Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно! Это будет только приветствоваться. – Флюсов полез в карман за сигаретами, Райлян покраснел, а полковник Леонид Геннадьевич Сопылов, старший офицер Виталик и Ниндзя довольные переглянулись.
– Краситься можно? – это уже подала голос девушка Тамара и сама же испугалась своего вопроса.
– Как, Иван Григорьевич, разрешим? – заулыбался Сергей.
– Я бы всех этих крашеных собрал где-нибудь в одном месте. Но раз для пользы дела необходимо…
– Красьтесь на здоровье, – постарался закончить его мысль Флюсов. – Значит так, если больше вопросов нет, до завтрашнего утра все свободны. Иван Григорьевич, вас я попрошу остаться. Давайте пройдемся, посмотрим все вверенные нам помещения. Между прочим, друзья, у нас есть даже собственный современный лифт с отдельным выходом прямо на пешеходную улицу Арбат.
Кроме гигантского кабинета министра в распоряжении Флюсова и компании оказалась уютненькая комната отдыха с кожаным диваном и креслами; по-европейски укомплектованная, сверкающая новехеньким кафелем туалетная комната с ванной и душем; и еще одно помещение – видимо, для переговоров – с белым потолком и стенами, которое сразу почему-то навеяло мысли о пытках, об интеллигентных палачах в смокингах, о секретных циркулярах и письменном запрете выезжать за рубеж.
– Слушай, Ваня, тебе эта комнатенка подойдет больше всего. Я думаю, именно здесь наши народные с заслуженными писали друг на друга разнокалиберные кляузы.
– Да, энергетика здесь – четко со знаком «минус».
– Представляешь, сидит тут какой-нибудь седовласый мхатовский монстр и пишет на лысоватого монстра из театра Вахтангова дружескую писулю, а потом, размазывая на опухшем лице слюни и сопли, всхлипывая, несет ее пред светлые очи Петра Ниловича Демичева и на ходу приговаривает: «Вот, блин, какой я ж подлец. Да ничего не поделаешь, дружок-то мой вахтанговский – подлец-то покруче будет…» Ну, как картинка?
– Да им, видимо, эту комнату для удобства написания всяческих документов и выделили, – согласился Райлян. – Дома подобные бумаги сочинять противно, в подъезде – небезопасно, в коридоре – неудобно. А здесь идешь и знаешь – тебя ждут, при желании готовы поспособствовать, а то и подсказать, что писать.
– Ну, тебе, уважаемый, подобная атмосфера, как мне кажется, немного знакома или, во всяком случае, понятна… А посему данный оазис благородных помыслов мы закрепляем за тобой. Во всяком случае, есть в данной комнате какая-то новизна. – Сергей облокотился на стол, упершись в него двумя локтями.
– Так это привычное всегда притягивает к себе, а новизна отпугивает. – Иван Григорьевич, сам того не заметив, выдал почти что афоризм.
– Согласен. Я даже скажу больше – все величайшие карьеры, будь то политические, экономические или артистические, сделаны в большей степени именно с помощью новизны. Умение перебороть страх перед ней, интуитивно нащупать нити, связывающие новизну с удачей, и при этом не дергаясь, пойти по неизведанному пути – это уже больше половины дела. Возьмем самый элементарный из перечисленных мною вариантов. Я как-то проанализировал биографии наших эстрадных исполнителей и обнаружил одну очень интересную закономерность: большинство из них перед тем, как «пойти в артисты», работали на разных вспомогательных участках эстрадного фронта, как то: костюмерами, рабочими сцены, администраторами. И дело здесь в следующем: наблюдая процессы, происходящие на сцене, они постепенно привыкали к понятию новизны как артистической профессии – с одной стороны, а с другой – наблюдали и внимательно оценивали способности или же их полное отсутствие уже состоявшихся звезд. Постепенно вопрос «А чем я хуже?» начинал их волновать все больше и больше.
– Ты хочешь сказать, что на месте известных эстрадных исполнителей мог бы оказаться любой человек?
– В принципе да. Мало того – то же самое касается любых других видов человеческой деятельности. Причем именно здесь огромную роль играет его величество Случай.
Иван Григорьевич всегда был натурой разносторонней и пытливой. Если он чего-то не знал, то никогда не стеснялся расспросить собеседника о заинтересовавшем его предмете:
– А проявление случая – закономерно?
– Конечно, – удовлетворенно хмыкнул Флюсов, – все в мире определяется наличием причинно-следственных связей. Только человек не утруждает себя их замечать. А между прочим, это его первейшая обязанность.
– Так значит, в мире все предопределено?
– Люди привыкли мыслить только в рамках, которые они установили себе сами. Безусловно, человек сам влияет на свою судьбу, но с другой стороны, как он себя поведет – уже известно.
– В каких же великих книгах описаны столь глубокие истины?
– В Библии.
Немного смутившись, Райлян предложил спуститься на четвертый этаж, где по имеющимся данным находился небольшой ресторанчик.
– Слишком много эмоций на сегодняшний день. Я думаю, что две чашки хорошего кофе несколько охладят наш пыл, – сказал он.
