Фестиваль - Сергей Власов

– Если взять квадрат со сторонами в три и четыре сантиметра и вписть в него круг, то получится что? Правильно, эллипс. Если по населенному пункту произведены ядерные удары, то их количество не играет принципиальной роли. Если мы будем опрокидывать рюмку за рюмочкой, бокал за бокалом, то за что, собственно, мы будем пить, не будет иметь особого значения.

Пили быстро и много все, включая и Ниндзю.

– Браво и брависимо! – закричал после трех стаканов водки, выпитых в рекордно короткое время, старший офицер Виталик и попытался неумело обнять сидящую рядом Валерию.

Внезапно на столе прозвенел телефонный зуммер.

– Это еще кто? – Райлян с удивленным взглядом машинально засунул руку подмышку в поисках кобуры.

– Послушайте, Иван Григорьевич… даже интересно.

Ваня снял трубу, промычал несколько слов, вернул ее на исходную позицию и четко доложил:

– Это ребята из «Вестей»… Сообщили, что через тридцать минут будут.

– Вот это работа! – От восхищения Сергей Сергеевич икнул. – Откуда только номер узнали… Что значит – профессионалы…

Телевизионщики были, как всегда, точны и конкретны. Когда они прибыли, офисные девушки с удивлением обнаружили, что работники телевидения, оказывается, – обыкновенные люди. Так же, как все, они любят деньги, пьют шампанское, говорят о жизни, идут на компромиссы, но при этом они все же более конкретны и организованны.

Ребята гарантировали восемь эфиров в течение месяца, начиная со дня первой съемки. Система работала безотказно: утром они снимают материал, днем его монтируют, а уже вечером какая-нибудь миловидная телеведущая, брызгая слюной в объектив телекамеры и сообщая последние подробности того, что творится в мире, как бы между прочим, вешает телезрителям щедро оплаченную лапшу на уши и при этом так радуется полученному за лапшу гонорару, что любой смотрящий сюжет начинает понимать: да, действительно, сейчас ему будут демонстрировать что-то совершенно потрясающее.

Именно на «ящике» во всем своем шике расцвели «понт-стритовские» манеры со всей своей неограниченной пошлостью и слабоумием. Как известно, это означает следующие: обязательно носить перстень с печаткой, угощаться в театре во время спектакля со смаком шоколадными конфетами и говорить своей даме на балу: «Разрешите мне промыслить для вас какого-нибудь фуража…»

Вообще, в России, если по-честному, не две беды, а три: к дорогам и дуракам надо бы добавить и телевидение.

Интересны были рекомендации главного в группе, которые он попросил обязательно записать и твердо им следовать при подготовке сюжетов со стороны заказчика: не придавайте второстепенным вещам первостепенного значения; не оказывайте второстепенным людям первостепенного внимания; не оценивайте второстепенные проблемы по высшему разряду. Свою тираду он закончил почти что афоризмом: «Запомните друзья! Телевидение позволяет вам наслаждаться обществом людей, которых вы не пустили бы никогда к себе на порог».

После чего «ударили по рукам», в черновом варианте обсудив план первой съемки, ребята из группы выпили по бокалу шампанского и откланялись.

Правда, в самом конце их главный словами короткого стихотворения попытался узнать о месте расположения ближайшей точки общественного пользования: «Не целует Дашу Паша – после пива тяги нет: “Не до сексу мне, милаша, где тут ближний туалет?”».

После их ухода Сергей Сергеевич не выдержал:

– Я всегда говорил, что телевидение – это то место, где нахальные провинциалы из Рыбинска или Саратова принимают друг друга за телезвезд или просто приличных людей. Вы знаете, я в свое время придумал рекламный ролик на телевидении для «Педдигри-Палл» – собачьей еды.

– Сергей Сергеевич, какой вы многогранный! Вы у нас еще рекламные ролики придумываете. – Секретарша Светлана, подобострастно захихикав, несколько раз хлопнула в розовые ладошки.

– Сценарий коротенький. Звучит он следующим образом: в кадре пенсионерка. Сегодня ей исполнилось сто лет. По этому поводу государство через низовые структуры – префектуру и муниципалитет – презентовало ей банку замечательных собачьих консервов. Пенсионерка рада: ах, сколько витаминов!

Все дружно засмеялись, а пьяный старший офицер Виталик грубым голосом пробасил:

– А что вы еще пишите?

– Да все!

– Можно что-нибудь прочитать?

