Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

СерИвка! Он отшатнулся, вскинув парализатор. В диком прыжке она летела прямо на Мстислава. Выстрелишь – свалится и расшибется о камни… Он отпрыгнул, желая увести ее на ровное место, где можно упасть, не поломавшись. Под ноги угодил шаткий обломок. Мстислав едва удержал равновесие, взмахнув руками, потерял цель. Светлана – СерИвка! – настигала. В безумных глазах мелькнул отблеск костра.

Миллауш взмыл в воздух; нелепыми крыльями мелькнуло свалившееся одеяло. Удар сильных лап пришелся СерИвке в грудь. Она вскрикнула, запрокидываясь назад. Зверь молнией скользнул ей под спину, распластался на острых камнях; она рухнула на него, как на подушку. Взвыла, замолотила ногами, пытаясь вскочить. Миллауш обхватил ее передними лапами, прижался головой к голове. СерИвка барахталась и подвывала – все тише и тише. Наконец совсем умолкла, обмякнув, как тряпичная кукла.

Сбросив с себя безвольное тело, зверь вскочил. Увидел нацеленный ствол парализатора. Метнулся во тьму.

Мстислав нажал на спуск. Промазал. Миллауш удирал вдоль реки; телохранитель выстрелил вслед. Опять не достал. Спустя миг долетел рыдающий крик настигнутого «хлыстом» зверя. Мстислав бросился к жене, схватил за плечи, приподнял; рядом был перепуганный Дэсс.

– Света? Жива?!

На ее застывшем лице дрожал бледный отсвет пламени, глаза были закрыты.

– Света! – Мстислав пощупал пульс. Слабый, но есть. – Жива. Уф-ф…

Дэсс пустился бежать к миллаушу.

Глаза Светланы открылись. В лице проступило удивление, затем она улыбнулась:

– Я порушила ваше мужское братство? Куда это он стреканул?

Настоящая Светлана. Не СерИвка. Вот оно – счастье… которое чуть не погибло. Мстислав полностью осознал, что именно едва не случилось, и его замутило.

– Слав, тебе нехорошо? – Она встревожилась. – Присядь. Нет, лучше пойдем в глайдер.

Он позволил ей увести себя, а в салоне повалился на разложенные сидения и заставил Светлану улечься рядом.

– Света… девочка моя… – Ни к чему объяснять, незачем пугать ее; хватит того, что он сам запоздало чертовски напуган. Поэтому Мстислав только обнимал жену и шептал: – Света… Светка… живая!

Она сняла с него ночные очки и гладила по щекам, по губам, лбу. Обнаружила, что на нем нет обруча от господина Донахью, обрадовалась… А могла бы сейчас лежать мертвая на камнях. Если бы СерИвка перепрыгнула в другое тело.

Мстислав погасил в салоне свет, а когда княжич постучал в стекло, с благодарностью отдал ему часы и парализатор. Если кто-то должен сейчас нести вахту, пусть это будет не Мстислав.

* * *

Недавно вставшее солнце оглаживало теплыми лапами луг на противоположном берегу, золотило тихую реку, целовало глайдер со спящей внутри Светланой.

Мстиславу стоило огромного труда выгнать самого себя из машины. В сущности, мог бы и не торопиться, здесь и без него все было тихо.

Дэсс умывался, сидя на корточках у воды. Рукава уже мокрые по локоть, волосы тоже мокрые, а он все плещет и плещет воду в лицо, словно пытается смыть какую-то особенно скверную грязь.

Очень Умный Зверь при свете дня оказался медово-желтого цвета, с кремовым брюхом. Тайный убийца отрастил себе треугольные уши с кисточками и умеренно пушистый хвост – и с виду стал еще обаятельнее, чем раньше.

Убедившись, что все спокойно, телохранитель вернулся в глайдер и попытался выйти на связь с Терезой. Капитан не отзывалась, пришлось вызвать борт корабля. Ответил Эрни Крейцар, сообщил, что Терезу полиция задержала на двое суток до выяснения обстоятельств, «Адмирал Крашич» арестован в порту, экипажу запрещено покидать корабль, а второй помощник Йенс с подселившейся к нему СерИвкой сидит под арестом в своей каюте, поэтому СерИвка ни в кого не перекочевала и Йенс жив. Вот и ладно. Судьба влюбленного в Терезу красавчика, который занимается контрабандой, волновала Мстислава меньше прочих, но коли он дорог тетке, пусть живет.