– А почему ты уверен, Иван Григорьевич, что в местном питейном заведении подают именно хороший кофе?
– Все-таки Центральный дом актера.
– Все-таки бывшее Министерство культуры. Я думаю, смена вывески не повлекла за собой в свое время смену персонала ресторана. Так что скорее всего ты прав.
Усевшись в ресторане друг напротив друга, приятели сделали официантке заказ, состоящий всего из двух чашек черного кофе, и осмотрелись.
– Слушай, эта чудная женщина в белом переднике кого-то мне определенно напоминает, – осторожно заметил Иван Григорьевич. – Чуть длинноватый нос, широкое, мордастое лицо. В общем-то, правильные черты лица, хотя некоторая ассиметрия в нем все же присутствует.
Флюсов подхватил:
– Губы с помощью помады сделаны более пухлыми, чем они есть, крашенные перегидролью волосы…
– Подбородок волевой, с ямочкой, щеки красноватые и тугие…
– Выражение лица решительное… Все, вспомнил. Наша официантка – вылитая героиня из «Бриллиантовой руки». Ну, конечно, та, которая говорила герою Юрия Никулина: «Я не знаю, может быть, на Западе собака – и друг человека, а у нас управдом – друг человека».
– Точно! А играла ее Нонна Мордюкова.
– Так это она, наверное, и есть. Только в гриме. – Сергей пододвинул к себе пепельницу.
– А что, вполне может быть. Ресторан-то все-таки не простой, можно сказать – самый артистический в Москве.
– Между прочим, я один из последних снимал Леонида Иовича Гайдая на презентации его последнего фильма в Доме Ханжонкова «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон Бич опять идут дожди». Очень был недоволен великий режиссер отношением к нему и его творчеству власть предержащих. Последние годы Гайдай работал в обстановке почти что полного информационного вакуума.
– Я слышал, в последние годы жизни его часто преследовали неудачи.
– Неудачи, разумеется, были, но дело не в них. Меня, к примеру, поразило другое – отношение признанных мастеров комедии, из числа актеров, тех людей, которых Гайдай сделал на ровном месте из ничего, из куска никому не нужного и не известного дерьма, лежавшего долгое время где-нибудь на проселочной дороге в Читинской области. Он звонил многим, просил поприсутствовать на премьере, так вот – пришли единицы. Кроме «Дерибасовской…» в программе презентации было еще два фильма: Эвфраима Севелы – названия я не помню – что-то из жизни эмигрантов, и фильм моего знакомого Валеры Пендраковского – «Самоубийца». Так вот, когда мы, сидя за одним столом, честно, без обиняков сравнили бюджеты трех картин, выяснилось, что Леонид Иовович снимал просто за гроши по сравнению с остальными. Вот тебе и классик жанра. Кинематографическое начальство не только не содействовало съемкам никоим образом, оно попыталось попросту не заметить уже готовую к прокату ленту.
– Слушай, что же это творится-то в мире?
– Вот то и творится. Во время нашего интервью Гайдай выглядел очень расстроенным и, скорее всего, находился в таком подавленном состоянии уже долгое время. Наверняка это напрямую повлияло на скоротечный характер его болезни.
– Ладно, хватит о грустном, нам уже несут кофе.
– Хватит – так хватит. – Сергей закурил сигарету и, прищурившись, осторожно, с помощью бархатных гортанных модуляций поинтересовался у подошедшей с подносом официантки: – Скажите, а вечером здесь играет музыка? Я вижу, у вас в зале даже имеется в наличие фортепьяно.
Официантка как-то неестественно передернула плечами и затараторила:
– Обычно на инструменте играют посетители из числа тех, кто переберет лишнего. Наши клиенты в основном – актеры и люди других творческих профессий. Милости просим, заходите к нам всегда. Мы работаем с двенадцати часов дня до глубокой ночи, без перерыва. Специальных музыкантов у нас нет, потому что они не предусмотрены по штату. Но подвыпившие артисты играют хорошо, лучше любых профессионалов. Итак, пожалуйста, не забудьте – с двенадцати до глубокой ночи без всякого перерыва. Ни на пять минут, ни на десять, ни на сколько – перерыва нет. Постоянным клиентам у нас скидки, артисты играют хорошо, особенно, если хорошо подвыпили. Выпить, как и покушать – у нас очень широкий выбор. При наличии скидок…
- Крошка Цахес Бабель - Валерий Смирнов - Юмористическая проза
- Валера - Dey Shinoe - Попаданцы / Юмористическая проза
- Под страхом жизни. Сборник рассказов - Валера Нематрос - Эротика / Юмористическая проза
- Шапка live, или Искусство выживания - Олег Рой - Юмористическая проза
- Слоны Камасутры - Олег Шляговский - Юмористическая проза
- Я люблю Америку - Михаил Задорнов - Юмористическая проза
- Наша банда - Филип Рот - Юмористическая проза
- Там, где кончается организация, там – начинается флот! (сборник) - Сергей Смирнов - Юмористическая проза
- Повесть о том, как посорились городской голова и уездный исправник - Лев Альтмарк - Юмористическая проза
- Рыцари и сеньоры (сборник) - Алексей Котов - Юмористическая проза