Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

в проеме. Настоящие чувства он скрывал за молчаливой суровостью. Сейчас она это понимала без слов, но так и не могла узнать, что он думает на самом деле. Ей бы хоть на мгновение услышать его мысли, чтобы не выбирать вопросы и не гадать, где в его ответах правда, а где ложь. Это желание охватило ее с такой силой, что сердце сжалось от чужой боли, а голова пошла кругом от вороха обрушившихся на нее догадок: «Где же она была, что не может об этом рассказать? Что, если влипла в неприятности? Что с этим делать? Должен ли я вообще с этим что-то делать? Я и так уже сделал все, что мог! Хватит!»

Яра наконец осознала, как плохо ему было все эти недели и как тяжело будет, если она воспользуется своим шансом остаться.

– Прости меня, – тихо попросила она и добавила, протягивая ключи: – Я просто хотела попрощаться.

Он забрал их и закрыл дверь, а Яра от бессилия ударила ногой о стену. Она была готова разрыдаться прямо на лестнице, словно пятилетний ребенок, но не позволила себе это сделать, потому что знала, куда ей пойти, чтобы сердце перестало разрываться в груди.

Оказавшись на самом верху пятой башни Цитадели, она глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Небосвод стал ближе. Мысли, чувства, время – все исчезло, и остались только далекие холодные огни, сверкающие призрачным светом. В них был покой и сила, вращающая галактики. Там, в глубинах космоса, не заканчивалось сражение света и тьмы, и ее боль не шла ни в какое сравнение с этой войной.

Не сразу она заметила, что не одна. Кто-то лежал неподвижно у самого края площадки. Подойдя ближе, она оставила сумку у скамейки и села рядом на корточки.

– Эй, хранитель, ты живой? – тихо спросила она, узнав Макса.

Он неразборчиво пробормотал что-то в ответ, а его глаза так и смотрели в ночную высь.

– О чем говорит со звездами герой всех рассказов? – снова спросила она.

– Это не разговор. Они молчат в ответ. Может, хоть услышат меня наконец, и больше никому не придется умирать из прихоти больных ублюдков.

– Похоже, что сегодня ты и без их помощи приблизился к этой цели.

– Тогда почему чувство, что она недостижима, осталось? – с тяжелым признанием проговорил Макс и сел.

Яра спустила ноги, медленно покачивая ими и всматриваясь в даль ночного города.

– Все только о тебе и говорят.

Он хмыкнул так, будто презирал сам себя.

Они молчали и смотрели на город, который не спал в теплой ночи уходящего лета: его мосты тянулись к их ногам, а по набережным быстро двигались желто-красные огни.

Экран телефона загорелся от легкого прикосновения, и Макс, увидев время, произнес:

– Что ты тут делаешь посреди ночи?

– То же, что и ты, – она посмотрела на него, печально улыбаясь.

– Я чувствую запах шарэры, – он принюхался к ее волосам.

– У меня не было выбора, – легко оправдалась она. – К тому же Артём авторитетно продемонстрировал, что это совсем не вредно.

– Ты видела, что ест Кирсанов? – спросил Макс и выжидательно посмотрел на нее. – Не думаю, что после китайского фастфуда с соусом из чистейшего сахара он может авторитетно что-то демонстрировать. Поздно, пойдем, – говорил он, поднимаясь. – А через полчаса можно будет сказать, что уже даже рано.

– Мне теперь некуда идти. Хранить секреты от близких оказалось труднее, чем я думала, – тихо сказала она, не поднимая на него глаз.

Макс протянул ей руку:

– Что бы там ни было, в мою смену ночевать здесь ты не будешь.

Глава 16. Лоренс

В тиши старого дома витали забытые им в длительных путешествиях ароматы сухой листвы сада и мягкого лета. Ожившие портреты на стенах бросали в его сторону неодобрительные взгляды, а сами стены особняка, хранившие память его некогда знаменитой семьи, теперь словно говорили с ним нравоучительным тоном давней родовой истории. От ее величия остались лишь крохи, но прошлое, полное амбиций и славы, для Лоренса не утихало здесь до сих пор.

Он босиком прошел по мягкому белому ковру к открытому широкому балкону, а легкий ветер раздул прозрачный тюль и полы его черного шелкового халата.

Ближе к вечеру свет в комнате сестры играл, отбрасывая трепещущие тени листьев на светло-зеленые стены. В течение нескольких часов они перемещались от широкой кровати с бежевым балдахином к трюмо, где Ксави обычно красилась. Раньше ее записи лежали там вперемешку с косметикой, и на их краях оставались следы от пудры и росчерки всех оттенков помад. Сейчас стол был пуст, и только тени, проникшие сюда из сада на густо-оранжевых лучах солнца, напоминали о прошлой жизни в особняке. Комната сестры пустовала уже пять лет. После свадьбы с Дерэнтом Ксави поселилась в Италии и больше ни разу не приезжала во Францию.

С лестницы донеслись тихие звуки шагов. Через открытую дверь зашла Матильда. Даже в преклонном возрасте она держала себя так умело и изысканно, что дряблая бледная кожа и длинные белые волосы казались лишь неудачной формой для утонченного содержания. В каждом ее движении чувствовалась элегантность и стать, свойственные прекрасным и властным особам.

– Я почувствовала, что ты вернулся, еще ночью, – вместо приветствия строго сказала она. – Думала, ты сам заглянешь, но вместо этого вынуждаешь меня подниматься. Я больше не могу перемещаться и с трудом передвигаюсь по дому.

– Не хотел тебя тревожить. – Лоренс склонил голову. – Твоя магия иссякла?

Ее бледные голубые глаза, когда-то потерявшие свой небесный окрас, ненадолго спрятались под морщинистыми веками. Лоренс обратил внимание на конверт, который она принесла с собой.

– Я все еще могу прикурить сигарету, – ответила она и открыла глаза. – Но мое время пришло. Мне нужно новое тело.

Лоренс кивнул:

– Я займусь этим.

Она медленно села в кресло, опираясь на широкие резные ручки. Ее домашнее платье из красного бархата было до того ярким, что бледно-зеленая обивка мебели на его фоне будто становилась серой.

– Как твои успехи?

– Уйма слухов о тайном круге магов и никаких фактов, – ответил Лоренс, не скрывая раздражения в голосе.

Костлявые руки Матильды изящным движением завернули конверт в темно-багряные нити энергии, которые переправили его к Лоренсу.

– Месяц назад тебе пришло еще одно письмо. Оно на твое имя и от твоего имени, – она добавила комедийного удивления в голос.

Лоренс вскрыл конверт и узнал свой почерк. Внутри оказался только один лист бумаги с тремя абзацами текста, записанными на скорую руку. Глаза жадно изучили их содержание.

– Я был на острове Сулавеси, – говорил он, принимаясь расхаживать взад-вперед и то и дело возвращаясь к прочитанным строкам. – На реке, где жители добывают золото, видели мага, разговаривающего с птицами. Похоже на местные байки, которые я решил проверить.

– Твоя погоня за ветром ни к чему не приведет, – тихо проговорила Матильда, но Лоренс продолжал:

– Я не помню, чтобы был