Романтическая история мистера Бриджертона - Джулия Куинн

Хотя, конечно, заявление леди Данбери явилось катализатором этого ухода, но, по правде сказать, вина не может быть возложена на плечи этой графини. Колонка становилась все более и более утомительной и скучной в последнее время, занимало меньше времени, чтобы написать, и возможно стала менее интересно для чтения. Ваш автор нуждается в замене. Понять это не так трудно. Одиннадцать лет - очень долгий срок.

И, фактически, недавнее возобновление интереса к личности Вашего автора, стало довольно тревожным фактом. Друзья идут против друзей, братья против сестер в бессмысленных попытках открыть эту почти неразрешимую тайну. Кроме того, это выслеживание становится все более опасным для общества. На прошлой неделе леди Блеквуд подвернула лодыжку, на этой неделе повреждения достались Гиацинте Бриджертон, которая немного поранилась на субботнем приеме у лорда и леди Ривердейл (не ускользнул от внимания Вашего автора тот факт, что лорд Ривердейл - племянник леди Данбери). Мисс Гиацинта должно быть кого-то подозревала из присутствующих, потому что она поранилась из-за падения в библиотеку, когда дверь резко открылась, а она в тот момент стояла, прижавшись ухом к двери.

Подслушивание под дверьми, упорное преследование мальчиков-разносчиков - и это лишь те пикантные кусочки, которые достигли ушей Вашего автора. До чего может дойти Лондонское общество? Ваш автор уверяет вас, дорогой читатель, что она никогда не подслушивала под дверью в течение одиннадцати лет своей карьеры. Все сплетни в этой колонке доставались честно, без всяких хитростей и других уловок, кроме острых глаз и ушей.

Я говорю: “Аревуар, Лондон!” Для меня было удовольствием служить тебе.

Светская хроника Леди Уислдаун, 19 апреля 1824

Что было неудивительно, весь разговор на балу у Максфилдов шел о леди Уислдаун.

– Леди Уислдаун ушла!

– Ты можешь в это поверить?

– Что я буду читать за завтраком?

– Как я узнаю, что произошло, если пропущу вечеринку?

– Мы теперь, никогда не узнаем, кто она!

– Леди Уислдаун ушла!

Одна женщина упала в обморок, чуть не головой ударившись об стол, резко и довольно непристойно осела на пол. По-видимому, она не читала утреннего выпуска леди Уислдаун, и таким образом, услышала новости впервые здесь на балу у Максфилдов. Ее быстро привели в чувство с помощью нюхательной соли, но затем она довольно быстро снова упала в обморок.

– Она мошенница, - пробормотала Гиацинта Бриджертон Фелиции Физеренгтон, они обе стояли в небольшой группе с вдовствующей леди Бриджертон и Пенелопой Физеренгтон. Пенелопа официально числилась дуэньей Фелиции, благодаря решению матери остаться дома из-за боли в желудке.

– Первый обморок был настоящим, - объяснила Гиацинта, - Любой скажет, что она довольно неуклюже упала. Но этот…, - она щелкнула пальцами в сторону леди на полу с отвращением, - Никто не падает обморок, словно балерина в балете. Даже та самая балерина.

Пенелопа, слышавшая всю беседу, так как Гиацинта находилась прямо слева от нее, спросила:

– Ты когда-нибудь падала в обморок? - продолжая смотреть на невезучую женщину, которая становилась все более активной с легким трепетанием ресниц, как только нюхательную соль снова поднесли к ее носу.

– Никогда! - ответила Гиацинта, без всякой гордости, - Обмороки существуют для мягкосердечных и для идиоток, - добавила она. - И если бы леди Уислдаун все еще писала, заметьте мои слова, она бы непременно написала то же самое в своей следующей колонке.

– Увы, больше некому будет замечать это, - ответила Фелиция с грустным вздохом.

Леди Бриджертон согласилась.

– Это просто конец эпохи, - сказала она, - Я чувствую себя, лишенной чего-то важного без нее.

– Ладно, такое ощущение, словно мы провели свыше восемнадцати часов без ее колонки, - Пенелопа почувствовала себя вынужденной указать на это, - Мы ведь получили ее колонку сегодня утром.

– Это вопрос принципа, - сказала леди Бриджертон с вздохом, - Если бы сегодня был обычный понедельник, я бы знала, что получу следующий отчет о нашем обществе в среду. Но сейчас…

Фелиция фактически засопела носом. - Сейчас, мы лишились этого.

Пенелопа повернулась к своей сестре, и посмотрела на нее с недоверием. - По-моему, ты слишком драматизируешь.

Напыщенное пожатие плеч Фелиции было достойно сцены: - Я? Я?

Гиацинта сочувствующе ее похлопала по плечу.

– Я не думаю так, Фелиция. Я чувствую то же самое, что и ты.

– Это всего лишь колонка сплетен, - сказала Пенелопа, оглядываясь вокруг себя, ища признаки здравомыслия в ее собеседницах.

Конечно, они должны понять, что мир не близок к завершению, из-за того леди Уислдаун решила закончить свою карьеру.

– Ты, конечно права, - сказала леди Бриджертон, выдвигая вперед подбородок, и немного поджимая губы, что, как предполагалось, должно придать лицу выражение практичности.

– Спасибо за то, что была голосом нашего рассудка в нашей небольшой компании.

Но затем, казалось, опровергая сама себя, она проговорила:

– Но должна признаться, я привыкла к ее присутствию поблизости. Кто бы она ни была.

Пенелопа решила, что вполне пришло время сменить тему:

– А где Элоиза?

– Боюсь, она заболела. Сильная головная боль, - ответила леди Бриджертон, немного нахмурившись, из-за чего ее лицо скривилось. - Она испытывает головные боли уже почти неделю. Я начинаю беспокоиться о ней.

Пенелопа бесцельно смотрела на подсвечник, висевший на стене, но ее внимание тут же привлекли слова леди Бриджертон.

– Я надеюсь, ничего серьезного?

– Ничего серьезного, - ответила Гиацинта, прежде чем ее мать успела открыть рот. - Элоиза никогда не болеет.

– Что заставляет меня волноваться еще сильнее, - вставила леди Бриджертон, - Элоиза уже давно нормально не питалась.

– Это неправда, - сказала Гиацинта. - Прямо сегодня днем, Викхэм заносил в ее комнату очень тяжелый поднос. Булочки и яйца, а также, думаю, я чувствовала аромат жареной курицы.

Она приподняла бровь, не обращаясь ни к кому конкретно. - А когда Элоиза выставила поднос в коридор, он уже был пустой.

Гиацинта Бриджертон, подумала Пенелопа, обладает удивительно острым зрением.

– Она просто в плохом настроении, - продолжала Гиацинта, - С тех пор, как она поссорилась с Колином.

– Она поссорилась с Колином? - переспросила Пенелопа, от ужасного предчувствия у нее скрутило живот. - Когда?

– Где-то на прошлой неделе, - ответила Гиацинта.

КОГДА? - захотелось закричать Пенелопе, но выглядело бы очень странно, если бы она начала выпытывать точный день. Была ли это пятница? Была ли их ссора именно в этот день?

Пенелопа всегда будет помнить, что ее первый и, скорее всего, единственный поцелуй произошел в пятницу.