Царская экспертиза - Алексей Ракитин

— Снова шутка?

— У вас комната какая — то странная, не обращали внимание? Эхо перекатывается от стены к стене; один и тот же вопрос слышится по несколько раз. Я вам снова повторяю: Антонин, я вовсе не шучу, у меня вообще нет чувства юмора. Мне требуется ваша помощь в задержании человека, возможно, имеющего прикосновение к отравлению вашего брата.

— Так что ж вы молчите, не о том всё говорите?

— Жду, пока вы закончите возню с гантелями и начнёте меня слушать.

Антонин моментально отложил гантели, схватив полотенце, сбегал к умывальнику во дворе и ополоснул там торс, после чего вернулся в комнату и принялся одеваться. Через пять минут он в сопровождении Шумилова уже шёл по направлению к городскому саду.

— Расклад у нас такой, Антонин, — объяснил ему Алексей Иванович. — Человек, подозреваемый мною в изготовлении яда, которым был убит ваш брат, занимается тем, что раскапывает скотомогильники. Полагаю, его интересуют остатки плоти на костях, либо мокрицы, питающиеся этой плотью: и то, и другое чрезвычайно ядовито, ввиду высокой концентрации трупного яда. В отличие от ядов минеральных яды животного и растительного происхождения — так называемые токсины — в настоящее время изучены сравнительно слабо. Поиск методов их распознавания — это задача судебно — прикладной химии на следующее столетие. Число токсинов достаточно велико, они разнообразны по своему воздействию на организм и степени эффективности; по мере развития биологии число этих ядов будет только возрастать. Трупный яд стоит в ряду самых мощных токсинов, едва ли уступая самым сильным змеиным ядам, но в отличие от них не имеет столь выраженной клинической картины, что затрудняет распознавание отравления. Будем считать, что с теоретической частью покончено. Вопросы есть?

— Конечно, есть! Во — первых, насколько я знаю, при массовом падеже скота, скажем, от чумы или сапа, его не хоронят, а сжигают. Откуда же скотомогильники в Донской Области?

— Область Войска Донского находится в безлесной местности. Для полного сожжения трупа, согласно опыту судебной медицины, требуется на единицу массы сжигаемого тела не менее двух единиц массы дров, а желательно даже ещё больше. Теперь задумайтесь над тем, что если масса коровки, скажем, тридцать пудов, а таких коровок, скажем, пятьсот, то сколько же потребуется на их сожжение дерева? Правильно, очень много, — ответил Шумилов. — Поэтому падший в ходе эпидемий скот хоронят, согласно санитарным нормам, выработанным Ветеринарным управлением Министерства внутренних дел. Кстати, к созданию сего уважаемого ведомста приложил руку тот самый министр граф Дмитрий Андреевич Толстой, некрологи которого вы столь внимательно изучали во время моего прошлого посещения. Ветеринарное управление он выделил из состава Медицинского департамента Министерства в самостоятельное подразделение в 1884 г.

— Тогда другой вопрос: власти же должны были побеспокоиться на тот счёт, чтобы скотомогильники не вскрывались разного рода негодяями. Ведь тогда конца эпидемиям не будет! Почему эти меры не работают?

— Хороший вопрос, Антонин, только немного детский. Давайте выпьем пива с сосисками и я вам всё подробно объясню!

Шумилов с Максименко расположились в почти пустом шатре и сделали заказ. Через минуту они уже вовсю уплетали горячие сосиски и запивали их штофом чёрного портера.

— Захоронения падшего скота должны осуществляться на возвышенных местах, дабы толщина грунтового слоя между водоносным горизонтом и нижней точкой могильника была наибольшей и с условием обязательной засыпки в захоронение негашёной извести. Химия, полагаю, вам в общих чертах известна? Негашёная известь вступает в реакцию с водой, содержащейся в трупах, связывает её, в результате чего происходит реакция гашения. Труп же в свою очередь как бы усыхает, мумифицируется, не разлагается, либо разлагается гораздо медленнее. Засыпка в скотомогильники негашёной извести резко снижает угрозу распространения заразы через почву и почвенные воды. В таких могильниках нет паразитов — трупоедов, останки животных как бы законсервированы во времени. В таком состоянии они могут оставаться десятилетиями. Способ достаточно эффективен, но есть в его использовании одна загвоздка: негашёная известь нужна в любом приличном крестьянском хозяйстве. С её помощью крестьяне раскисляют почву, готовят из неё белила для покраски домов. Поэтому, когда похоронной команде выдают, скажем, тридцать мешков извести, для засыпки в скотомогильник, то у начальника команды возникает сильный соблазн продать половину или даже две трети этого количества крестьянам. В результате захоронение скота производится с грубым нарушением предписанных Ветеринарым комитетом норм.

