Легенды о неудачнике (СИ) - Алекс Войтенко

Григориус, уже скинул заплечный мешок, готовясь к долгой остановке и, расстелил одеяло, взятое им на одном из найденных складов.

Благодаря запасливости умершего дварфа, бродяга был экипирован, чуть ли не лучше, чем вначале своего путешествия. На складах он нашел прочный дорожный костюм серого цвета, мягкие кожаные сапоги, на толстой подошве, как раз предназначенные для ходьбы по горам. Широкий пояс с навесными кармашками для всякой необходимой в путешествии мелочи. Вместительный вещмешок с широкими лямками. Имелся даже выбор оружия. Причем выбирая его, Григориус завис на складе чуть ли не на весь день. Дело в том, что любой клинок, находящийся здесь, на поверхности оценивался в целое состояние. А выбор был столь велик, что только на продаже оружия можно было заработать столько, чтобы не знать нужды не только для себя, но и для далеких потомков. В конце концов он все таки определился с выбором взяв один клинок и пару кинжалов. Но и уходя со склада, еще долго оглядывался прикидывая, а не взять ли еще. Все это он нашел в течении одного дня. Причем, что бы разыскать все это, совсем не нужно было перерывать склады. Все было рассортировано и снабжено надписями. Оставалось только дойти до нужного места и примерить комплект. В отличие от дневника, в котором был описан путь на поверхность, здесь не требовалось продираться сквозь записи. Все было коротко и ясно.

С другой стороны, никто и не обещал, что будет легко. Ведь даже путь который он прокладывал сейчас на поверхность в дневнике назывался как: «Территория дварфов. Тоннели, залы, ручьи, выработки. Пути купцов и разведчиков. История и легенды». Именно на это он и повелся, прекратив поиски карты и не обратив внимания на последние слова заголовка. О чем и ругал себя все последнее время.

Тем не менее, несмотря на все трудности Григориус уверенно двигался вперед не теряя надежды.

Покинув гостя, Алекс Керн, прошел в свой кабинет и расположившись в удобном кресле задумался. Что-то беспокоило его в последнее время. Особенно это чувствовалось после приезда Кирона. Но, что это, он так и не смог определиться. Вот и сейчас, переговорив с гостем, он размышлял именно об этом.

— Может это как то связано с нашим гостем, — размышлял он, — что в нем не так? Или может это моя ревность, к недавно обретенной дочери? Нет тут, что-то другое. Нужно вспомнить. Что-то я все-таки заметил неправильное и это касается именно его. Что же это?

Старый маг сосредоточился, пытаясь вспомнить все малейшие детали общения с юношей. Интонации, движения, жесты.

— Вот! Здесь! Что же здесь неправильного?

Алекс Керн, поднялся и подошел к своему столу. Достав из небольшого шкафчика возле него, запотевшую от холода бутылку, налил немного в небольшой бокал и, секунду подумав, опрокинул в себя, не ощутив никакого вкуса. Убрав все обратно, вновь вернулся на старое место и усевшись вновь сосредоточился.

Что-то слишком мимолетное в жесте юноши, казалось вот-вот, обретет яркий смысл. Но что же? Он раз за разом прокручивал кадры этого жеста, пытаясь понять или вспомнить, что-то ускользающее от его внимания. Вновь поднявшись, он некоторое время ходил по комнате, потом подошел к окну и уперевшись лбом в стекло всмотрелся в пейзаж.

Полдень. Яркое, почти белое солнце достигло своей наивысшей точки, неся ослепительную яркость своих обжигающих лучей. Теряясь вдали среди деревьев, от дома бежала извиваясь неширокая дорожка, выложенная камнем. Неприхотливо разбросанные цветники, создавали неповторимый уют и почти сказочный пейзаж, которым можно было любоваться часами. Чуть дальше, невидимый отсюда, протекал неширокий ручей, извиваясь среди крупных разноцветных камней. Сейчас от него, благодаря ярким, жарким лучам солнца поднималось едва заметное, чуть дрожащее марево испарений.

— Вот! Вот оно! — чуть ли не вскричал старый маг. — Марево! Именно это!

Отойдя от окна, он вновь уселся в кресло.

— Да, именно это и показалось мне странным, — произнес он, — Чуть дрожащая аура при движении рукой, напоминающая марево. Будто аура не успевает за телом, чуть отставая от него. Это почти незаметно, но все же. И это происходит лишь в одном случае! Если носитель, по каким-то причинам скрывает свою настоящую ауру. Но заметить это почти невозможно. Нужно точно знать, что ты ищешь и еще несколько факторов. Как, например яркое солнце. Точно. Именно так! И тут же возникает другой вопрос. Почему?! Зачем нужно прятать свою ауру, если ты выставил на всеобщее обозрение свой двенадцатый уровень?! Нет, я бы конечно понял, если бы был выставлен уровень, хотя бы вполовину ниже. Но объявлять всем полную силу и прятать при этом что то еще? Что же?

С довольным видом, разрешив трудную задачу, Алекс поднялся и вышел из кабинета. Узнав у ближайшего слуги, где сейчас находятся молодые люди, он кивнул и направился в противоположную сторону, решив не мешать им.

— Так что же все-таки прячет этот странный юноша? — размышлял маг, прогуливаясь среди кипарисов. — И ведь не спросишь. Мало того, что этим можно оскорбить гостя, но ведь и ответ при его силе может последовать совсем неадекватный. Но было бы очень интересно разгадать эту загадку. А если?!

Маг вдруг резко остановился и о чем-то задумался.

— Где-то оно у меня было. Нужно поискать в библиотеке. Вот только где? — он на мгновение замер. — Да скорее всего именно там.

Резко развернувшись, старый маг быстрым шагом направился к дому.

Кабинет великого инквизитора, выглядел несколько мрачновато. Каменный пол, выложенный темным гранитом, отделанные мореным дубом стены, тяжелые, краповые шторы, закрывающие узкие, похожие на бойницы, готические окна. Высокие сводчатые потолки с закопченными деревянными балками. Тяжелая громоздкая мебель, все это вызывало скорее какое-то опасение, чем уют. Хотя если исходить из должности хозяина кабинета, то скорее всего этого и старались добиться, создавая такую обстановку.

Брат Беранис, Глава Инквизиции Элийской Империи, стоял возле одного из окон, со слегка раздвинутыми портьерами, глядя на ночные улицы острова и настукивая пальцами по подоконнику, какой-то марш. Судя по его лицу, он был чем-то очень раздражен, если не сказать более. Временами его лицо морщилось от отвращения или от презрения и, в этот момент пальцы отстукивающие дробь, начинали бить с еще большей силой. С улицы, заполненной народом, раздавался шум и смех. Время от времени, в небо взлетали петарды, рисуя на темном небе фантастические узоры. В этот момент лицо главного инквизитора озарялась светом, создавая своими бликами страшную, оскаленную маску.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});