Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ха-ха! Вот видишь! Даже координат не знаешь!
— Я?! Не знаю?! Серая галактика, звезда Ржавый Гвоздь, восьмая орбита! Пятый угловой конус от Всемирной оси, сто тринадцатый вектор… Да вы же все равно в этом ни бум-бум!
— Это как поглядеть, — пробормотал себе под нос Голован. И повысил голос: — Хватит тебе, Рыкко, скандалить! Мы еще полчасика повеселимся и пойдем спать!
Но веселились мы всего минут десять. Как-то сразу устали.
Потом Доня Маккейчик придумал цирк. На арене крутились акробаты, под куполом летали сверкающие гимнасты. Лупили друг друга резиновыми дубинками клоуны. Скакали через огненный круг ревущие, будто Рыкко, львы и тигры. Веселая толстая тетя в атласном платье выступала с дрессированными пуделями. Они катались друг на дружке, лаем отвечали на вопросы из таблицы умножения и в конце концов, как акробаты, выстроились в пирамиду.
Между пуделями болтался и тявкал рыжий щенок-дворняжка. Ничего он не умел, только путался под ногами, но было от него самое большое веселье.
А вокруг арены сидели на десяти кольцевых ярусах шумные и пестрые зрители. Смеялись, аплодировали, топали ногами… Конечно, механические, но издалека совсем как настоящие…
После представления мы все хвалили Доню: постарался человек от души. А потом долго не шли спать. Сидели на перилах стеклянного моста, по которому время от времени со звоном и гуденьем пробегал медный паровоз, тащил гулкие пустые вагончики.
Мы болтали ногами. Говорить не хотелось.
Наконец Голован подвесил среди звезд белый диск с римскими цифрами и фигурными стрелками:
— Ладно, время бай-бай. Уже одиннадцать часов.
Смешно. Какие здесь часы, какое время… Никто не знает, сколько его прошло, пока мы на астероидах. Может, и Земли-то давно уже нет… И сколько еще этого времени пройдет? Впереди — Вечность.
А что такое Вечность? Разве она бывает? По-моему, это что-то невозможное, вроде Абсолютного Ничто…
Многоэтажные конструкции созвездий сияли над нами с такой силой, что было светло как днем. У меня порой душа замирала от этой космической красоты. Но… не всегда. Не сейчас. Аленка потерла веснушчатую коленку, уронила в пространство сандалетку и вздохнула:
— А хорошо бы щеночка по правде. Такого, как в цирке, только не придуманного. Они такие забавные. Играют, бегают, а потом упадут вверх лапами: почешите мне животик. Почешешь ему, а он задней лапой подрыгивает, помогает…
Мы молчали. Аленка тронула запретную тему: ведь щенки остались там. Но никто не упрекнул Аленку.
2
Венерины башмачки росли теперь и на других планетах. Но не так густо, как на Минькиной, отдельными кустами. А у Сырой Веранды всего один стебель с мелкими и бледными, почти белыми цветами. Ну зато она и дрожала над ним…
У меня это растение тоже не очень-то привилось: видать, почва не та. А у Миньки вымахал целый лес. Поэтому я любил бывать у него. Ну и, конечно, не только из-за зелени. Просто мне нравился Минька. Больше всех ребят.
Почти так же сильно нравился Кирилка. Но с ним я не мог держаться просто. Он… такой честный, такая чистая душа, что невольно чувствуешь себя перед ним виноватым. В том, что ты не такой ясный и справедливый.
Другие ребята были тоже хорошие. Никто ни с кем не ссорился всерьез. Бывали мелкие стычки, но так, на пару минут. Даже Веранде прощали ее хныканье и мокрые глаза, терпели героически. Только иногда Коптилка бурчал под нос: «Ну, опять нюни развесила». И умолкал под взглядом Кирилки.
