Потерянные и забытые воспоминания - Эстрелла Роуз

их быть у тебя на побегушках.

— Ты не имеешь никакого права обвинять меня в чем-либо без доказательств. Я же не обвиняю тебя в том, что ты вынудил меня попытаться покончить с собой. Хотя видя, как ты себя ведешь, мне так и хочется спустить всех собак на тебя.

— Ты получил то, что заслужил! — грубо заявляет Даниэль. — Нечего было связываться со мной и оскорблять мою невесту Бланку, которая пыталась понравиться тебе.

— До каких пор мне повторять, что я… Не знаю. НИКАКОЙ БЛАНКИ. МЫ УЖЕ МИЛЛИОН РАЗ СКАЗАЛИ ТЕБЕ, ЧТО НЕ ЗНАЕМ ЕЕ! СКОЛЬКО МОЖНО, черт возьми!

— Какой же ты трус, Роуз… — качает головой Даниэль. — Трусливый козел… Ты бы не был таким смелым, если бы здесь не было этих двоих. Можешь быть крутым только рядом с ними. А оставаясь один, ты поджимаешь хвостик.

— Если ты сейчас не заткнешься, я точно врежу тебе, — сквозь зубы цедит Питер, сжимая руку в кулак и довольно тяжело дыша. — НЕ БУДУ НИКОГО СТЕСНЯТЬСЯ!

— ДАВАЙ, ТВАРЬ, ВРЕЖЬ МНЕ! — Даниэль расставляет руки в стороны. — ЧЕГО ТЫ ЖДЕШЬ, ТРУС? ХВОСТ ПОДЖАЛ? БОИШЬСЯ, ЧТО Я НАЧИЩУ ТВОЮ НАГЛУЮ МОРДУ?

— Так хочешь оказаться валяться на земле в крови? — Питер презрительно усмехается. — Не боишься хлопнуться в обморок от ее вида? Мы ведь все прекрасно знаем, как ты реагируешь, когда видишь чью-то кровь.

— Трус… Жалкий трус… Безуспешно пытаешься быть крутым и устрашающим, хотя выглядишь ты до безумия смешно. Готов поспорить, что ты ни за что не стал бы защищать ни слабого парня, которого окружила стая более сильных, ни молодую девушку, к которой приставали бы какие-то отморозки. Ты бы стоял в сторонке и наложил бы в штаны от страха. Унес бы ноги, лишь бы спасти свою драгоценную шкуру.

— Хватит, Перкинс! — громко вскрикивает Терренс, пока Питер отводит взгляд в сторону, вспоминая о том, как не помог Анне, когда Джулиан избивал ее у него на глазах. — Оставь Питера в покое! Он не сделал тебе НИЧЕГО, чтобы ты ТАК с ним обращался! ХВАТИТ! УСПОКОЙСЯ!

— Слушайте… — Даниэль бросает взгляд на Эдварда и Терренса, расставив руки в бока. — А давайте вы все врежете мне? А, братики МакКлайф? Раз этот белобрысый слишком труслив и сейчас сжался от страха как зайчик под елочкой, то покажите ему, как должен вести себя настоящий мужик.

— Твою мать, что же с тобой стало… — качает головой Терренс. — Черт… Как может у человека поехать крыша… Я в шоке… Нет слов…

— Тоже трусите? Боитесь… Хвостики поджали… Боитесь связываться с человеком, который вас по стенке размажет.

— Да, ты реально умом тронулся… — скрестив руки на груди, хмуро говорит Эдвард. — Не удивлюсь, если у тебя в кармашке еще и ножик припрятан. Есть так, то можешь достать его и зарезать нас прямо здесь. Давай, Перкинс, вперед! Грохни нас! Или тоже боишься? Делаешь что-то только с одобрения твоей ненаглядной Бланки?

— Прекратите оскорблять Бланку! — угрожая парням пальцем, грубо требует Даниэль. — Оставьте вы нас в покое и дайте жить спокойно! МЫ ХОТИМ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМИ! СЧАСТЛИВЫМИ, ПОНИМАЙТЕ!

