Строптивая невеста магистра (СИ) - Пенкина Анастасия

Прошло намного меньше, чем полчаса, и я направилась отнюдь не в гостиную пить чай. К моей удаче, в доме было совсем немного слуг, мне удалось незамеченной пробраться в главный холл и даже открыть дверь в подвал.

Я зажгла магический светлячок и шагнула в полумрак.

Неужели это будет так просто?

Не без труда я нашла ту самую комнату в подвале. С прошлого раза ничего не изменилось. Леонайд явно сюда не возвращался. Не тратя время, я тут же подошла к столу и открыла тайник. Тетрадь была на месте.

План был прост: вынести опасную находку наверх, добраться до камина, где мне никто не помешает, и сжечь.

На деле же у меня подрагивали руки от волнения и путались мысли.

Забрать и вынести наверх. Все очень просто, Мортелла.

А может и ни к чему все усложнять? Вдруг там нет ничего опасного для меня?

Но почему-то же Дариус Аксельдор спрятал именно этот свой дневник?

То ли здравый смысл, то ли любопытство толкнули меня раскрыть тетрадь и просмотреть страницы.

Она оказалась заполнена только в самом начале, буквально десять листов было исписано.

Я начала с конца. Последняя дата, когда была сделана запись, уже спустя много лет после моего рождения. Возможно, уже после того, как был подписан брачный договор. Это совсем не обнадеживало. С трудом отдавая отчет в том, что делаю, я читала страницу за страницей, ища упоминания о себе, отце или семье Атталь.

Но остановиться меня заставило совсем другое. Дариус Аксельдор описывал трагедию, случившуюся с женой старшего сына. И почему-то винил себя.

«…Это целиком и полностью моя вина. Я не должен был идти на поводу у отцовских чувств. Но Доминик так сильно желала обладать этой девушкой… Его разумом и телом овладела страсть. Она его ослепила. Но я-то видел, что сердце Моники все еще принадлежало ее первой любви, совсем не подходящему для ее положения человеку. Даже спустя год после свадьбы в ее глазах читалась тоска. Это губительное чувство и не позволило ей полюбить моего сына, открыться для него и позволить связи стать обоюдной. Увы, магия слишком зависима от чувств. Я должен был запретить этот брак, но лишь потворствовал ему. Я никогда не прощу себя за эту слабость. Мой старший сын пережил страшное горе и мне остается лишь молится, что он сможет его пережить и когда-нибудь стать прежним. А также остается уповать на то, что Леонайда обойдет подобная судьба стороной. К счастью, я успел позаботиться о его будущем. Надеюсь, обретет свое счастье с подходящей девушкой. В наше время это становится все сложнее. У его невесты сильная кровь и я смею надеяться, будет сильный дух, как и у ее предков, и эта сила ей поможет стать достойной избранницей темного мага…»

Это была одна из последних записей. И написанное заставило меня погрузиться в свои мысли. Похоже, отец Леонайда был уверен, что брак старшего сына так печально завершился из-за того, что чувства Доминика были не взаимны. Интересно, а сыновья об этом знают?

Первым порывом было показать дневник Леонайду, он должен знать, что обо всем этом думал его отец. Он желал своим сыновьям счастья и верил, что они его достойны. Но упоминания о невесте с сильной кровью заставило сомневаться. Речь явно шла обо мне. Пусть там прямо и не говорилось о том, кто мои предки, но такое описание явно не вязалось с родом Де Вилье.

— Что ты здесь делаешь? — голос твердый и даже немного злой.

Я вздрогнула и обернулась. Леонайд вперил в меня пылающий синим огнем взгляд и ждал объяснений.

От волнения к щекам прилила кровь. Ну вот, Мортелла, молодец, тебя поймали с поличным. Как теперь собираешься выкручиваться?

— Мне было скучно, — соврала я, нацепив на лицо маску невозмутимости, но, боюсь, что красные пятна, проступившие на коже, выдавали меня. — И я решила спуститься сюда. Нельзя было?

Да, лучшая защита — нападение.

— Что это у тебя? — жених заметил, как я прижала дневник к груди.

