Африканский квест - Лин Гамильтон

По стенам комнаты тянулись полки, некоторые из них были закрыты дверцами и заперты. Один шкафчик был приоткрыт, ключ торчал в замке. Снедаемая любопытством, я подошла взглянуть. Там лежало несколько бронзовых монет и осколки терракоты. Но было и несколько красивых целых изделий, одно из них привлекло мое особое внимание. Может, это зубеировский кувшин для вина, тот, который исчез? Нужно будет сказать Брайерсу, что он, возможно, нашелся. Может быть, члены семьи продали его Рашиду. Однако при более тщательном осмотре я поняла, что ошибалась. Осторожно подняв кувшин, я поднесла его к свету. У зубеировского кувшина был отбит кусочек с горлышка, это было ясно видно на фотографии. Я считаю, что хорошо вижу следы ремонта, даже сделанного наилучшим образом, и они здесь были, только на ручке, а не на горлышке. Однако это было интересно. Два кувшина одинаковой формы, несомненно, что-то означали в историческом смысле, и Брайерс, я не сомневалась, очень захочет взглянуть на этот кувшин. Я поставила его на место и стала разглядывать остальные предметы.

Там был, как я сочла, короткий меч, судя по виду, бронзовый. В очень скверном состоянии, серьезно нуждавшийся в консервации. Было несколько золотых украшений, очень красивых, с десяток золотых колец и превосходное, хорошо сохранившееся золотое ожерелье с ляпис-лазурью. Я ощутила легкое беспокойство. Эти вещи наверняка были древними, античными, а не антикварными. Рынок античных вещей может быть ненадежным, тут я стараюсь быть особенно внимательной. Зачастую владеть античными вещами противозаконно, тем более вывозить из страны такие древние вещи, как эти. Покупая что-нибудь подобное, я требую надлежащее разрешение на вывоз и прочие документы. Не хочу сидеть в тюрьме, ни дома, ни тем более в тех многочисленных странах, которые посещаю. Я поймала себя на мысли, имеет ли право Рашид владеть этими вещами. Разве Брайерс не говорил мне, что вещи, предположительно поднятые с его драгоценного затонувшего судна, поступали на рынок? Мог Рашид быть поставщиком античных вещей, которые причиняли ему столько беспокойства?

Тут я услышала какой-то звук, шорох или, скорее, шелест. Маленькие игрушечные солдатики зашевелились, сперва почти незаметно, потом с более громким перестуком, они раскачивались на жердях, словно шли на войну по приказу какого-то невидимого генерала.

— Привет, — снова сказала я, но опять никто не ответил. Я почувствовала, что меня охватывает страх. Тени стали зловещими. Я была уверена, что у двери в склад кто-то есть. Через секунду свет там погас. Чувствуя себя в западне, я отошла от света в конторе, подождала, чтобы глаза привыкли к темноте, потом осторожно направилась к окну справа.

Маленькие солдаты замерли на миг, потом закачались снова. Я нырнула под один из верстаков. Слышала я шаги, или у меня просто разыгралось воображение? «Если здесь кто-то есть, это Рашид, — твердила я себе. — Придется долго объяснять ему, с какой стати я пряталась под верстаком». Но вылезти и позвать его мне было страшно. Я подумала, можно ли прокрасться под верстаками к двери? Но в нескольких футах от меня наваленные под столом большие ящики преграждали путь.

Бледный луч света из конторы мигнул, словно кто-то прошел перед ним. Это дало мне представление, где находится человек, если он только существовал. Я решила сделать ход. Выскользнула из-под верстака и направилась к двери. Куклы в этом ряду были побольше, некоторые трех-четырех футов в высоту. Они создавали мне некое укрытие и не тарахтели, как маленькие. Я держалась возле них и продвигалась к двери как можно тише. У конца ряда я увидела большую куклу. Примерно пяти футов восьми дюймов высотой, свисающей с петлей на шее с трубы. Я бросилась к двери и, выскакивая в нее, едва не сбила с ног Бена.

11

— Газдрубал, тебе недостает мужества, — сказал незнакомец. — Что такое небольшой шторм для моряка из Карт Хадашта?

Газдрубал пытался перетереть веревки, стягивающие его руки и ноги.

— Маго примет командование судном. Сафат будет помогать ему. Мы плывем к пункту назначения на полной скорости. У тебя нет мужества, — повторил незнакомец. — И я принял необходимые меры.

Маго так близко нагнулся к Газдрубалу, что капитана едва не стошнило от его запаха.

