Инквизиция, ересь и колдовство. «Молот ведьм» - Григорий Владимирович Бакус

диалога даны в написании, близком к немецкому + Sigmundus и Cunradus.

De laniis et phitonicis mulieribus ad illustrisimum principem dominum Sigismundum Archiducem austrie tractatus pulcherimus[364] (О ланиях и женах прорицательницах к наисветлейшему князю господину Сигизмунду, эрцгерцогу австрийскому, трактат прекрасный). В кельнских изданиях трактата нумерация глав была нарушена — вторая глава оригинала была разделена надвое. Если исходные главы сохраняли привязку к вопросам, заявленным в Capitula presentis tractatus, то новая «третья глава» так и не получила собственного заголовка. Имена участников диалога латинизированы — они упоминаются как Sigismundus и Conradus. Некоторые реплики в диалогах опущены, а также в ряде случаев изменен порядок слов и целые фразы.

Uon den uncholden oder hexen Tractatus von den bösen weiben die man nennet hexen & c. («О нечестивицах или ведьмах. Трактат о злых женах, коих называют ведьмами и проч.) — немецкий текст, приписываемый самому Ульриху Молитору. Данная редакция известна мне по двум изданиям — Иоганна Цайнера (Ульм, 1490 г.)[365] и Ханса Отмара (Аугсбург, 1508 г.[366]). Текст в разных изданиях был идентичен по содержанию, но сильно отличался в плане орфографии, возможно — под воздействием диалектальных форм в разных немецких землях. Как пример орфографических отличий приведу написание слов «демон» — tewffel и teufell, и «дух» — gaist и geist.

Von Hexen vnd Vnholden. Ein Christlicher / nuzlicher / vnd zü diesen vnsern gefahrlichen zeiten notwendiger Bericht / auß Gottes wort / Seitlichen vnnd Weltlichen Rechten / auch sunst allerley Historien gezogen («О ведьмах и нечестивицах. Христианнейший, наиполезнейший и в наше опасное время необходимейший рассказ, из слова Божьего, церковного и светского права, а также из всевозможных историй собранный»)[367]. Немецкий перевод Конрада Лаутенбаха, появившийся во второй половине XVI столетия. Издан в 1575 г. в Страсбурге Христианом Мюллером, также вошел в сборник «Собрание о чародеях»[368], изданный Николаем Бассеем во Франкфурте-на-Майне в 1586 г. Помимо этого, в историографии также упоминается отдельное издание 1576 г., вышедшее у того же печатника.

Tractatvs vtilis et necessarivs per viam Dialogi, de Pythonicis mulieribus («Трактат полезный и потребный, в виде диалога о женах-прорицательницах») — поздняя редакция латинского текста, известная нам по книге, вышедшей из печатни Николая Бассея как приложение к «Молоту ведьм» в издании 1580 года. По данным историографии, в 1582 г. латинский текст издается отдельно Николаем Бассеем, а в 1600 году в той же печатне выходит еще одно издание «Молота ведьм» с приложением текста Ульриха Молитора. Судя по отсутствию некоторых реплик, Бассей использовал кёльнское издание трактата. Вместе с тем разбивка на главы приведена в соответствие с первым изданием. Написание имен латинизировано — Sigismundus и Conradus. Редакция заключалась в исключении слова lania в большинстве строк (исправления на lamia имели место в нескольких случаях, в основном же это было именно исключение из фраз) и в приведении орфографии к нормам классической латыни.

Dialogus de Lamiis et Pythonices, Sigismundi Archiducis Austriae, et Vlrice Doctoris Constantiensis[369] (Диалог о ламиях и пифиях Сигизмунда, эрцгерцога Австрийского, и Ульриха, доктора Констанцского). Текст известен по кёльнскому изданию Герарда Гревенбруха, увидевшему свет в 1595 г. В предисловии «Печатник читателю» (Typographvs Lectori) печатник характеризует свою книгу как конспект (conspectus) кёльнского же издания трактата 1489 г. Текст существенно переработан. В итоге осталось только пять глав. Отсутствует Послание к Эрцгерцогу Сигизмунду и исключен как персонаж диалога Конрад Шатц. Орфография также была приведена к нормам классического латинского языка.