— Вообще-то, это ты сейчас приперся к нам, — грубо напоминает Терренс. — Даже если бы мы увидели тебя раньше, то ни за что не подошли бы к больному козлу, который пляшет перед иностранкой на задних лапках и делает все, что она говорит. Ты нам не нужен! Не нужен человек, который ведет себя так безобразно и смеет винить нас в нелепых вещах.

— Я ВАМ НУЖЕН! Чтобы уничтожить меня! Вы мечтайте разрушить мое счастье с Бланкой и грохнуть меня! Точнее, Роуз хочет, а вы, братья МакКлайф, подбадривайте его!

— Хорошо обвинять без доказательств, — уверенно говорит Эдвард. — Эта девчонка не может ничего доказать, потому что это наглая ложь. А ты веришь только лишь ее словам.

— Бланка не стала бы мне врать! — вскрикивает Даниэль. — Она оказалась единственной, кто рассказал мне всю правду о том, как вы пользовались моим состоянием.

— Если ты веришь какой-то лживой обманщице, то продолжай в том же духе, — холодно говорит Питер. — Мы больше ни в чем убеждать тебя в чем-либо. Хочешь жить во лжи и позволять себе быть марионеткой — пожалуйста.

— А, кажется, я все понял! — восклицает Даниэль. — Все понял! Ты так бесишься из-за того, что Бланка выбрала меня, а не тебя! Выбрала смелого и уверенного в себе человека, а не жалкого труса, который смелый только на словах.

— Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Зачем мне нужна девчонка, которую я не знаю? У меня уже есть возлюбленная! И это вовсе не Бланка!

— Спорю, что она подставная. Как и подружки братьев МакКлайф… Как их там? Рэйчел… Валерия… Впрочем, не столь важно! Вы подговорили этих девушек и ту Елену подыграть вам и убеждать меня в том, что вы — типа мои друзья. Наверное, думали, что я ничего им не сделаю и легко поверю во все, что они скажут. Но вы крупно просчитались!

— Знаешь, мне уже смешно тебя слушать, — ехидно смеется Эдвард. — Не знал, что у человека с амнезией может так здорово быть развито воображение. Если не Бланка надоумит, так сам насочиняешь всяких небылиц.

— Нет, дебилы, это ВЫ воспользовались моим состоянием. Решили сыграть роль моих друзей и играли со мной как вам вздумается. Придумали историю про какую-то девчонку, которую вы все назвали моей девушкой. Хотя этой девчонке явно надоел весь этот фарс, и она отказалась участвовать в вашем шоу, зная, что я видел ее всего лишь однажды.

— Да, тяжелый случай… — резко выдыхает Терренс.

— Просто признайтесь, что вы все неудачники и жутко завидуйте мне. Завидуйте, что у меня есть любящая девушка, а на вас никто не хочет смотреть. Вот вы и пытайтесь всячески разрушить мое счастье.

— Это тебе Бланка сказала? — интересуется Питер. — Это она надоумила тебя на то, что нам типа не везет в отношениях?

— Везло бы — вы бы не лезли в мою жизнь! В данном случае больше всего не везет тебе, ибо ты все это начал. Ты из зависти начал оскорблять и унижать бедную девушку.

— Слушай, лузер, проваливай-ка ты отсюда и не беси нас, — сухо требует Эдвард. — А иначе ты точно напросишься на неприятности.

— Этого не будет, потому что вы — трусы. Жалкие трусы, которые ведут себя не как настоящие мужики и умеют лишь строить из себя смелых и крутых. Трусы, да еще и наглые лгуны! КОТОРЫЕ НЕ МОГУТ ПЕРЕСТАТЬ ПРЕСЛЕДОВАТЬ МЕНЯ! И НАДЕЯЛИСЬ ОБМАНЫВАТЬ МЕНЯ ДО КОНЦА МОИХ ДНЕЙ!

Питер, Терренс и Эдвард до последнего держались, чтобы