Сердце Волка (СИ) - Бурбовская Мария

До церкви было далековато, поэтому они вышли пораньше.

Мелодичное, но монотонное пение священника звенело в ушах.

Свет солнца потоками лился через отверстие в потолке на стены. Мозаики, казалось, светились. В окоченевших руках Лера держала тонкую свечку. Ее пламя сильно дрожало.

Сил на слезы уже не осталось. Как назло.

На железных подставках стоял пустой гроб. На его крышке лежали цветы; три свечки были воткнуты в дерево. Лера подумала: а могло ли быть иначе? Могло ли случиться так, что… она сама отдала бы жизнь?..

— Задувайте свечи. Настало время проститься с умершим, — пение прекратилось. Лера на негнущихся ногах затушила свечу и подошла ближе. Ник последовал ее примеру.

Они были единственными, кто пришел прощаться с ним. Лера помнила друга и в радости и в злости, и старалась сохранить эти воспоминания в целости. Самым неприятным было то, что это — все, что от него оставалось.

С абсолютно серого портрета в черной раме ей весело улыбался Пашка.

Они вышли на улицу. Большое и озлобленное солнце тут же прожгло черную одежду до самой кожи. Его жестокий палящий свет нещадно уничтожал любое желание жить. Как будто оно тоже шипело: «Это ты виновата. Сейчас он был бы жив, если бы ты сделала хоть что-то, чтобы ему помочь».

Лера опустилась на край кровати в номере. И снова память… Как Пашка сидел здесь же и просил убить его. Зачем?.. От понимания того, что именно Лера сделала это, она бы сошла с ума. Пашка был рядом. Всегда. С самого ее рождения он был… здесь.

Почему все так?

Наверное, Лера была бы счастлива знать, что это всего лишь кошмар. Или, может, это кома. Волк еще тогда ее чуть не убил, она впала в кому и теперь все это — не больше, чем простая фантазия мозга. Наверное, она была бы счастлива знать, что умерла она, а не кто-то другой. Очень…

Вечер на крыше отеля казался таким безмятежным и даже неестественно счастливым, когда все было хорошо. Как сон, после которого не хочется возвращаться в жестокую реальность.

Река медленно катила свои воды вниз по течению. Лера сидела на камне у берега и слушала, как тихо журчит мягкая вода. С недавних пор это место стало успокаивать лучше любых слов, и Лера приходила сюда теперь довольно часто. Но даже несмотря на утешающий шепот реки она чувствовала такую ярость… гнев, злость, желание отомстить… все это перемешалось в какую-то кашу, но кричало одно: «Убей Волка! Отомсти за друга! И сожги его тело, чтобы его тоже не нашли!»

«Река убережет владыку.»

«Лучшее укрытие — крыша.»

Ничего еще не закончено. Волк не победит… Не захватит Миткорд. Никогда. Лера не допустит этого.

— Я нарушаю закон. Но я считаю, что поступаю правильно, — капитан протянул Лере кобуру и пистолет. — И если ты тоже будешь делать только то, что правильно — ты справишься. Сейчас я доверяю тебе больше, чем себе. Поэтому говорю: ты готова. Если я выдам тебе лицензию на ношение оружия, то меня сместят с поста, а тебя арестуют. Некоторые и так подумывают о том, как бы сделать это. Другого варианта у нас нет, так что придется довольствоваться тем, что есть. Я рассчитываю на тебя, ну кто бы мог подумать.

Лера прицепила кобуру к поясу и сунула туда пистолет.

— Носи с собой и применяй только по назначению, — продолжал наставлять Кобровский. — Полиция Миткорда мне не верит… извини, помочь ничем не могу. Поимку циркача в черном никто не отменял.

— «Циркача в черном» зовут Тень, — вскинула голову Лера. — Он спас меня. Я не думаю, что у него какие-то дурные замыслы.

— Приказ есть приказ, — в своей привычной манере отрезал капитан. — Его отдал не я. У тебя шесть серебряных пуль. Трать их с умом.

— Первая машина, владелец которой осмелился пересечь границу территории Миткорда оказался сожжен заживо. Полиция в растерянности. Дорога взорвана.

По экрану пошла рябь.