— Понятно. Что требуется от меня?

— План таков: мы задерживаем подозреваемого в момент раскопки скотомогильника и предлагаем ему добровольно рассказать о том, каким именно образом и каким ядом осуществлялось отравление вашего брата.

— Вы шутите? Он не признается в своём соучастии, ведь для него это равносильно тому, чтобы добровольно отправиться на каторгу! — воскликнул Антонин.

— Не горячитесь так, — Шумилов успокаивающе похлопал собеседника по руке. — Почему же обязательно на каторгу? Я ему объясню, что в наших силах повернуть дело так, что каторга не будет ему грозить. Можно ведь аргументировано доказать, что Блокула и Гунашиха не знали наверняка, что яд будет направлен против человека. В конце концов, убийцей считается не тот, кто яд готовил, а тот, кто непосредственно его использовал против человека. Никому же не приходит в голову обвинять аптекаря, готовящего яд для крысиной потравы, в подготовке убийства, правда?! В нашем случае отравителем является именно Александра Егоровна… либо её немецкий дружок.

— Но всё равно я очень сомневаюсь, что этот Блокула и Гунашиха захотят рассказать в полиции о своих махинациях.

— Разумеется, не захотят. Чай не дурные. Но мы их принудим.

— Принудим?

— Из двух зол человек выбирает меньшее. Поэтому нашего Блокулу надо поставить в такое положение, чтобы он постоянно выбирал одно из двух зол. Разумеется, его выбор должен будет соответствовать нашему плану. От вас, Антонин, требуется присутствие на месте событий, соблюдение некоторых требований, о которых я скажу чуть позже, и защита меня в случае нападения.

— Вы думаете, этот человек сможет напасть? Какой резон?

— Убить меня.

— Раскопка скотомогильника и убийство — слишком разные преступления.

— Вы так считаете? А мне кажется, что для этого человека моё убийство — оптимальный выход из тупиковой ситуации. Прямо — таки идеальный. Дабы он не попытался проверить это предположение на практике, мне надо, чтобы вы были рядом и соблюдали следующие условия: во — первых, не вставали на линии огня моего пистолета, загораживая цель; во — вторых, не подходили к колдуну ближе, чем на три сажени, поскольку он сможет дотянуться до вас лопатой или метнуть нож; в — третьих, не поправляли и не дополняли сказанное мною. Запомните, если я в процессе разговора чего — то не скажу, то сделаю это намеренно. В — четвёртых, необходимо, чтобы вы отступали от противника, в случае его наступления на вас и атаковали в случае нападения на меня. Вопросы?

— Вы мне дадите пистолет?

— Я дам вам лопату. Этого будет вполне достаточно. Особо подчеркну, что со стороны нашего противника возможны действия, призванные спровоцировать нас на необдуманные поступки. Он будет стараться сломать наш «рисунок поведения», например, может попробовать изобразить приступ падучей болезни, либо начнёт отпускать издевательские комментарии в ваш или мой адрес, полагая вызвать наш гнев и тому подобное. Это весьма распространённый среди преступников приём. Сбивая нас с толку разного рода посторонними разговорами и неожиданными действиями, колдун, возможно, будет искать момент для внезапного нападения или бегства. Полагаю, всё же, нападения, поскольку это позволит ему решить проблему, созданную нами, так сказать, наиболее радикально. Вы не должны поддаваться на такие действия.

Антонин внимательно слушал Шумилова, изредка кивая.

— Обращаю ваше внимание на то, что наши действия будут с формальной точки зрения незаконны, — продолжал между тем Алексей Иванович. — Мы не имеем права присваивать себе полномочия полиции. Узнав о раскопках скотомогильников, мы должны были бы оповестить об этом властные инстанции и самоустраниться от дела. Лишь исключительные обстоятельства заставляют нас пренебречь буквой закона. Под таковыми я понимаю те разоблачительные сведения об Александре Егоровне, которые мы не сможем получить от колдуна иным способом.

— А если во время задержания появятся посторонние лица? Скажем, какие — то путники, казачий наряд или ещё кто — то?