Закат Железного города (СИ) - Тихий Даниил

В следующую секунду мужик в жёлтом скрючившись полетел в грязь:

Брат, он нас загубит. Мы должны вернуться и рассказать об этой трещине. Продолжать ходку нет смысла, уже сейчас понятно, чем всё закончится.

Я испытывал похожие чувства, но осмотревшись решил не торопиться. Второй ярус низинного города был пустынным. По крайней мере та улица, на которой мы оказались. Она выполняла исключительно транспортные функции.

Погоди Волк, дай ему шанс.

А сам, присев на корточки перед затравленно озирающимся мужиком, сказал:

— Волк хочет вернуться. Говорит ты погубишь и себя и нас. И не могу сказать, что моё мнение иное. Будь мы в другом месте, на нас бы уже полезли из всех щелей твари, которых ты разбудил своей трещоткой. Судьба твоей вылазки на волоске. Ты должен объясниться. И сделать это максимально понятно.

Сглотнув, заказчик выдохнул и сняв с предплечья странный, незнакомый мне дивайс, протянул его мне трясущейся рукой:

— Это ДОИ, детектор остаточно излучения. Я подумал, что костюм может не пропустить вибрацию, и поэтому, настроил его на звуковой сигнал. В общине он казался очень тихим. Но здесь, такая звенящая тишина, что любой звук кажется чрезмерно громким. Простите, я не ожидал, что он сработает в тоннелях. Думал, что заражение коснулось исключительно поверхности.

Я проигнорировал протянутый мне дивайс и нахмурился:

— Заражение чем?

— Как чем? — Держась за отбитую грудь и сторонясь наблюдающего за округой Борза, заказчик поднялся на корточки и ответил. — Остаточным излучением. Энергией импульса. Похоже она способна укореняться в воде. Её же, я нашёл в принесённых с поверхности образцах. Она вызывает структурное изменение биологических тканей. Сначала мы считали подобное заражение болезнью, но это не так. Бактерии и вирусы тут не при чём.

Похоже этот засранец знает о чём говорит. И несмотря на свою ужасную неуклюжесть и отсутствие опыта, его работа гораздо важнее чем наша.

— Волк, я хочу выполнить этот заказ. Возможно, то, что он делает — очень важно. Дадим ему шанс?

Волк выскользнул из-за укрытия, но раздражение всё же унял:

Под твою ответственность. Если навлечёт на нас беду, я его брошу и тебе советую.

Повернувшись к заказчику, я улыбнулся ему и поторопил:

— Давай за Волком. Но этот шанс — последний.

Глава 17. Самодеятельность

Поверхность встретила нас дождём с повышенным радиационным фоном.

Почти четыре часа мы провели на уцелевшем этаже одной из полуразрушенных высоток, ожидая, когда сочащийся с небес яд перестанет поливать улицы. Уровень радиации не был смертельным, но ловить лишние рентгены никому не хотелось.

Естественно, без разговоров не обошлось.

Заданный в лоб вопрос о цели нашей ходки остался без ответа. Жёлтый не спешил раскрывать карты. А я не мог настаивать, ибо сам подписался на такие условия. Поговорили о радиации. Заказчик предположил, что дело в применении грязного, отсталого ядерного оружия или что вероятней — в очередной техногенной катастрофе, произошедшей где-то очень далеко. По его словам, выходило, что поднявшаяся к небесам радиоактивные пыль и пепел могли переносится на большие расстояния и заражать местность выпадая с осадками.

В до имперские времена такой расклад стал бы концом для всего живого. Но в двадцать пятом веке существования человеческой цивилизации, промышленные системы фильтрации, справлялись едва ли не со всеми видами загрязнений.

Дождавшись перерыва в непогоде, мы снова встали на маршрут. Город хранил безмолвие, взбудораженные импульсом изменённые за прошедшие дни успели разбрестись по норам.

Ходили слухи будто они жрут друг друга, но я не очень-то верил этим россказням. Трупоедство — да, подтверждённый факт. Но чтобы вот прям охотились на себе подобных… подобной информации никто не получал, ни от Оазиса, ни от других источников информационного обмена, вроде тех же старателей.

