумаешь. Предатель, получающий удовольствие от своего преступления.

Альвэйр видел насквозь уловки жреца, желающего сделать брак своего потомка настоящим. Но Кэлеан и не догадывался, насколько не было нужды в его помощи. Эльрис, впрочем, тоже не знала, что стала причиной огромного чувства вины, овладевшего лордом.

Он привёл в их с Олиэ дом чужачку.

Поселил её в их супружеской спальне.

Касался, пусть и по необходимости, обнажённой кожи Эльрис.

Оставил её рядом с собой.