Японистка. Книга первая. Хищная Сакура - Полина Кацуро

Все взяли свои чашечки за верхний ободок и поднесли к губам. Хозяйка при этом ещё прикрыла дно чашечки левой ладошкой. В её исполнении этот традиционный жест женского чаепития выглядел очень элегантно. Дана вовремя вспомнила о цели своего визита и положила на стол перед мамой Аски листочки с зарисовками:

– Аска помогала мне с домашним заданием по японскому языку и нарисовала эти картинки. Я думаю, они принадлежат вам.

– Спасибо большое! Аригато годзаимас! – мама посмотрела в глаза иностранке. – Я никогда не знала, что у Аски были подруги из… А откуда вы?

– Из России.

– А, Россия, это там, где всегда очень холодно, да?

Дана чуть не открыла рот, чтобы в сотый раз начать объяснять, что у нас тоже есть четыре сезона и летом бывает жарко, но Мару неожиданно прервал беседу:

– Да, у Аски было не много друзей в университете, но к Дане-чан она питала привязанность.

– У Аски было мало друзей? – мама сделала действительно круглые глаза и всем корпусом повернулась к Мару. – На похоронах же был весь университет! Никогда не поверю, что у моей дочери было мало друзей. Она и в школе была душой компании. У неё были подруги, самые красивые в их классе, да и во всей школе. Я всегда очень гордилась, что у моей доченьки такие подружки. Вот, посмотрите, Норико-чан после похорон принесла мне альбом с их фотографиями. Аска не любила фотографии, поэтому не собирала их в альбом, а вот её подружки собирали и принесли мне их, я так им благодарна.

Дана и Мару переглянулись. Такой реакции они явно не ожидали. Дана взяла альбом и начала рассматривать фотокарточки. Практически на всех были четыре девушки: три модных красавицы с ярким макияжем и причёсками по последней моде и Аска. Как часто бывает на фотографиях японских девушек, а может быть, и не только японских, сфотографированы они были так близко, что видны были только девушки во всей красе, а пейзаж на заднем плане еле просматривался. Мама Аски рассматривала рисунки и, воспользовавшись этим, Мару с Даной могли более внимательно изучить снимки. В двух красавицах они узнали девушек, которые были на похоронах. Дана их заметила по двум причинам: во-первых, одна из них на похоронах не плакала и не утиралась платочком, а просто смотрела на всё происходящее даже с интересом; во-вторых, обе пришли на похороны с хорошо уложенными высокими причёсками, что не приветствуется, так как это нехорошая примета. По идее, японки должны были это знать, но пренебрегли правилом. Дана всмотрелась в лица: ничего необычного, молодые девушки позировали и широко улыбались перед камерой. «Интересно, что связывало Аску и этих разукрашенных красавиц?» – Дана посмотрела на Аску, она тоже улыбалась, но как-то странно. Улыбался рот, позировали руки, а глаза оставались невесёлыми, скорее, безучастными, смотрели в одну точку чуть ниже объектива. Дана перелистнула страницу: позы девушек менялись, а выражение лица Аски оставалось прежним. И так на всех фото. Какое-то странное впечатление произвёл этот альбом на Дану. «Да, непонятной была девушкой Аска. Может быть, она, как многие старые японцы, верила в то, что при фотографировании от человека отламывается часть души? Нет, но с Масахиро-то она фотографировалась и очень даже охотно и с другим выражением лица. Художник, одним словом», – заключила Дана.

– Вот, посмотри, это Джунко-сан, она посередине, – объясняла мама Аски. – Очень хорошая девочка, а красивая какая. Я её маму знаю, мне всегда хотелось, чтобы Аска была похожа на Джунко-сан.

Дана была иностранкой, но то, что мама Аски назвала имя подруги дочери, употребив уважительную приставку «сан», а не уменьшительно-ласкательную «тян», даже ей резануло слух. Это указывало на то, что мама Аски испытывала к этой девочке уважение, а может быть, и благоговение. «Ага, то есть мама ценит эту Джунко, может быть, больше, чем собственную дочь! Она, видимо, и правда очень достойная девушка, раз собрала вокруг себя красавиц и взяла к себе в компанию Аску, далеко не красавицу. Она, похоже, авторитет не только для друзей, но и для их родителей, – размышляла Дана. – Надо же, какая замечательная девушка, а имя какое некрасивое, ассоциируется с джунглями, джином и джинсами, ничего в нём красивого, женственного. Так, спокойно! Я просто завидую ей, потому что она успешная, красивая и говорит по-японски с рождения». Ход мыслей был прерван Мару, который до этого тихо разговаривавший с хозяйкой, вдруг громко заговорил о том, что они уже засиделись и пора возвращаться домой писать рефераты. Дана поспешно встала, поблагодарила хозяйку за чай. Хозяйка низко поклонилась, поблагодарила гостей за визит и память о дочери.