Стоп. Внимание!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Несмотря на то, что Волк продублировал команду соответствующим жестом, не опытный и не обученный заказчик продолжил топать вперёд. Пришлось продублировать голосом:

— Жёлтый твою мать! Замри!

Я не понимал в чём причина нашей остановки, но мне и не нужно было. У меня был свой сектор контроля и резко повернувшись к ребятам спиной я в меру своих возможностей контролировал тылы и оба боковых фронта.

— Волк?

В ответ на мой вопрос в групповой интерфейс упал скриншот из слепка памяти. Дальше по улице, на дорогу вышел пёс. Поджарый и крепкий, кажется — доберман. Больше я на скриншот не смотрел. Всё моё внимание занимали зубчатые края оврага, с которых продолжала стекать дождевая вода.

Я узнал о выстреле по характерному щелчку сработавшего «сокола». Доберман не умер беззвучно, успел взвизгнуть перед смертью, а затем началось. С левого края оврага на нас обрушились серые тени.

Развернувшись на месте, я почти моментально опустошил винтовку в направлении подвижного врага и отработанным движением сбросил магазин прямо под ноги, чтобы загнать на его место новый.

Первые снаряды в большинстве своём не достигли цели. Лишь без толку выбили пыль из камней и только один зацепил собаку, что дёрнулась от попадания, но рваться к своей добыче не перестала.

Второй магазин, я расстрелял прицельно.

Хлоп-хлоп-хлоп…

Если кому-то кажется, что работать по гипер-подвижной мишени легко, то это ни хрена не так. Особенно если в роли твоего врага выступает не пугливый лесной зверь, чья стая рвёт когти прочь от первых выстрелов, а приморский хищник взращённый в новом, ядовитом мире.

Я попал лишь четвёртым выстрелом. Но попал удачно. Злобная образина, почти достигшая дна оврага, получила шарик прямиком в лобастую башку. Я успел разглядеть хлопья пены на страшных раздвоенных челюстях и изъеденную ожогами кожу, прежде чем труп улетел в ручей, вздымая его мутные воды.

Резкий поворот левее позволил мне последним выстрелом продырявить покрытый язвами бок твари, что неслась прямо на Жёлтого. А затем… пришлось сбрасывать второй магазин.

Как оказалось через мгновение стая окружила нас и атаковала, а не пыталась взять нахрапом, обрушившись только с одного склона.

Удар в спину заставил меня полететь лицом вперёд. Неловко выпустив винтовку, я кое-как смягчил падение руками и ударившись грудью рванул клапан сброса. В следующее мгновение на моей ляжке сомкнулись чужие зубы, и я заорал.

Впрочем, я быстро захлопнул пасть, как только вспомнил сколько новых челюстей пожалует на мой крик при неудачном раскладе.

Скребя забралом маски растрескавшийся бетон и бросив к чертям бесполезную в таких стеснённых условиях винтовку, я кое-как вывернулся из-под рычащих выродков и лишь откатившись понял, почему у меня вышло разорвать дистанцию.

Оба пса трепали рюкзак.

Секундной заминки мне хватило чтобы напружинить тело и с низкой стойки рвануться обратно, выхватывая нож.

Взмах раскалённой дугой отсёк часть морды повернувшего ко мне голову мутанта. Собственным телом и энергией рывка я снёс его с дороги и вонзил клинок во второго. Плазма проложила дорогу сквозь шкуру и кости, заставила кровь вскипеть в ране и подготовила место для металла. Мы упали на землю и острые зубы скрежетнули по забралу моей маски оставляя после себя царапины и разводы слюней.

Я умел управлять своим весом и телом. Занятия по борьбе наложили на меня отпечаток. У агонизирующего пса, чью тушу подо мной пробила предсмертная дрожь, не было ни единого шанса.

Чтобы поставить точку в его агонии, мне пришлось провернуть клинок.

Когда я поднялся всё было кончено. Один труп в ручье, двое вокруг рюкзака, на четвёртом сидит Жёлтый и с маниакальным упорством лупит кулаками по обездвиженному телу. Волк так и не сдвинулся с места. У него под ногами ещё один рассечённый надвое. В руках тесак.

— Нужно уходить. Пока ещё кто-нибудь не пожаловал.