Минька был чем-то похож на Кирилку, но проще и бесхитростней. И хотя он моложе меня чуть не на три года, мы с ним сделались как друзья-одноклассники. Иногда я оставался у него ночевать, и мы болтали о чем придется. И о прежней жизни вспоминали тоже, хотя это и было нарушением главного неписаного правила. Конечно, «обратной дороги нет» и Серая Печаль обязательно отомстит за эти воспоминания, но как удержишься?
Однако любому из нас хотелось иногда побыть одному. И мне, конечно…
А однажды случилось, что и к ребятам не хотелось, и в своей комнатушке надоело, и переделывать ее было лень. К тому же наступило время сна.
Я улетел с планеты и повис в пустоте. С четырех сторон от четырех очень ярких звезд протянул к себе крепкие серебряные шнуры. Подвесил на них капроновый гамак. Улегся в него, устроил под собой поле тяжести (потому что, если невесомость, какой смысл в гамаке). Стал смотреть на путаницу созвездий. Они все были незнакомые, не с земного неба.
Господи, хоть бы что-то похожее на Большую Медведицу, на Орион или Кассиопею…
«Не смей», — сказал я себе. И вдруг почувствовал, что хочу есть. По-настоящему, как раньше. Я обрадовался, сел. Придумал себе фаянсовую тарелку с рисунком из кленовых листьев (с трещинкой), а в ней — капустные пельмени, такие, как готовила м… ой! Ну ладно. Я капустные люблю больше, чем мясные.
Я придумал вилку с коричневым пластмассовым черенком, слопал всю пельменную порцию, лег опять, погладил себя по животу. Нормально…
А что нормально-то? Пять минут удовольствия, а потом?
Тихо-тихо было. Только шептались звезды, и еще слышалось, как за тридевять пространств скребет лапами по магнитной постели дрыхнущий Рыкко…
Вся необъятность космической пустоты вдруг вошла в меня и… нет, не испугала, а как-то оглушила. Своей безысходностью.
Зачем вся эта громадная красота? Для кого? Для нас, семерых пацанов и двух девчонок? Для Рыкко?
Почему больше нет никого? Если по какому-то закону мы попадаем после Земли в этот мир, то почему же нас тут так мало? Потому что Вселенная бесконечна и других Бесцветные Волны уносят в иные края? Но есть же какое-то правило! Ведь недаром почти все мы здесь из одного времени, из одной страны. Только Локки затесался к нам непонятно как, но это, видимо, случайность… А может быть, вообще все случайность? И то, что с нами сделалось, и… даже вся Вселенная?
Какие здесь законы, кто всем этим управляет? Голован любит иногда беседовать с Рыкко о «закономерностях природы мироздания». Да чушь это! Ни он, ни Рыкко ничего не знают! Мы, как муравьи, попавшие в компьютер. Кое-как разобрались, где какого цвета провода и детальки, а что за хитрости происходят в магнитной памяти машины, понятия не имеем. И никогда не узнаем…
Если в этот мир попадают только дети, то куда деваются взрослые? Почему нельзя сделать так, чтобы следом за нами прилетали те, кто нас любит?
«Обратной дороги нет»… А путь вперед — есть? Мы здесь — зачем? По каким законам Вселенной? Или не по законам, а просто так?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Станция слепого командора - Константин Белоручев - Научная Фантастика
- Бойтесь ложных даров! - Дмитрий Вейдер - Научная Фантастика
- «Если», 2016 № 02 - Журнал «Если» - Газеты и журналы / Научная Фантастика
- «Если», 1999 № 07 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- СЕРДЦЕ ЗОНЫ - Сергей Стрелецкий - Научная Фантастика
- Как он был от нас далёк - Ярослав Веров - Научная Фантастика
- Соль - Адам Робертс - Научная Фантастика
- Лжец великолепный - Артём Курамшин - Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Нечистый дух - Сергей Владимирович Семеркин - Научная Фантастика / Социально-психологическая / Юмористическая фантастика
- Когда пробьют часы - Алексей Бессонов - Научная Фантастика