Черный ураган. Честный Эйб - Рубинштейн Лев Владимирович

— Ни черта, ребята, вперёд, только вперёд! — кричал Пинч. — Мы им покажем!

«Пятьдесят четвёртый цветной» сильно поредел, но всё так же рвался к скользким крутым скатам Форта Вагнер. Строй был потерян, группы солдат ожесточённо лезли по выбоинам на парапет форта, получали залпы в упор, скатывались. На их место лезли другие.

— Сомкнись! — кричал Пинч. — Сомкнись ещё!

Его фигура несколько секунд рисовалась чёрным силуэтом на огненном фоне. Он держался на самом парапете и наносил удары саблей по сторонам. Вокруг него суетились чёрные солдаты со штыками и артиллеристы южан, защищавшиеся банниками. Затем полыхнула новая вспышка — и Пинч безмолвно свалился в ров вместе с пятью-шестью рядовыми своей роты.

Штыковой бой на парапете шёл минут десять. Дэви казалось, что это продолжалось не меньше часа. Он два раза скатывался по камням и снова поднимался. Потом ему показалось, что вместо ног у него два мешка, набитые ватой. Ноги перестали его держать. Он удивлённо охнул и заскользил вниз, в ров.

«Пятьдесят четвёртый» отходил, потеряв почти треть состава. На помощь ему пришла «вторая линия», которая снова атаковала форт и ворвалась внутрь, но была отбита резервами неприятеля. К тому времени, когда туман стал рассеиваться, было уже ясно, что Форт Вагнер остался в руках южан. Защитники форта трясущимися руками поднимали на мачту сбитое гранатой рваное красно-синее знамя с крестом и звёздами — боевое знамя Юга.

На следующий день было заключено перемирие. Федеральные офицеры выехали к стенам форта в поисках тела своего полковника. Навстречу им спустились офицеры южан. Комендант форта был бледен, лица его адъютантов не выражали ничего кроме тревоги. Уж очень много вооружённых негров лежало во рву и на морском берегу. Легенда о том, что цветные «не умеют воевать», рассеялась как дым, и перед свидетелями вчерашней яростной атаки блуждал призрак негритянской армии — самый страшный призрак Юга за последнее десятилетие.

В то время как офицеры искали тело полковника, Гарриет и Джейн как тени бродили среди трупов, разыскивая раненых. Возле рва женщины увидели Пинча. Фермер лежал на спине. Лицо у него было заносчивое, седая жёсткая бородка упрямо торчала кверху. В руке Дигби зажал саблю, и казалось, что он сейчас встанет и закричит: «Ни черта, сомкнись, ребята!»

— Я хотела бы, чтобы Авраам Линкольн посмотрел на это, — сказала Гарриет.

— Пойдём, Хэт, — с усилием проговорила Джейн.

Она с утра помогала таскать раненых, опустив голову и не глядя по сторонам. Дэви не было в строю на перекличке. Джейн не могла бросить работу в госпитале, чтобы разыскать мужа. Она крепилась до полудня, пока Гарриет сама не предложила ей, воспользовавшись перемирием, подойти, к самому форту.

Они нашли Дэви. Гарриет его не заметила, потому что он лежал лицом книзу, но Джейн узнала и, беззвучно простонав, бросилась к нему. Она перевернула его и застыла. На сером лице Дэви запеклась кровь. Глаза были закрыты, рот открыт.

Гарриет подошла и опустилась на колени. Джейн стояла, скрестив руки, и с неподвижным лицом смотрела на Дэви, словно не видя его.

— Он жив, — сказала Гарриет, — он дышит, а?

Джейн чуть шевельнулась.

— Помоги мне поднять его, — сказала Гарриет. — Он жив! Слышишь, девочка?

Янки идут!

Жители городка Покаталиго в Южной Каролине утверждали, что их город «самый настоящий южный». Правда, то же самое утверждали и жители сотен других таких же городков. Но если считать, что «настоящий город» Юга представляет собой скопление дощатых грязноватых домиков, вытянувшихся вдоль немощёной улицы, которая начинается у церкви и кончается возле кабака, то Покаталиго в этом отношении был действительно «самым настоящим южным».

Как и во всех таких городках, здесь имелся брошенный дом, в котором, по слухам, водились привидения. Правда, этих привидений никто никогда не видел, кроме негров, а свидетельство негра в «стране Дикси» не считается законным.