Она прекратилась так же внезапно, как и началась. Только теперь на экране вырисовался оборотень, стоящий во весь рост на краю леса. За его спиной было множество волков, которые переминались с ноги на ногу, бродили, играли или скалились друг на друга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, это я, — осклабился Волк. — Не надо паниковать. Вам все равно недолго осталось. Попрощайтесь со своими родными, проведите с ними последние моменты своей жизни. А если не хотите сгореть заживо, как тот бедолага — вы не должны покидать город. Аэропорт, вокзалы, автовокзалы, дороги — все это заминировано. Ни один человек не уйдет и не придет в Миткорд. Особенно тяжелая участь ждет всех солдат, стоящих на границе. Не надо спрашивать, что я задумал. Я жду только одного человека. Того, кто на короткий период смог усмирить мой горделивый нрав. Иди туда, где узрела пророчество. А на этом ваш экстренный выпуск новостей заканчивается. До встречи!

Экран замерцал и померк.

Лера кинула быстрый взгляд на пистолет, сиротливо лежащий на столе и ждущий своей жертвы. Что ж… Волк хочет встречу? Он ее получит. С пулей в подарок.

Но на душе было все еще тяжело. Потому что месть — злорадная штука. Вроде ты снова чувствуешь себя счастливым, а… лучше и не становится. Вспоминается, что ты все равно это что-то потерял. Что-то, что уже не получается вернуть.

Выбора больше нет, такого монстра не остановишь. А Лере и выбирать-то не хотелось. Эта сволочь убила Пашку — и должна сдохнуть.

Пистолет был действительно тяжелый. Одной рукой его сложно держать. Опробовать в деле? Страшновато. Вдруг Лера попадет в кого-то? С ножом не так… К нему она уже привыкла. Черт, да как она вообще может в кого-то попасть, если Волк из леса даже не высовывается? Разве что кому-то захочется погулять по лесу, надеясь, что не попадется в ловушку местного чудака…

Лера проверила, заряжен ли пистолет и сунула его в кобуру. Шесть пуль, больше капитан не дал. Наверняка больше и не понадобится.

Этот нож много раз спасал ей жизнь. Разве она имеет право не взять его с собой в последнюю… смертельную битву? Застрелить Волка должно быть проще. Вот теперь Лере захотелось вогнать в него серебро, чтобы он задохнулся в боли и умирал долго, мучительно. Раньше она этого боялась, но сейчас такая ненависть и ярость в ней пылала, что, казалось, и сдерживаться было незачем.

А Пашка преследовал Леру везде. Эти воспоминания жгли душу, как ничто другое. Те плохие и хорошие моменты… он волновался за нее, беспокоился… как Лера была глупа, ну почему она так себя вела, заставляла его снова и снова возвращаться к мыслям о том, что он во всем виноват? Ник даже успел шуточку отпустить. А потом все это… вдруг рухнуло.

«Именно поэтому я не хочу, чтобы ты с ним дралась. Это опасно.» «Прости меня.» «Иногда… мне бывает страшно, что мы не справимся. Что я потеряю кого-то… как тогда. И… что не успею вам сказать.» «Я… когда-нибудь… вы об этом узнаете. Обещаю.»

«Просто… ребята, да вы хоть знаете, как мило смотритесь вместе?»

Пашка хотел о чем-то рассказать. Но так и не сумел. Он ушел вместе с этой тайной. Лере вдруг захотелось забыть весь этот ужас. Забыть Ника, Пашку, Волка… все. Начать новую жизнь. Как с чистого листа. Потому что чем больше счастливых воспоминаний у нее есть, тем менее счастливой они делают ее сейчас.

Лера решила вернуться домой. Кристина ведь тоже в городе.

— Войдите, — отозвалась Лера на тихий стук. Дверь отворилась, в номер вошел Ник.

— Ты уже уходишь? — спросил он, оглядывая собранные вещи.

— Да, я хочу вернуться в город, — Лера положила в рюкзак сложенную кофту.

— Мне иногда тоже хочется… бросить все и просто уйти в отставку, — вздохнул Ник. — Поговорить с родителями, утешить их…

— Где они сейчас?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ник поднял голову наверх. Лера представила себе небо… хоть в темных деревянных стенах отеля это было сложно.

— Прости, я не знала.

— Ничего… ничего. «Вулфиан» — теперь единственное, что у меня осталось. Родители, брат… Все. Ничего, кроме него. И даже он… постепенно станет пустым и серым воспоминанием.

— А что ты… имел ввиду, когда говорил… ну, что мы с Пашкой… — начала Лера.