Они ещё несколько раз поклонились при выходе из дома и за калитку, потом ещё раз, когда садились в машину, и, наконец, отъехали.

– Поехали в «Джэки», мы в двух минутах езды, – сказал Мару так, как будто всё было уже давно решено.

– Тебе же надо писать реферат! – удивлённо отреагировала Дана.

– Какой реферат, о чём ты?

– О’кей, – согласилась Дана, потому что и сама хотела о многом расспросить своего приятеля.

* * *

– Кампай! – сидя за стойкой, они чокнулись холодным пивом в заледеневших кружках.

– Вау! Мама – убийца, это ясно как день, – с широкой улыбкой выпалил Мару сразу после первого глотка.

Дана аж поперхнулась.

– Подожди, подожди, давай по порядку. Ты вообще творил сегодня чудеса. Что с тобой случилось? Мне надо очень много у тебя спросить, – откашлявшись, взмолилась Дана.

– Ну, давай, спрашивай, только недолго, мне очень хочется обсудить то, как гениально я раскрыл это дело.

– Во-первых, что это за ящик стоял в гостиной?

– Это буцудан, место, где поминают умерших родственников или дорогих людей, – начал со скучающим видом Мару. – На кладбище же нечасто удаётся сходить, а посредством буцудана мы показываем нашим умершим родным, что помним о них. Мы делимся с ними едой и ставим на буцудан небольшое количество риса или сладостей.

– И долго так? – поразилась Дана. В её голове это представлялось так, будто японцы просто переносят кладбище к себе домой. Последняя надежда была на то, что может быть, ненадолго.

– Всю жизнь, – спокойно сказал Мару. – Они всегда на нас смотрят и поддерживают. А мы, в свою очередь, показываем, что мы о них помним и благодарны им за их жизненный путь. Ну, всё? Допрос закончен?

– Нет, конечно. А как ты догадался, что она из Киото?

– Ха! – самодовольно начал Мару. – Жители Киото и самые их ортодоксальные представители ставят на буцудан только белые хризантемы. А потом я видел, как она наливала чай, по всем движениям было видно, что она училась чайной церемонии именно в Киото.

– А ты откуда это знаешь? – не скрывая удивления, спросила Дана.

– Я в детстве учился чайной церемонии. И нам рассказывали, что в зависимости от школы и касты чайных домов, движения несколько различаются. Мама очень хотела, чтобы я стал приличным человеком и играл в тихие игры. Но, как видишь, не получилось.

– Прямо скажем, я не ожидала от тебя знаний в области чайной церемонии, и теперь уверена, что ты приличный человек.

– Но-но-но! Как ты с сэмпаем разговариваешь? – с улыбкой проговорил Мару. – Ну, давай, спрашивай дальше.

– А что, за коллекцию чашек действительно можно купить дом?

– Да, это возможно. Хорошие чашки для чайной церемонии стоят очень дорого. Это авторская работа, а учитывая, что она из дома сэнсэя по чайной церемонии, скорее всего, чашки были старинные и имели не только культурную, но и историческую ценность. Антиквариат! Ты знаешь, что одно настоящее кимоно стоит приблизительно как новая машина? – Дана покачала в ответ головой и сделала круглые глаза. – Теперь знаешь, ну вот, а все предметы для чайной церемонии и тем более чашки стоят тоже очень и очень дорого. Чайная церемония – это занятие для богатых и очень богатых людей.

– Понятно. Вот уж никогда бы не подумала, что за чашки для чая можно купить дом. Приятно узнавать новое, – оценила Дана и продолжила свой опрос. – А это у вас так принято – помогать подавать чай в чужих домах?

– Нет, – ответил Мару и прямо-таки засветился самодовольной улыбкой. – Это было с моей стороны очень даже нагло. Но я это сделал специально.

– Это был твой план? И в чём же он состоял?

– Понимаешь, японцы очень трепетно относятся к холодному оружию – мечам, кинжалам и всему в таком роде. Это чувство распространяется и на кухонные ножи и ножницы. Так как ножи не терпят влаги, очень часто они хранятся в вертикальном положении на солнце, то есть подвешенными к стене. Каждый нож обязательно имеет своё место в зависимости от размера.

– Ничего не понимаю, а при чём здесь чай?

– Чай ни при чём. Мне нужно было посмотреть на ножи. В случае с мамой Аски это было проще простого. У неё был набор ножей одной фирмы с одинаковыми чёрными ручками. А один нож был новый, с коричневой ручкой, сразу было видно, что куплен совсем недавно.