Непобедимая и легендарная: Непобедимая и легендарная. Призрак Великой Смуты. Ясный новый мир - Михайловский Александр

Сам адмирал Бахирев тоже обладал в матросской среде авторитетом, считался «своим», и потому в смутные времена не был выброшен за борт или поднят на матросские штыки, как Вирен или Бутаков. Этот же авторитет среди матросов и делал его и подобных ему офицеров объектом лютой ненависти той части «р-р-революционеров», которая с самого начала восстала не против самодержавия или буржуазии, а против самой России. В этом варианте истории к декабрю 1917 года сии будущие сподвижники Троцкого, Тухачевского, Ягоды были уже или мертвы, как и их вожди, или сбежали за границу, в новую и на этот раз уже последнюю эмиграцию. С занявшим пост председателя Совнаркома Сталиным, хоть и считался он тогда человеком спокойным и не склонным к радикальным поступкам, и в 1917 году шутки были плохи.

Из офицерского состава на кораблях остались лишь те, кто службу и Родину любил больше, чем боялся за свою жизнь. Члены их семей, преимущественно старших офицеров, шли со своими мужьями и отцами прямо на кораблях эскадры. Другие офицерские жены с детьми заблаговременно выехали в Петроград, чтобы оттуда отправиться в Мурманск по железной дороге. А там, в Мурманске, только сопки да тундра, города как такового нет, а есть лишь дощатые домики и бараки, железнодорожные пути, заставленные разношерстными вагонами. Но офицерские жены, как и жены декабристов, издавна привыкли идти за своими мужчинами туда, куда посылал их раньше государь император, а теперь партия и правительство. Поэтому «дамочки» поехали в Мурманск почти все. Поехали без стонов и слез (хотя и не всегда получалось их сдержать), несмотря на лютые морозы, полярную ночь и северное сияние.

Но есть план превратить город, которого еще нет, в северную «витрину социализма». Поэтому в одну сторону везли доставленное туда еще союзниками военное имущество, а в другую – стройматериалы и рабочие бригады. Везли на Север и пригодные для доставки по железной дороге рыболовные баркасы. Уже в феврале Мурманск должен отправить недоедающей после затяжной войны Советской России первую партию мороженой рыбы. По поручению наркома торговли и промышленности Красина по всей России ищут эвакуированное в 1916 году из Риги и Виндавы портовое имущество. Что-то демонтируют в оставленной германской армией Либаве из уцелевшего оборудования царской военно-морской базы и тоже отправляют на север. Порт Александра III – уродливое детище франко-русского союза – оказался огромным кладбищем народных средств, зарытых в балтийский песок.

В предрождественскую ночь русские корабли начали форсирование Кильского канала. Четвертое военное Рождество в Германии на этот раз встречали с надеждой. Фронта на востоке уже нет, а есть пусть пока и не понятная, но нейтральная и даже, можно сказать, дружественно настроенная Советская Россия. Оттуда сейчас эшелонами идет хлеб, спасающий страну от голода. В ответ Германия отправляет промышленные товары. Вот и сейчас работающие на шлюзах немцы дружелюбно машут русским матросам и офицерам теплыми зимними картузами с наушниками. Поздравляют с Рождеством.

Первым еще до полуночи прошел канал флагман эскадры крейсер «Рюрик-2». Вице-адмирал Бахирев, всю службу прослуживший на крейсерах, предпочел его связанным в бою строем линкорам.

Погода мерзкая, низкие тучи, ветер, мелкий германский снежок тает, едва коснувшись палубы или воды. Корабли балтийской эскадры один за другим выходят из Кильского канала и становятся на якоря. К рассвету кроме флагмана переход через канал успели завершить четыре дредноута «Севастополь, «Полтава», «Петропавловск», «Гангут», два броненосца послецусимской серии «Андрей Первозванный» и «Республика» (бывший «Павел I»), броненосные крейсера «Рюрик-2», «Адмирал Макаров», «Баян-2». В ближайший час на рейд Брюнсбюттеля должен был выйти бронепалубный крейсер «Богатырь», а следом за ним его брат-близнец «Олег». До наступления темноты вся русская эскадра должна была перейти из Балтийского моря в Северное.

