Конец вечности - Юлия Ветрова

и не пытался ускорить этот процесс — ему вполне хватало той немалой власти и тех привилегий, которые делегировал ему Эрик добровольно.

Вдвоём они были как две части стальной пряжки, сомкнутые вмести: Эрик Тао с его вечной любовью к старине и ненавистью к Империи и Рейвен Тао, острый, как клинок, нетерпимый ко всему чуждому и готовый стоять за свой дом до конца.

И после того дня, когда правительство предало их в очередной раз, и вместо гвардии императрицы Рейвен был направлен на службу в Орден, Рейвен тоже не изменился ничуть. Он оставался таким же резким и прямым, изменив себе лишь раз — когда в сердце его появилась любовь к девушке из Светлой Дуги. «Наваждение длилось недолго», — так он сказал Эрику, когда тот спросил о подробностях. И это был первый раз, когда Рейвен Эрику солгал.

Долго ещё грызли его сердце черви сомнения. Эрик не знал, что Рейвен готов был простить своей возлюбленной и странное происхождение, и близость к императрице… Только одного простить он так и не смог. Службу в Ордене, едва не уничтожившем его дом сотни лет назад. В Ордене, едва не сломавшем его самого.

И как бы ни старался Рейвен убедить себя, что всё случившееся в самом деле было лишь наваждением, это наваждение присутствовало в его мыслях всегда, какой бы приказ герцога он ни выполнял.

Рейвен шёл по коридору, почти физически ощущая приближение к залу, где ожидал его Эрик. Рейвен не слишком любил это место, потому что именно здесь, на алтаре, открытом звёздам, Эрик Тао воплощал в жизнь свою архаичную религию, древнюю, как этот замок, и даже более древнюю, чем он сам. Здесь Эрик Тао приносил жертвы тёмным богам, имени которых не называл даже Рейвену, а затем, глядя на звёзды, отражённые в их крови, предсказывал завтрашний день.

Рейвен распахнул тяжёлые створки дверей и остановился в пространстве, предназначенном для гостей. Сам Эрик ждал его по другую сторону алтаря. Он стоял, запрокинув голову назад, и смотрел на звёзды.

Рейвен молча ожидал какое-то время, а потом прокашлялся, желая привлечь к себе внимание.

Эрик не шевельнулся. Только на губах его Рейвен заметил холодную улыбку, будто он улыбался черноте ночного неба, разглядев там знакомое лицо.

И точно подтверждение его мыслям прозвучали слова:

— Они уже здесь.

Рейвен ощутил, как по спине его бежит холодок от этого голоса, уверенного в своей правоте, а затем Эрик Тао опустил голову и посмотрел на него. Несмотря на то, что их разделял десяток метров, Рейвену показалось, что этот взгляд пронзает его насквозь.

— Подойди, — приказал Эрик, и Рейвен шагнул вперёд, приближаясь к алтарю.

— Смотри! — продолжил Эрик и ткнул пальцем в алтарь. Опустив глаза, Рейвен готов был увидеть что угодно, вплоть до лужи крови, отражавшей наступление кораблей противника. Он не покидал Аиду все прошедшие семь лет, а здесь, в замке, был лишён элементарного доступа к высокотехнологичным СМИ — но он не смог бы управлять домом, если бы не имел сети информаторов — как здесь, так и в столице. Все, кто был младше тридцати, скорее считали себя людьми Рейвена, чем людьми Эрика, и каждый легко принимал на себя роль глаз и ушей Рейвена в окружающем мире. Рейвен знал и о том, что его Инэрис возглавила теперь Светлую Дугу. И о том, что война, охватившая уже половину Империи, сметала на пути целые миры. И о том, что главы обоих Дуг ввели теперь военное положение, которому — как он догадывался — не собирается подчиняться Эрик Тао.

— Ты верно думаешь.

Рейвен вздрогнул и на секунду поднял глаза на герцога, а затем снова опустил взгляд на алтарь, прослеживая путь герцогской руки.

— Что это? — спросил он.

— Я подумал, что ты должен знать — если что-то пойдёт не так.

Рейвен вскинул бровь, но продолжил внимательно следить за тем, как палец герцога чертит на алтаре символы древнего языка. Там, где проходил его ноготь, оставался красный светящийся след, пока все линии не соединились воедино и не вспыхнули.

Наверху громыхнуло и, вскинув невольно голову, Рейвен понял, что своды потолка двинулись с места, смыкаясь и закрывая звёздное небо.

— Тьма изначальная… — прошептал он.

— Да. Это она.

Эрик провёл ладонью по алтарю, и потолок снова вошёл в пазы.

Герцог и наследник посмотрели друг на друга.

— Тот, кто идёт, не тронет наш дом. Мы сможем уйти спокойно и скрыться в подпространстве до тех пор, пока не закончится буря. Своё дело мы сделали. Мы открыли врата.

— Врата? — повторил Рейвен.

— Ты не слушаешь меня! Врата не имеют значения. Главное — что мы должны уйти.

— Уйти… и предать….

— Предать кого? — Эрик прищурился, и готовые сорваться с губ Рейвена слово «Империя» растворилось в пустоте.

— Наш дом, — сказал он вместо этого, — мы бросим наши миры и просто… Спрячемся? Как крысы?

— Нет, — Эрик Тао отступил назад, и голос его теперь звучал просто холодно, — наши миры мы заберём с собой. Таково условие. Нужно три недели, чтобы подготовить планетарные двигатели Аиды.

— Аиды? То есть, ты собираешься бросить всех остальных?

— Все остальные не нужны! — Эрик вперил в него мрачный взгляд. — Достаточно старшей ветви, чтобы сохранить наш дом.

Рейвен медленно покачал головой.

— И ты смеешь упрекать императрицу? Упрекать Эцин? Когда сам собираешься бросить своих братьев…

— Молчать!

Рука Рейвена невольно метнулась к клинку и замерла, однако от Эрика не ускользнул этот жест.

— Вздумал убить меня, мальчишка? — спросил герцог, внимательно глядя наследнику в глаза.

— Нет, — сказал тот спокойно, — я никогда тебя не предам, отец. Но и остальных я не предам.

— Как это понимать?

— Уходи, если считаешь нужным. Уводи тех, кто хочет так жить. Я останусь со своими людьми и приму бой.

— Идиот!

— Может быть. Я свободен?

Секунду ещё Эрик смотрел на него.

— Ты передумаешь.

— Может быть, — согласился Рейвен. — Так я свободен?

— Уходи.

***

Рейвен плохо спал в эту ночь и во все последующие ночи. Направляясь к герцогу, он ожидал, что тот даст ответы на вопросы, которые мучили его самого, — что будет с домом, когда война доберётся до них?

И Эрик дал ответ. Они все будут принесены в жертву войне, так же, как и те невинные, которых Эрик распинал на алтаре. Неведомая сила, с которой Эрик говорил на одном языке, пожнёт урожай их жизней и продолжит свой путь. Потому что до сих пор ни в одной битве с захватчиками Империя не победила.

На следующее утро Рейвен разослал призыв всем, кто мог быть