Учитывая, что Malleus Maleficarum многими историками рассматривался как труд, который сформировал специфический жанр демонологических сочинений, я считаю важным отметить, что De laniis et phitonicis mulieribus Ульриха Молитора представляет большой интерес как принципиально иной вариант сочинений о злонамеренном колдовстве. Перед нами открываются рассуждения о ведьмах и их преступлениях с позиций светской власти. Причем эти рассуждения представлены в форме, свойственной придворной культуре немецких княжеств.

В определенном смысле этот трактат можно охарактеризовать как ренессансное демонологическое сочинение, которое пользовалось фантастической для своего времени популярностью среди читателей. Другими словами, De laniis et phitonicis mulieribus отвечает на вопрос, как понимала maleficia светская власть, как она реагировала на обоснования обвинений против ведьм со стороны церкви.

В этой связи интересно то, что подавляющее большинство историков оценивают позицию Ульриха Молитора как скептическую в вопросах реальности колдовства. Наиболее последовательно этот тезис отстаивает В. Берингер, который полагает, что Молитор являлся потенциальным оппонентом Malleus Maleficarum, доказывая это тем, что в диалог не был включен как персонаж доминиканец или инквизитор[370]. Однако мы можем уверенно говорить о том, что для XVI в. возможная полемика авторов этих сочинений была не очевидной. Лучшим доказательством чему является уже упоминавшийся нами «синтез печатника», при котором Malleus Maleficarum и De laniis et phitonicis mulieribus оказывались объединенными буквально под одной обложкой. Вместе с тем, будучи связанными обстоятельствами своего происхождения, эти два текста представляют собой своеобразный заочный «диалог» о злонамеренном колдовстве (maleficia), ведущийся с разных позиций представителями ученой культуры позднего Средневековья.

* * *

Одна из самых заметных черт сочинения заключается в своеобразном оформлении терминологического аппарата, центральное место в котором (в ранних латинских изданиях) занимает латинский неологизм lania, очевидно, изобретенный самим Ульрихом Молитором. Помимо этого слова, Молитор использовал ряд других, традиционных слов категории malefica, mulier maledicta (женщина злословящая), incantatrix (заклинательница), mulier phitonica (женщина прорицательница), striga (латинский синоним для обозначения ведьмы, часто использовавшийся в итальянских землях). Lania в ранней редакции употреблялось чрезвычайно часто и появлялось едва ли не в каждом предложении.

Смысл термина перестал быть понятным уже ближайшим потомкам. Об этом свидетельствует тщание, с которым его убирали в редакциях XVI в. Так, Николай Бассей пошел на смену названия, которое теперь звучало как Tractatvs vtilis et necessarius per viam Dialogi, de Pythonicis mulieribus («Трактат полезный и потребный, в виде диалога о женах-прорицательницах»). При этом прочие латинские обозначения для колдовства и людей, связанных с ним, редакции не подвергались.

Скорее всего, появление загадочного слова, непонятного уже ближайшим потомкам, объяснялось специфическим смыслом, который автор в него вкладывал. Смысл этот раскрывается полным названием сочинения, присутствовавшим в первых изданиях: De Laniis et Phitonicis Mulieribus Teutonice vnholden vel hexen («О ланиях и женах-прорицательницах, по-немецки [именуемых] нечестивицами либо же ведьмами»).

Очевидно, изобретение латинского неологизма было необходимо для того, чтобы передать сущность сугубо специфического явления, неизвестного классическим авторам. Смысл этого слова задавался немецкими реалиями, тогда как Молитор стремился перевести его в систему понятий, свойственную ученой культуре[371]. Преступление ведьм заключалось в maleficium, злонамеренном колдовстве, имевшем своей целью нанесение непосредственного физического вреда. В данном случае ни библейские персонажи, ни герои классической мифологии к происхождению данного понятия отношения не