Жду, надеюсь, люблю... - Ирина Лобановская

Даже Люся удивилась:

— Что, бабки кончились? Ничего, ты подсобирай, я подожду. И никуда не денусь, тут вот буду, рядом, — хохотнула она.

Слава тоже улыбнулся в ответ:

— И я буду рядом. Так что встретимся. Встречались они довольно часто. Во дворе.

Улыбались друг другу. И расходились в разные стороны. Славка видел — она удивлена и раздосадована. Сыроежка выросла…

Родственники понемногу успокоились…

Выйдя из электрички, они решили вначале дойти до Нового Иерусалима, а потом свернуть в лес. Залаяла собака. И Слава непроизвольно вздрогнул.

— Ты что, собак боишься? — ехидно спросила Рита.

Слава честно кивнул. К нему тотчас приблизился блондин в очках математика с голосом жестким, как удар топора по мясу.

— А тебе не стыдно? Такой большой — и собак боишься?! — резко и раздраженно спросил он.

Что с ним? — удивился Слава. С чего взъелся-то?! И попытался в который раз обернуть дело в шутку.

— Ну, Петр Первый был смелым мужиком, господа, а вот тараканов, как известно, боялся!

Шутку никто не принял. Без всякой улыбки, в прежнем раздражении, блондин отчеканил, важно, торжественно, громко, будто читал по книге:

— Подражать Петру Первому именно по части его страхов, а не чего-то другого, думаю, нелогично!

Почему они все говорят так коряво, эти клубисты?

— А я никому не подражаю. Просто у меня есть сильные и слабые стороны, как у любого человека.

Слава недоумевал. Из-за чего сыр-бор?

— Но тогда, может, стоит показывать свои сильные стороны, а со слабыми бороться и не выпячивать их? — продолжал блондин тем же голосом, словно мясо рубил.

Славка снова начал заводиться. Хотелось бы посмотреть на этого типа, если бы его погрызли стаи собак, как недавно друга Славы, которому потом кололи в живот две недели уколы от бешенства!

— Молодой человек, вы что-то очень агрессивны. С чего вдруг? Зачем вы, простите, на меня выплескиваете вашу агрессию?

Тотчас торопливо вмешался Ваня:

— Да ладно, все нормально. Ты так его не воспринимай! На самом деле Гена — добрый и мягкий парень. А ты в охране служил. Так что прошел сквозь огонь и бандитские пули.

— Да, приходилось и в обход ходить, — задумчиво продолжал Слава, словно не заметив братской иронии. — С фонарем. И собаки бродячие по соседству бегали. Я баллончик брал с собой — отстреливался. Боюсь бродячих собак…

Рита усмехалась. Гена насмешливо сощурился.

— Чего так? Они ведь не змеи.

— Фишка в том, что змей я боюсь куда меньше, чем бродячих собак. Вроде бы парадокс. Но рассудим логично — змей в городе нет. И за городом их тоже нечасто встретишь. Я пока только один раз наткнулся на змею в лесу, и то, может, это уж был. А собак бродячих встречаешь каждый день. Допустим, змея куснет… Ну, кобры и аспиды у нас не водятся. А гадюки не так ядовиты. Поэтому, скорее всего, смертельным исходом не закончится. Доберусь до ближайшего медпункта, и мне вколют противоядие. К тому же стаями змеи у нас точно не ползают. А собаки эти бродячие расплодились до невозможности… И если куснет, то намаешься. Не один укол будет, и не в руку. И потом на год — в завязку, потому что сделанная сыворотка от бешенства автоматически на год кодирует. Так что еще бабушка надвое сказала, кто опаснее — змеи или собаки бродячие.

Однажды на Птичьем рынке Славе предложили купить гадюку. Ему тогда было пятнадцать лет. Он любил болтаться на рынке от нечего делать.

— Да вы чего?! Гадюку — в дом?! — изумился Славка.

Продавец заржал:

— Не дрейфь, парень! У нее зуб ядовитый вырван! Или думаешь, я совсем идиот?!

И соблазнился Славка, купил гадюку. Тетка Арина моментально впала в истерику, а дядька Макар посмеивался и даже гладил змейку. И все интересовался: а как она какает?

Но через пять дней змея, ласково названная Муськой, внезапно сдохла. Почему?

Дядька позвонил знакомому биологу и рассказал всю историю. Тот, выслушав, сказал с усмешкой:

— Макар, гадюка без ядовитого зуба живет максимум неделю. Это знает каждый биолог.

Вот так вот лихо облапошили парня. Полторы тысячи — коту под хвост…

— Так что с собаками я дело имел не раз, — подытожил Слава. — И неприятное…

И тут Иван выпалил что-то типа «Ах, бедный!», противным жестом схватил брата обеими руками под локоть и прижался к нему головой. Слава не выдержал такой слюнявости. Вырвал руку.

— Не делай так больше! Мне этот жест не нравится! Не валяй ваньку!

Мало того что Славку уже почти задолбали клубисты этими собаками и выставили на посмешище, так теперь и Вантос туда же! Подбадривает слабого душой брата. Пошли бы они все сами к бродячим псам — к стаям псов! — Славка бы на них посмотрел!

Несколько раз Славе снился один и тот же жутковатый сон — на него с лаем наступали собаки. Он доставал баллончик и стрелял в них газом. И обнаруживал с ужасом — газ в баллончике кончился, он не стреляет и уже бесполезен против наступающих псов…

А потом все произошло наяву. Именно так… Правда, Славка не пострадал. Отскочил прямо на мостовую, уже рассчитывая бежать через проспект. Но собаки не посмели поскакать за ним. Испугались машин. Полаяли и отстали. А Слава прошел по обочине и вышел на тротуар уже в другом месте, далеко от них.

— Да ладно, ладно, не злись! — улыбнулся Иван с какой-то поросячьей иронией.

— Вантос, этот жест какой-то не мужской!

— Ладно, ладно, хорошо, — торопливо пробормотал он.

Слава поморщился. Противно как-то… Его версия, что брат — педрила, становилась все весомее. Если он голубой, то — сознательный голубой или еще пока латентный, с наклонностями, которые, может, сам не осознает пока до конца… Бедная мама…

Слава внимательно оглядел блондина в очках. Обручальное кольцо на пальце…

— А он женат, значит? — тихонько спросил он у брата.

— Да! Причем женился неделю назад! — громко, чтобы слышали все, ответил Иван.

— Поздравляю! — сказал блондину Слава, стараясь загладить конфликт.

— Спасибо, — кивнул тот.

— Как погуляли?

Гена ответил чересчур твердо и нарочито. Или это Славе показалось?

— Все было очень тихо. И гостей никаких не звали.

Ну что ж, кто как предпочитает…

И Слава весело рассказал всем о своем споре с теткой Ариной. Тогда ему было лет десять, тетка заявила, что через десять лет он обязательно женится. Спорили на бутылку коньяку. В свое двадцатилетие Слава напомнил тетке о споре. Она о нем уже забыла, но посмеялась и отправила мужа за коньяком и фруктами.

— Так я обменял женщину на коньяк, — со смехом закончил Слава. — Вот мы с Ванькой расходимся: он ратует за женитьбу, но против коньяка, а я — с точностью до наоборот!