!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич

Леди Крейтон тоже это почувствовала. Она постояла с полминуты молча, глядя на Дэрри в упор — так, по крайней мере, Гарет истолковал поворот ее головы. Затем женщина вновь откинула капюшон и неторопливо сняла с отсутствующего лица вуаль. Колдер изменился в лице и пробормотал ругательство себе под нос, Анвин и та вздрогнула, однако Гледерик отреагировал на открывшееся ему зрелище спокойно, даже не побледнел.

— Знакомая картина, — бесстрастно констатировал он. — У того волшебника из трактира тоже одна лишь размытая клякса вместо лица. Вы, очевидно, сообща входите в некий закрытый клуб?

Материнский голос донесся из пустоты:

— Мы оба не полностью проявлены в этом мире. Наш противник, потому что он находится где-то не здесь и создал себе эфирную оболочку, чтобы действовать на расстоянии. Я — потому что мне вовсе не полагается находиться среди живых. Моя плоть не до конца вещественна, мой дух отторгается не только смертной землей, но и внешним краем безвременья. Потому я даже тут не способна вновь обрести лицо. Мне давно следовало уйти далеко. Дунстан Кольдинг и противостоящий нам чародей оба сильны, оба способны призывать мертвецов, но я им не чета, и мое пребывание среди вас противоречит естественным законам вещей.

— Сочувствую, — обронил Дэрри. — Давайте ближе к делу, сударыня.

— Вы разговариваете с благородной леди, любезный. Потрудитесь, если вас не затруднит, проявить ко мне должное уважение.

— Проявлю непременно, как только увижу для этого весомый повод. Пока, впрочем, я разговариваю вовсе не с благородной леди, а с впутавшейся в непонятные интриги чародейкой, нарочито пытающейся темнить. Вот и держусь соответственно. Впредь советую не увиливать и не пререкаться, а то вдруг разозлюсь. Мы же не хотим закончить столь милую беседу безобразной и безнравственной ссорой? — он вновь словно бы невзначай погладил эфес меча.

— Будь по-вашему, — Гарет услышал нечто напоминающее вздох. — Что именно вы желаете знать?

— По словам этой милой девушки, — Гледерик кивком указал на Анвин, — вы утверждали, что покойный король Регеда… тот самый, к которому она предлагает нам всем пойти… и вы вместе с ним повинны в творящемся сейчас безумии. Я жажду узнать подробности, и полагаю, не только я один.

— У нас нет…

— Времени. Я понял. А вы все равно расскажите, только коротко. Самую суть.

— Ладно, — несколько неохотно, как показалось Гарету, сказала леди Элена. Гарет не сомневался, что мать недовольна поведением Гледерика, но спорить она больше не пыталась. Она вновь закрыла лицо вуалью, надвинула на несуществующий лоб капюшон и лишь затем продолжила, слегка обернувшись к Гарету. — Сын мой, напомните, что вам ведомо о моем прошлом?

Он ответил немного растерянно:

— Лишь то, чем вы и отец сами со мной поделились, матушка. Вы выросли в Арморике, за морем, в родовом поместье. Потеряли родителей во время войны с галлами. Продали уцелевшие семейные драгоценности и переехали в Регед, к дальней родне, которая затем, по вашим словам, потерялась. Встретили отца, когда он находился на королевской службе, и согласились на его предложение о замужестве.

Леди Элена кивнула:

— Все верно. И вместе с тем это только часть правды, которую я тогда смогла рассказать. Еще до твоего рождения, Гарет, король Дунстан наложил на меня и на Андраса Крейтона могущественные чары, не позволявшие нам сверх необходимого упоминать о своем прошлом. Особенно об общей тайне, связавшей нас с ним. Язык немел при попытке коснуться запретной темы, следовали приступ боли и темнота. Дунстан опасался, что правда вырвется наружу, но теперь, умерев, я смогла преодолеть довлевшее надо мной заклятие. Вижу ваш нетерпеливый взгляд, сэр…

— Сэр Гледерик Брейсвер.

— Сэр Гледерик Брейсвер. Хорошо, я уже подбираюсь к сути. Но вы не возражаете, если мы все-таки уйдем отсюда? Этот коридор тянется далеко, и хотя я не слишком жажду снова увидеться с Дунстаном, лучше идти хоть куда-нибудь, нежели стоять на одном месте. Я вполне смогу поделиться своей историей и на ходу.