Секунду я колебалась. Будто у меня был выбор, отдавать его или нет.

Но вариант был только один.

— Я кое-что нашла, — о том где именно, я решила не упоминать. — Думаю, тебе стоит это прочесть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я протянула тетрадь раскрытой на нужной странице и показала Леонайду. Возможно, это и станет для него ответом на вопрос почему отец выбрал меня. По неведомой причине, он считал меня сильной. Все намного проще, чем думал Леонайд.

— Можешь прочесть наверху, я просила подать чай… Наверное, уже все готово.

Не дожидаясь ответа Леонайда я прошмыгнула мимо него и торопливо направилась к лестнице.

Мне было неловко из-за того, что меня поймали как какую-то преступницу на месте преступления. Но гораздо сильнее было ощущение того, что я поступила правильно, указав на важность написанного в дневнике.

Да, это не так уж относилось к делу. Но он должен понимать, что имеет право, на счастье. Что темному магу нужно выбрать не только сильную магичку в пару, но и ту, кто его действительно полюбит.

Надеюсь, теперь Леонайд не будет думать, что я хотела от него что-то скрыть, тайно роясь в подвале.

Чай уже был в гостиной. Слуг не было, но вторая чайная пара имелась. Как учили в пансионе на уроках этикета, я разлила чай сама и чинно присела в кресло. Леонайд не спешил притрагиваться к своей чашке, а принялся читать дневник отца.

Не уверена, что он одобрял мысли отца или его поступок. Леонайд хмурился и то и дело скептически выгибал бровь.

— Что ты об этом думаешь? — наконец не выдержала я.

Но Леонайд не успел мне ответить. Вокруг его руки голубым сияющим браслетом вспыхнула магия. Он резко поднялся и достал из кармана портальный артефакт.

— Что происходит? — испугавшись, я тоже поднялась.

— Защитные чары академии сработали. Пожар. Мне нужно срочно вернуться.

Он уже собирался переместиться, как я шагнула ему навстречу и взяла под руку.

— Я с тобой, — успела я произнести, прежде, чем артефакт сработал.

Не знаю, что на меня нашло. Наверное, передалось волнение Леонайда, когда он получил магический сигнал об опасности. К тому же могло случиться что-то серьезное и тогда любая помощь пригодится. Даже моя.

Дым было видно издалека. Я не так хорошо ориентировалась в академии поэтому не могла с расстояния определить, где именно горит.

В отличие от Леонайда.

— Если это снова кто-то из первокурсников, — на этих словах жених недобро покосился на меня. — Назначу отработку до конца семестра. Это же надо, устроить пожар возле зала Основателей. Я, конечно, все понимаю, ваш славный подвиг с Залман многие желают повторить. Но пожар это уже слишком. И чем только думали?

— Наш подвиг?

— Да, проникнуть в зал Основателей не каждому под силу. Даже опытный маг может не справиться с такой сложной защитой, что уж говорить о первокурсниках. Но они упорно продолжают лезть туда…

Леонайд укоризненно посмотрел на меня. Будто это я лично отправляла туда адептов. Мне на это оставалось лишь невинно пожать плечами и гордо вздернуть подбородок. Да, есть моя вина, но я в этом никогда не признаюсь.

Мы поспешили на место пожара. Только оказавшись в знакомой мне портретной галерее притормозили. От огня остался только дым. Его успели потушить до нас. Осталась только тлеющая отделка стен. А еще многие из картин пострадали. Я невольно нашла взглядом то место, где должен висеть портрет мамы. Но там особенно сильно расходились чернеющие следы. От полотна остались только черные, обугленные лоскуты.

В том месте настолько сильно все пострадало, словно… Словно возгорание началось именно там.

От этой мысли все внутри похолодело.

Да нет, глупость, просто показалось. От дверей в зал Основателей остались одни тлеющие головешки. Возле входа нас встретил магистр Азаро.

— Кто-то пытался снова проникнуть в зал Основателей, — заговорил с ним Леонайд не тратя время на приветствия. — Ты что-нибудь видел?

— Нет, ничего и никого.

— Странно, — пробормотал Леонайд осматриваясь.