Новая реальность - Елена Белова

– Господи. – Людмила прижала руку к сердцу (заодно пряча за отворот стильного пиджака другой шарик, темного стекла). – Это что такое?

– Ничего страшного. Просто нарушаются связи атомов, и они превращаются в кисель! Моментально. Странно, обычно это работает не так. – Алые губы женщины зашевелились, высчитывая поправки к аннотации нового средства.

Лина, вздохнув, аккуратно убрала кинжал.

Хорошо, что никто не заметил.

В кухне тем временем кипели страсти:

– Это не демон, это стул!

– Я в курсе, просто… Это один ученик придумал, предложил испытать, вот я и ношу с собой. Для испытания.

– На наших детях? – скептично изогнула смоляную бровь Людмила.

– На стуле! То есть на демоне. Ну если он свалится нам на головы.

– Марго!

– Что? – виновато пожала плечами рыжая ведьма. – Я просто пробовала.

– Вот уж не думала, что наш дом – экспериментальная площадка! – тряхнула «конским хвостом» злопамятная Маринка (именно эти слова ей когда-то сказала тетя Маргарита – за попытку усовершенствовать снотворную смесь… точнее, за результаты опытов).

– Да ладно, никто ведь не пострадал!

– Кроме стула.

– Достаточно! – Голос Милы перекрыл все остальные. Спорщики виновато замолчали. – Марго, собери этот… бывший стул тряпкой и выбрось на помойку. Марина, спокойнее. Игорь, прекрати смеяться. Лина… – светлая ведьма сделала секундную паузу, и взгляд темных глаз чуть смягчился, – не волнуйся, начнем сначала.

Лина подавила вздох.

Не волнуйся! Выходит, не так уж хорошо она закрывается, если говорят такое. Хотя не исключено, что Соловьева успокаивает не столько ее, сколько себя. Все на нервах. Причем не первый день.

После первой, весьма злополучной атаки, предпринятой на следующую ночь после неудавшегося суда, фениксы затихли, ничем себя не проявляя. Не пытались вломиться в дом – может, никому больше не хотелось прилипнуть к барьеру, как фениксу Терезе? Вадим ее, правда, быстро отпустил, просто высказав предупреждение, но вряд ли ей это понравилось. А Тереза злопамятна.

Но ладно бы дело было только в Терезе.

Почему молчат остальные?

Не пытаются связаться, не угрожают никому, не пробуют никого похитить на обмен. Просто затаились и ждут. И нервов на них никаких не хватает. Неудивительно, что Соловьевы уже срываются. Вчера из-за этого пострадал холодильник – его нечаянно превратили в мышку (сам виноват, зашумел невовремя) и потом гонялись по всей кухне, пока не отловили. Пару дней назад пришлось извиняться перед девочкой-почтальоном и убеждать ее, что остолбенение и странное мерцание перед глазами – просто такой глюк. Ну, от жары. Или от бессонной ночи. Нет-нет, они ни на что не намекают, просто разносчице газет плохо стало, пустяки, с кем не бывает. Утром под раздачу попал рекламный кристаллик, ни с того ни с сего возопивший о распродаже в магазине «Феникс» (нервы у Лины тоже не железные, а кристаллы обычно не делают в расчете на удар ножом). Сегодня – стул.

А дальше?

Нервное напряжение потихоньку нарастало.

Нет, внешне все выглядело вполне спокойно: дом Соловьевых жил своей обычной жизнью: учился (младшее поколение), дрался подушками (еще моложе), работал над всем и сразу. Марго моталась по детским приютам, по наводкам прессы выискивая юные магические таланты; Мила с головой ныряла в заботы о доме и каком-то срочном заказе для дельфинов на своей биостанции; Маринка приросла к компьютеру, подсчитывая и выверяя какой-то проект. Разделавшись с текучкой, ведьмы вцеплялись в гостью и утаскивали на кухню – зелья готовить. Началось все с невинного желания Игорька составить средство против расплодившихся в последнее время «зубастиков», а закончилось тем, что Марго прилипла к Лине как банный лист. Соловьевы с восторгом восприняли антидоты, рецепты которых молодая феникс знала наизусть, и тут же принялись их варить и испытывать. Испытывать, правда, особо было не на ком – добровольно на такое дело соглашались только Лёш и его дружок из группы, но на них никто ничего пробовать не хотел – голос берегли. Игорь со своими приятелями тоже рвался в подопытные кролики, но даже если б у Лины поднялась рука на мальчика-сироту (Соловьевы приютили ребенка после гибели его родителей), то приемные родители встали бы стеной против использования детей в качестве лабораторных мышек.