К вечеру, когда церковный колокол начинал звонить, предупреждая, что чёрным пора убираться по домам, на единственной улице городка начиналась отчаянная беготня — негры спешили за несколько минут рассеяться, чтобы их не поймал патруль. Поэтому вооружённые белые не обратили внимания на двух чёрных женщин — одну постарше, другую помоложе, — которые неслись во всю прыть по улице, направляясь куда-то за околицу. Колокол гудел тоскливым, ноющим звуком. Обе женщины остановились возле покосившегося строения, которое было брошенным домом.

Одна из них постучала три раза. Дверь тихо отворилась, как будто её и в самом деле толкнуло привидение. За дверью царила могильная тьма.

— Хэт, здесь пусто, — сказала та, что была помоложе.

— Тише, девочка!

Гарриет свистнула. Молчание. Гарриет свистнула ещё раз.

— Кто идёт? — спросил грубый голос откуда-то сверху.

— Друзья массы Линкума.

— Что вам нужно?

— Свет и свободу.

Наверху открылся люк, и в светлом прямоугольнике показался конец корабельного каната. Он медленно падал вниз и наконец остановился на уровне пола.

Джейн нащупала за пазухой револьвер.

— Не веришь? — сказала Гарриет. — Тогда я полезу вперёд.

— А если это западня?

— Если это западня, то нас, вероятно, сожгут на костре, — сказала Гарриет и полезла вверх по канату.

— Ну, я-то успею выстрелить, — уверенно проговорил Джейн и последовала за ней.

Они появились на верхнем этаже почти одновременно. Поднявшись из люка, Джейн снова запустила руку за пазуху. Гарриет оглянулась. В большом помещении без окон сидело человек двадцать негров. На полу стоял тщательно замаскированный фонарь. Чёрный великан в рваной рубахе быстро подтягивал канат. Седой негр в хламиде, похожий на библейского пророка, посмотрел на вновь прибывших и удивлённо сказал:

— Господи, да это женщины!

— Кто вас послал? — спросил богатырь.

— Конго Джим.

По помещению прокатился лёгкий шум.

— Что у тебя за пазухой, тётка? — спросил великан, обращаясь к Джейн.

— Джейн, опусти руку! — резко сказала Гарриет.

— Мы вам верим, — проговорил старец, — но виноградный телеграф сказал, что к нам с берега идут двое безоружных. Мы думали, что это мужчины.

— Оружие провезти не удалось, — сказала Гарриет. — Масса Джемс обещает послать сюда человек триста по реке. Они буду хорошо вооружены.

— Кто такой масса Джемс? Мы знаем только массу Линкума.

— Масса Линкум послал массу Джемса, чтобы освободить вас.

— А ты кто?

— Я Мойсей.

Снова лёгкий шум.

— Мы слышали о тебе по виноградному телеграфу, — сказал старец. — Ты на самом деле можешь творить чудеса?

— Нет. На самом деле я обыкновенная женщина. Меня зовут Гарриет.

— Ты свободная?

— Нет. Я беглая.

Эти слова произвели впечатление.

— Садись и говори, — сказал старец.

Гарриет коротко рассказала свой план. В начале будущей недели по реке Комбахи поднимутся вооружённые лодки с цветными солдатами. Сигнал будет дан выстрелами. Негры на рисовых полях и в посёлках должны быть наготове и бежать к реке…

— Масса Линкум не приедет? — спросил старец.

— Нет. Он очень занят. Мы уведём отсюда всех, кто может бежать. Массе Джемсу очень нужны солдаты.

Гарриет покосилась на молодого великана. Тот ухмыльнулся.

— А женщины и дети? — спросил старец. — Их нельзя оставить. Их могут продать или убить.

— Мы берём всех. Много белых мужчин на плантациях?

Старец покачал головой.

— Мало, совсем мало. Все в армии. Хозяйки обещают, что если чёрные будут хорошо себя вести, то нас освободят после победы. Но мы не верим. Белые очень боятся. Они боятся янки, боятся нас, боятся новостей с войны, боятся примет и дурного глаза, совсем как чёрные.

— Чёрные не боятся! — сказала Джейн. — Даже женщины не боятся, как вы видите.