Светлана за время разговора так и не проснулась, лишь перевернулась с боку на бок, пробормотала: «С добрым утром, мой Славный», – и натянула на голову одеяло. Мстислав погладил ее тихонько, чтобы не разбудить. Хорошо, что спит. Сон лечит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он пошел проведать миллауша. За ночь зверь все-таки съел жареное мясо и теперь возлежал на одеяле, благодушно взирая на мир прозрачными желтыми глазищами.

– Признал нас за своих? – спросил его Мстислав. – А то не ел, будто в доме врага.

Миллауш наградил его выразительным пристальным взглядом.

– Я помню наш уговор: жизнь за жизнь. Неправильно посчитал? Ну, пусть две спасенные жизни за твою жизнь. Опять неверно? Тогда так: ты дважды спас мою жизнь, и один раз – Светкину. Многовато за твою одну, согласен. На что ты хочешь обменять два лишних спасения?

Очень Умный Зверь моргнул, словно обещал как следует подумать.

Подошел мокрый до ботинок Дэсс, вернул Мстиславу часы и оружие.

– Пять выстрелов за ночь. А перед тем я пел Кеннивуата-ра, и новый срок «хлыста» подходит. Мы не уморим Зверя?

– Уморим, – признал телохранитель. – Считается, что выстрел парализатора безвреден, но если этих выстрелов десять, двадцать… Я не уверен, что миллауш способен их переварить. При всех его хваленых умениях – сомневаюсь. К тому же, хоть мы и глушим зверя, чтобы он не ощущал боли, «хлыст» все равно включается и как-то воздействует.

Княжич постоял, глядя на реку, в которой купались золотистые утренние лучи, а на торчащих из воды листьях суетилась мелкая речная живность.

– Слав, миллауши способны вывести из строя глайдер, компьютер и я не знаю, что еще. Наш Зверь не может справиться со своим «хлыстом», но у него есть мать, которая умеет гораздо больше. Если ее привезти…

– Как ты ее выковырнешь из института Донахью?

– Я туда приду. Мой «отец» погиб, а я – наследник. Пусть попробуют меня не пустить.

– Ты – Дэсс Мат-Вэй, и об этом еще никто не забыл.

– Я – Домино.

– Не похож.

Карие глаза, только что усталые и тревожные, злобно сузились, губы искривила гадкая ухмылка.

– Мсти-ислав, – протянул княжич таким мерзким тоном, какого телохранитель и от настоящего Домино не слыхал, – а не сыграть ли нам сегодня в коробочку? Что-о? Опять охоты нет? Да что это за хрень такая?! – завопил он и даже ногами затопал. Затем вновь превратился в симпатягу-Дэсса. – Ну, чем я не Норман – папенькин сынок? Столько всякой гадости навспоминал за эту ночь – утром не отмыться было. Двигаем в институт?

Миллауш протянул лапу и уцепил когтем телохранителя за ботинок: дескать, соглашайся.

Соглашаться было нельзя.

– Дэсс, пойми: чуть только явимся в город, мы – покойники. Я уверен: против нас уже не полицию, а военных поставили. Они сожгут наш глайдер на подлете.

– А мы по земле просочимся. Замаскируемся как следует и пройдем. Тебя ведь учили искусству маскировки, верно?

Телохранитель мельком удивился: откуда княжичу это знать? Неважно. Главное, что сунуться в город, имея всего-навсего парализатор, лучемет и умеющего петь СерИва, – чистой воды безумие. Даже если их поддержит убивающий мыслью миллауш. Это сколько же людей придется положить, прорываясь в институт… ну, пусть не людей, а СерИвов. Мстислав не раз бывал в институте Донахью, видел тамошнюю систему охраны. Ее только обученный спецназ одолеет. Нельзя туда соваться; и разговору быть не может.

Очень Умный Зверь с оскорбленным видом поднялся и понесся прочь, вверх по течению реки.

– Зачем ты его прогнал? – Княжич рассерженно сдвинул брови.

– Он сам сбежал. Дэсс, время уходит. Если не придумаем что-нибудь стоящее, я уже говорил: погибнем все. Какие мысли тебе пришли за ночь?

– Ни одной, что тебе бы понравилась, – отрезал княжич. – Ты говорил с Терезой? Что она хотела?

– Ночью не поговорил, – с досадой на себя ответил Мстислав, – а теперь она под арестом и на связь не выходит.

– Итак? Твои предложения?

Как наседает, а? В Домино пока еще не превратился, однако это и не прежний милый СерИв.