На рейде «Рюрик-2» встал на якорь борт о борт с германским линейным крейсером «Фон дер Танн». После трех лет ожесточенной войны военным морякам с обеих сторон было так непривычно видеть развевающиеся рядом русские Андреевские флаги и флаги германского Хохзеефлотте. На мачте немецкого линейного крейсера, чуть пониже белого флага с тевтонским крестом ветер с Северного моря трепал личный вымпел гросс-адмирала Тирпица.

Старик не утерпел и лично взял на себя руководство операцией, которая ни в коем случае не должна была превратиться в еще одну битву при Доггербанке. Англичан нужно было переиграть, отвлекая их внимание от русской эскадры и, если получится, окружить и уничтожить какую-то часть их непомерно большого флота, если она вдруг оторвется от основных сил.

А подобное, если судить по тому вниманию, какое англичане оказывали перехваченным немецким радиограммам, совсем не исключалось. Именно этот момент в русском плане под кодовым названием «Полярная звезда» и доложенном лично гросс-адмиралу три недели назад заставил Тирпица долго и изощренно ругаться в адрес тупоголовых офицеров своего штаба. Причем присутствующие при этом адъютанты зажимали уши, как во время артиллерийской стрельбы. Немцы они такие – то «сумрачные гении», то кони в шорах, которые не видят ничего, кроме носков своих начищенных сапог.

Высказав вслух все, что он думает о своих штабистах, гросс-адмирал все же согласился с тем, что по крайней мере один раз будет можно поводить за нос джентльменов из «комнаты № 40» и командование Ройял Нэви.

Доложив обо всем кайзеру и получив его принципиальное согласие на проведение операции, гросс-адмирал Тирпиц лично взял на себя руководство подготовкой и проведением немецкого плана «Северное сияние», дополняющего русский план прорыва Балтийской эскадры на север.

С недавних пор в германских гаванях и портах Северного моря начались активные тренировки по подготовке высадки крупного морского десанта. Войска, прибывшие на побережье с фронта для отдыха и пополнения, неожиданно стали тренироваться в посадке на борт парохода и высадке с него на необорудованный берег. Все крупные корабли Хохзеефлотте провели специальные учения по ведению огня по береговым целям.

Вот и сейчас, после прихода русских кораблей в Брюнсбюттель, было объявлено, что якорная стоянка с целью пополнения запасов угля и пресной воды продолжится до утра 28 декабря 1917 года.

На самом деле, уже 25-го числа, с наступлением темноты, русская эскадра собиралась покинуть германский порт и полным 18-узловым ходом направиться на север. Даже если англичане и спохватятся в последний момент, то перехватить русских на траверзе Бергена успеет только вышедшая из базы Скапа-Флоу эскадра британских линейных крейсеров «Лайон», «Тайгер», «Оустрелиа», «Нью Зиланд», «Инфлексибл», «Индомитебл», под общим командованием контр-адмирала сэра Уильяма Кристофера Пэкинхэма. В этом «королевском наборе» не хватало линейного крейсера «Принцесс Ройял», недавно торпедированного неизвестной подводной лодкой в Северном море.

Эскадра из пяти новейших британских быстроходных линкоров типа «Куин Элизабет», под командованием вице-адмирала Эван-Томаса, из-за разницы в ходе в три узла могла успеть к месту событий только с опозданием примерно в два часа. По плану гросс-адмирала Тирпица, через четыре часа после того, как русская эскадра покинет Брюнсбюттель, в море выйдут в полном составе немецкие линкоры и линейные крейсера, имитирующие высадку десанта на побережье Бельгии.

Скрывшись из видимости берега, линейные крейсера «Фон дер Танн», «Зейдлиц, «Дерфлингер», и «Гинденбург», под общим командованием адмирала Хиппера, должны изменить курс на норд и в режиме полного радиомолчания на полной скорости в 28 узлов догонять ушедшую вперед русскую эскадру. Линкоры адмирала Шеера должны были или, убедившись, что все идет как надо, вернуться в свои базы, или поддержать линейные крейсера, уходящие от преследования англичан. При этом им обещали, что они чуть ли не с точностью до мили будут знать местоположение каждого корабля противника.