А симпатичных морских свинок Лине было жалко, и она потихоньку выпустила их, пока Марго отыскивала на чердаке недостающие ингредиенты. Свинки попались небалованные, шустрые, и за прошедшие пять дней их рыжие бока примелькались в самых неожиданных местах, начиная с кухни и заканчивая «шкатулкой» – держателем кристаллов. А когда одна высунулась из соковыжималки и начала верещать, то у хозяек чуть не стало на одну (и единственную!) соковыжималку меньше. Вызванный Координатор пообещал прекратить безобразие и стал собирать свинок, но младшее поколение было категорически против! Причем настолько против, что знаменитые Соловьевы сдались на четвертой минуте. Сейчас свинки смылись из аквариума и пошли куролесить по новой, а младшее поколение – Игорек со-товарищи – обдумывало план по их дрессировке.

Словом, все хорошо, кажется.

Только почему так тревожно?

Может, из-за Лёша?

Зеленоглазый ведьмак за эти пять дней… нет, он не отдалился, но и прежней близости, прежнего доверия больше не было. А ведь когда-то у нее голова кружилась, стоило взглянуть в эти безоглядно доверчивые, удивительно счастливые глаза.

Лёш изменился. То ли повзрослел, то ли дело было в ее признании, но изменился. Стал строже и спокойней… если можно так сказать. Как-то тише. Словно маску надел. Он больше не поддразнивал тетю Марго на семейных ужинах и не пел веселых песенок. Не позволял своему дару выйти из-под контроля – ни на концертах, ни дома. Да и концертов пока было всего два, остальные выступления он отменил. Постоянно пропадал куда-то, пугая родных и вызывая недовольство старшего брата, которому и приходилось его искать. Эта внезапная любовь к прогулкам неизвестно где была явно неспроста.

Вняв наконец просьбам матери (и подзатыльнику рассерженного старшего брата), юноша перестал улетучиваться из дома и почему-то вцепился в компьютер. Небольшой ноут нового поколения стал его неразлучным спутником, и молодой ведьмак не соглашался расставаться с ним даже на ночь. Только кухня была объявлена «бескомпьютерной территорией», и на время завтраков-обедов-ужинов ноут получал возможность передохнуть.

Лёш по-прежнему нравился ее Фениксу и по-прежнему был готов защищать ее от всего мира, не только от семьи. Но сам он больше не был прежним. За все это время он ни разу не пытался ее обнять. Даже поговорить.

Словом, Лёш изменился.

И Лина не понимала, что делать.

– Лина, оставь уж его в покое, – мягкий голос Милы нарушил ее сосредоточенность.

– Кого? – непонимающе отозвалась девушка.

Соловьева протянула руку и мягко отобрала у феникса ступку.

– Гриб этот сушеный. Ты его в пыль растерла. Так и надо по рецепту?

– Нет. – Девушка несколько удивленно рассматривала бывшый древесный гриб. Самоконтроль расшатывается на глазах.

И что с этим делать?

Феникс без самообладания – не феникс. Убийца без самоконтроля – расходный материал. И оттого, что тебя немного труднее убить, чем демона или человека, легче не становится. В истории клана было два случая, когда, нарвавшись на засаду, фениксы не смогли уйти и не успели покончить с собой. Говорят, одна из них жила еще семь лет. В плену, мечтая о смерти.

Феникс недовольно ворохнулся, «распушил перья». Ему не нравилось настроение хозяйки. Понимаю тебя, птичка. Но какие сейчас из нас с тобой убийцы… так, жертвенные курицы.

Лина механически отбирала нужные для антидота травы. Молча, экономно-аккуратными, отточенными движениями. Фениксы держат эмоции под контролем. Фениксы способны… в этом-то и дело.

Кто она теперь? Феникс? Член клана? Отступница? Ведьма?

Кто?

Несколько лет Лина мечтала вырваться из-под власти клана. Мечтала жить собственной жизнью, самой выбирать, что делать и как. Ну вот, о чем мечтала – сбылось, только в каком-то уродливо-искаженном виде. Она ушла из клана, причем не одна, а с любимым человеком. Теперь только живи – так, как хотела.

Только все не так.

Силы блокированы, доступа к ним нет. Без них она самая обычная ведьма, даже без особых способностей. Самой ей не выжить, приходится принимать защиту приютившей семьи и подставлять Соловьевых под возможный удар. Клан не прекратит охоту. А Лёш, хоть и сказал тогда «люблю», кажется, так и не смог простить ей лжи. Она как могла держала себя в руках, не позволяя себе ни лишнего слова, ни лишнего движения, она помогала чем можно… но долго так продолжаться не могло.

Что теперь?

Кто она все-таки?

И что ей делать?

Нет ответа.

– Ты все молчишь… – проговорил рядом негромкий голос Милы.