— Вы меня уговорили, — проявил Гледерик неожиданную уступчивость. Он подошел к Гарету, протянул ему руку, помогая встать. Обратился к напряженно застывшей и слушавшей их Анвин: — Ведите нас, милая барышня, сообразно своему чутью. Несмотря на прозвучавшие ранее возражения, я согласен следовать выбранной вами дорогой. А вы, — повернулся он к леди Элене, — не отвлекайтесь от своего повествования, любезная госпожа. Вы едва начали, но я уже до крайности заинтересован.

Когда Гарет встал, собственные ноги показались ему сделанными из гнилой соломы. Молодого лорда Крейтона порядком подташнивало. Сделав несколько шагов, юноша едва не упал, и тогда Анвин подхватила его под руку. Гарет оперся о ее плечо, кое-как переводя дыхание. Он подумал, что не стоило пытаться обрушить на тех бедных заколдованных людей магию, открытую призрачным королем. К несчастью, искушение воспользоваться едва понятным ему самому заклинанием оказалось слишком велико. Запутанное и сложное, оно вспомнилось не до конца. Попытка сплести чары отозвалась мучительной болью, привела к обмороку и хорошо, что только к нему. В следующий раз следует быть осторожнее и накопить сперва больше сил.

Направляемые Анвин, путники пошли по коридору в левую сторону, хотя, на взгляд Гарета, не имелось никакой разницы, в каком направлении двигаться. Дорога вела прямо и никуда не сворачивала, факелы попадались через одинаковые расстояния, порядком осыпавшиеся стены покрывали плесень и мох, с потолка порой срывались капли воды, гулкие и холодные. Одна из них шлепнулась Гарету прямо на нос, и он от неожиданности вздрогнул.

Коридор выглядел очень обыденно, напоминал подземелья под замком Крейтон, в которых хранились бочки с вином и запасы на будущий год. Прежде Гарет представлял себе загробный мир как-то иначе. Он даже испытал разочарование — ни волшебных чащоб, ни огненных рек, ни ледяных равнин, ничего, о чем говорили жрецы Арауна.

Анвин направляла отряд, попутно поддерживая Гарета, когда тому снова становилось нехорошо. Гледерик и леди Элена держались сразу за ними, а Остин Колдер, то и дело тревожно оглядывавшийся назад, замыкал их маленькое шествие. Когда путники миновали несколько сотен футов, Дэрри выразительно прокашлялся, и тогда Элена Крейтон наконец заговорила:

— Прошу прощения, что заставила ждать. Пыталась собраться с мыслями.

— Да ничего, — бросил Дэрри. — Говорите уж теперь, а то я начал скучать.

Гарет подумал, что мать, наверно, должна порядком злиться от подобного обращения. В замке Крейтон никто и никогда не посмел бы разговаривать с ней настолько нахально — ни лорд Андрас, ни, разумеется, его домочадцы. Несмотря на это, леди Элена ответила достаточно ровным тоном:

— Я остановилась на том, что мои родители погибли на галльской войне. Дела и до ее начала шли неспокойно, так что они успели научить меня владеть оружием. Рыцарский меч оказался для меня тяжеловат, а вот восточная сабля пришлась в самый раз. Когда я осталась совсем одна, то была вынуждена продать поместье. Солдаты враждующих армий истоптали наши поля, крестьяне разбегались и уходили в разбойничьи банды, слуги, вполне возможно, намеревались ограбить меня, а то и сделать со мной что-то похуже. Я с трудом нашла покупателя в столице, пожертвовав заодно всем фамильными драгоценностями, и с первым же кораблем направилась в Регед, где жил мой кузен Айдан.

— Кузен? — Гарет едва не остановился, так что Анвин сердито подтолкнула его в спину. — Вы упоминали некого Айдана Бирна, когда отправляли меня в Карлайл, но не уточнили, что этот господин приходится вам родственником.

— Я вообще старалась не говорить о прошлом, если ты не заметил, — отрезала мать. — И не забывай к тому же, при жизни меня сдерживали чары. Моя матушка, леди Сильвия, происходила из ульстерского рода Бирнов, также потерявшего все владения, угодив в королевскую опалу. За занятия черной магией, как я поняла позже. Мою мать это поветрие обошло, и она удачно вышла замуж за арморикского дворянина, а вот наследник рода, лорд Айдан, переехав в Регед, продолжал занятия чародейством. Он алкал тех секретов высшего волшебства, касаться которых избегают чародеи из магических университетов, полагая их запретными. В первую очередь его занимали наследие атлантов, а также тайны жизни и смерти.