— Дурак ты, — сказал Маго. — И теперь все эти деньги мои. — Он схватил капитанский мешочек с деньгами и высыпал из него содержимое. Амулет Абдельмелькарта тут же со смехом повесил на шею. — Мне достанутся и твои, и абдельмелькартовы.

— Нужно будет уцелеть, чтобы тратить их, предатель, — спокойно сказал Газдрубал. Маго пнул его, потом натянул пустой мешочек ему на голову.

— Приятного путешествия, — прошипел он.

Газдрубал знал свое судно так хорошо, что, даже лежа в темноте, связанный, как отправляемое на бойню животное, чувствовал, что происходит. Он слышал скрипы, когда судно касалось подошвы волны, потом с трудом поднималось на следующую.

«Мы обречены, — подумал он. — Все до единого».

Судно резко накренилось, и Газдрубала бросило на что-то острое. Из-за боли он едва ощутил руку на своем плече.

— Тихо, — прошептал Карталон. — Я позади вас.

Капитан почувствовал, как парень разрезает веревки на его запястьях.

Руки его оказались свободны. Он сорвал мешочек с головы, а парень принялся за веревки на его лодыжках.

— Быстро, — сказал парень.

— Чем ты разрезаешь веревки? — спросил Газдрубал.

— Коротким мечом Абдельмелькарта, — ответил парень. — Он как будто в самый раз для этой цели.

— Тогда используй его еще для одного доброго дела. Освободи рабов и как можно быстрее поднимайся на палубу, — сказал капитан.

Маго попытался повернуть маленькое судно против ветра, тут ветер завыл, и море пришло в неистовство. На гребне волны Газдрубал взглянул на запад, и ему на миг показалось, что он видит на горизонте берег. Может, есть какая-то надежда?

— Спускайте парус, — крикнул Газдрубал матросам, сгрудившимся в ужасе возле мачты. — Быстрее.

Поздно. Мачта сломалась с оглушительным треском, большой парус упал на палубу, словно громадная птица, накрыв нескольких матросов. Кедровые доски ящика разбились, словно тончайшее стекло. Все глаза обратились к открывшемуся под ними грузу, вырвался общий вздох. Маго с Сафатом двинулись к нему, загипнотизированные тем, что увидели.

Судно накренилось снова, волна перекатилась через борт и унесла кричащего Маго в море. Внизу начали перекатываться амфоры с маслом и вином. Судно начало погружаться, потом всплыло снова. В последний раз. Со скрипом сильно накренилось на правый борт.

— Прыгай! — крикнул Газдрубал, схватив парня.

Пять дней. Делай что-нибудь. Мне очень хотелось провести этот день в постели, празднуя лентяя. Нет, больше всего мне хотелось вылететь первым же самолетом к своему домику, своему коту, своим друзьям, своему магазину. Кэтрин это сделала. Конечно, там ей предстоит много разговоров с полицейскими. Но она была дома, а я нет.

Рашид повесился. Мне казалось это совершенно невероятным, учитывая наш разговор в тот день и тот факт, что он выложил кукол — какой смысл это делать перед самоубийством? Однако признаки были налицо: опрокинутый стул, записка по-арабски в кармане: «Пожалуйста, простите меня». Я приказала себе действовать. Время для нервного срыва еще будет.

* * *

— Дайте мне побольше монет, — сказала я служащему в переговорном пункте, положив перед ним несколько кредиток. — Мне предстоит много разговоров.

Почти столько же, сколько самой Кристи Эллингем. Я принялась рыться в ее телефонных счетах.

Истратив много динаров и времени, я выяснила, что Кристи звонила нанимателю Рика Рейнолдса, в одну из монреальских газет, в отделы новостей парижских журналов и в прокуратуру в Калифорнии. Кроме того, много раз звонила в справочный отдел журнала «Фёрст класс».

— Библиотека журнала «Фёрст класс», говорит Хелен Осборн. Чем могу помочь? — послышался в трубке приятный голос.

— Привет, Хелен, — сказала я, подумав, отовсюду ли там так отвечают: отдел рекламы журнала «Фёрст класс», отдел реализации журнала «Фёрст класс», даже «Кафетерий журнала „Фёрст класс“». Я начинала понимать, как громко звучит название журнала, несмотря на свою изначальную склонность к сарказму.

— Меня зовут Элиза Дуайер, — сказала я, мгновенно придумав себе имя. — Мне выпала удачная возможность закончить работу, которой занималась перед смертью Кристи Эллингем. Я оказалась в тяжелом положении, поскольку не располагаю всеми сведениями, которые она запрашивала. Очень надеюсь, что вы сможете мне помочь.

— Разумеется, постараюсь. Вы работаете для Прэттла или над материалом об историко-археологическом туре в Тунис?