– Ну, если только что-нибудь из коротенького. Миниатюра называется «Ничего не поделаешь». Содержание следующее: у голубого поэта и муза – педераст. Это, правда, несколько грубовато. Ну, вот такую еще тогда… из жизни насекомых. Бедные мухи! У них в жизни всего-то пара привязанностей: мед да дерьмо. Или вот… вам на тему оптимистов и пессимистов. Глухой пессимист хуже слепого оптимиста. Пессимист видит наполовину пустой стакан. Оптимист совсем ни хрена не видит, зато прекрасно слышит, как из наполовину полного стакана пессимист жадно пьет. Разумеется, он делает оптимистический прогноз, что глухой в ближайшее время все-таки подавится, что в конце концов и происходит вследствие неуверенности пессимиста и неудовлетворенности им всем происходящим в стране.

После прочитанного реакция подчиненных оказалась по-деловому скромной, лишь один Ниндзя громко захохотал, и присутствующие первый раз за долгое время услышали его голос. Он спросил:

– Шеф, а как по поводу стихов?

Все были так удивлены тем, что человек в шароварах, кимоно и тюбетейке впервые за длительное время открыл рот, что стали судорожно переглядываться, а Флюсов, не готовый к такому повороту событий и не собиравшийся больше ничего читать, задумчиво сказал:

– Ну, раз у вас такая тяга к поэзии, одно стихотворение я вам прочитаю…

Моей девчушке две недели,Она еще не говорит.Лежит себе в своей постелиИ очень ласково пищит.

Решил я почитать малышке,– Пусть кроха прекратит пищать,Кусочек из моей же книжки,Что б приобщилась, так сказать.

Дочурка плакать прекратила.Я удивился – что не так?И вдруг она заговорила,Сказала: «Да… Ну, ты… дурак!»

– Какая прелесть… – сказала кто-то из девушек.

– Все, друзья, рабочий день закончен – пора рвать когти. Иван Григорьевич, а у нас с тобой еще осталось что обсудить. Всем службам – спасибо. Завтра работаем по обычному графику. Вань, пойдем прогуляемся по Арбату.

Центральная улица Москвы только начинала жить своей вечерней жизнью. Фонари еще не зажглись, разномастная и разнокалиберная публика совершала променад, кругом звучала музыка, то там, то сям какие-то аферисты, выдающие себя за артистов, факиров и фокусников, обирали народ с помощью тривиальных трюков.

– Блин, а эта как здесь оказалась? – Сергей Сергеевич ткнул пальцем в крупную фигуру на горизонте. – Это же Ирина Львовна! Слушай, Иван Григорьевич, по-моему, это она к нам в офис лыжи навострила.

Периодически нервно посматривая на часы на руке, Ловнеровская в каком-то немыслимом платье на всех парах действительно неслась в представительские апартаменты компании «Фестиваль». Чувствуя, что время катастрофически уходит и что она может опоздать, никого не застав в офисе, преодолевая одышку, встречный поток прохожих и сопротивление воздуха, она прибавила шаг.

– Ну, точно – к нам… Интересно, откуда она адрес узнала?

– Так это ей, наверное, девчонки сказали – Иван Григорьевич опять невольно покраснел.

– А с какого это… сотрудницы полусекретной организации сообщают адреса и явки прямо с первого дня? – Было видно, что Флюсов явно недоволен.

– Старик, ты же мне за сутки поручил найти обслуживающий персонал с четкой ориентировкой на иностранные языки и конкретными внешними данными.

– Ну и что?

– Поверь, даже для меня все это организовать было не совсем по силам.

– Ну и что?

– Ну что – что? Я взял и позвонил Ловнеровской – она же пол-Москвы знает, поэтому Валерия, Тамара и Наташа – это ее кадры.

– Слушай, а я ведь действительно не поинтересовался, откуда они взялись, полностью тебе доверившись.

– А посему есть подозрение, что она взяла с них страшную клятву моментально передать ей всю информацию по поводу расположения офисяры.

– Так если ты сказал, куда направлять девиц, она адрес и так знала. – Писатель понял, что попал, и немного расслабился.

– Ты же знаешь Ирину Львовну – ей надо десять раз все перепроверить. Мы с тобой вышли на Арбат, а девчонки, вероятнее всего, ей отзвонились – вот она и мчится на всех парах.

– Ну и что теперь будет? Как ты правильно заметил, Иван Григорьевич, она же знает пол-Москвы. Вот теперь эти пол-Москвы будут периодически торчать в моем кабинете.