Конец вечности - Юлия Ветрова

верности! Они бросили тебя и скорее позволят умереть, чем отзовутся на твои мольбы! — коротко бросил Аэций и на сей раз на лице его была такая злость, что Авроре показалось — бокал вот-вот лопнет в его руках. Аврора с удивлением глядела на него и не могла узнать. — А тебе… — тише и спокойней продолжил он, но губы его ещё дёрнулись в ярости. — Тебе я просто предлагаю сохранить нейтралитет. Уйти. Не губить людей, которые не имеют никакого отношения к тому, что произойдёт.

Аврора сама не знала, почему в это мгновение ощутила такой холод. Она неторопливо отставила бокал и поднялась в полный рост.

— Спасибо, — коротко ответила она. — Я подумаю о твоих словах.

Повернулась и больше ничего не сказав двинулась к дверям.

В следующий раз они встретились в саду.

Аврора не спешила начинать разговор. В прошедшие с прошлой встречи дни она много думала о сказанном. Слова Аэция остро угодили в её болевую точку.

Если Силы существовали, если пророчества Айрен были верны — то почему никто не отвечал на её зов? Почему Венец оставался всего лишь Венцом, бесполезным украшением, символом, который манил, но вовсе не гарантировал её право на власть?

Но если всё написанное в Книге Звёзд было ложью, если не существовало никаких стихий и не могло быть никаких пророчеств — что происходило теперь? Кто пытался уничтожить её мир?

«Как бы там ни было», — упрямо повторяла она про себя. «Я справлялась на протяжении долгих веков. А ты… Ты не верил в меня никогда. И от того, что не веришь теперь — я не стану слабей».

Аврора была хорошим тактиком и не менее успешным стратегом. Она не видела объективных причин для поражения. Однако до сих пор попытки перейти в наступление не заканчивались ничем. Удары противника были стремительны и куда бы они не приходились, флот Империи всегда оставался не готов. Аналитики не могли просчитать логики действий врага, и сама Аврора пасовала перед тем, что видела. А планеты, тем временем, продолжали исчезать с карты Империи одна за другой. И часто эти удары болезненны, а порой — и крайне опасны.

Инерис была полностью погружена в попытки объединить разнородный флот, оказавшийся в её руках и привести его в боеспособность, но Аврора видела, что ученице очень хочется бросить всё и рвануться в бой. Потом, после очередного поражения, Инерис звала её к себе, запускала симулятор и показывала, что по всей логике ведения сражения они могли победить — но каждый раз на практике что-то шло не так.

Ситуация не прибавляла Авроре оптимизма. Она не хотела заниматься поисками виноватых и ученице тоже настойчиво говорила, что сосредоточиться следует не на поиске собственных ошибок а на том, чтобы попытаться разгадать тактику врага. Инерис пыталась — но выйти за пределы собственного виденья не могла.

— Покажи ей Книгу Звёзд, — сказал Галактион, когда Аврора всё-таки рассказала ему кое-что об этом.

Аврора ответила раздражённым взглядом.

— Ты думаешь, она её не читала?

— Я думаю, ей следует увидеть ту часть, которой в библиотеках нет.

Аврора только поджала губы и ничего не сказала в ответ.

Какое-то время они молча двигались по дорожке и ничто не нарушало тишину, кроме шелеста гравия под ногами.

— Аврора… — на мгновение Владычице показалось, что Аэций сейчас снова заговорит о том предложении, которое сделал ей не так давно.

Она остановилась и прямо посмотрела в глаза спутнику — снизу вверх, потому что была на добрую голову ниже его.

— Что?

— Давай улетим?

Аврора опешила от такого предложения, настолько несуразно оно звучало в сложившихся обстоятельствах.

— Ты не победишь, — продолжил Аэций. — Я тебе об этом уже говорил. Лучшее, что ты можешь сделать — уйти и позволить событиям развиваться своим чередом.

— Аэций, — напряжённо произнесла императрица. — я тебя не для того вытащила на свет из той глуши, где ты провёл все эти годы, чтобы ты пророчил мне неудачу.

— А чего ты ждёшь?

— Жду, что ты расскажешь мне о нём, — упрямо произнесла она.

— Я знаю меньше, чем мне хотелось бы.

— Но больше, чем любой из нас. Иначе бы ты так не юлил.

Аэций хмыкнул и отвернувшись посмотрел вдаль — туда, где между деревьев мерцал лебединый пруд.

— Если тебе чего-то не хватает… — продолжила Аврора. — Если ты хочешь продолжить торг…

— Дело не в этом, — перебил её Аэций. — просто ты мне не веришь. И не поверишь, чтобы я не сказал.

— В данный момент я готова рассмотреть любую гипотезу, потому что собственных у меня нет.

— Хорошо, — уголки губ Аэций тронула лёгкая улыбка, выдавая, что ничего хорошего он от продолжения этой беседы не знал. — Я скажу, чего он добивается. Он хочется изменить орбиты планет и звёздных систем, сконцентрировать приток энергии в нужном месте так, чтобы открыть Врата.

— Врата? — переспросила Аврора. Аэций был прав. Она ни капли не верила в его слова. Всё это звучало как полнейший бред.

— Он пробует сделать это каждую тысячу лет. Он хочет открыть проход в Асгард и добраться до тех, кто обитает там. Но не может сделать это так… как мы привыкли. У него нет такой способности. Для этого ему нужен я. Или… Ещё один человек.

ГЛАВА 32. Верность

Рейвен медленно шёл по коридорам замка Тао. Звенели по грубому камню стальные каблуки, и слабо мерцали серебряные пряжки на плаще в свете факелов с ионным пламенем синеватого, неживого цвета.

За прошедшие со дня неудавшегося выпуска Рейвена семь с половиной лет Эрик Тао не изменился.

Всё так же он не терпел в своём доме приборов сложнее писчего пера, всё так же предпочитал холод каменных башен теплу городов.

Иногда Рейвен думал — каким был бы он, если бы рос так же, как остальные дети? Если бы он, как и все, спал на волновой кровати и ел пищу, синтезированную в генераторах бионики. Рейвен представить не мог. Тот образ жизни, который вела его семья, стал частью его самого. Ему было тяжелее, чем обычным людям, но в то же время всегда, с самого рождения, он ощущал себя избранным.

Эрик Тао никогда не скрывал, что именно Рейвен станет наследником. В каком-то смысле так было проще им обоим. Эрик мог не бояться ножа, вонзённого в спину, потому что все знали, кому принадлежал бы этот нож. Рейвен, в свою очередь, делал всё возможное, чтобы уберечь герцога ото всех других ножей. Он не питал илюзий относительно того, что в самом деле сменит когда-нибудь тысячелетнего герцога на его посту, но