Вальс на свободу (СИ) - Белова Полина

Борис, впервые после подслушанного разговора немного приободрился. Задача поставлена. Пора приступать к решению.

Борис всю дорогу домой обдумывал, с чего начать разговор с женой о её родителях. Придумывал начальные фразы и тут же забраковывал их. Ни один строительный проект не доводил его до такого морального изнеможения, как проект по построению отношений с родителями своей самки!

— Может, позовём твоих родителей к нам погостить? — не откладывая трудное дело в долгий ящик, осторожно спросил Борис за совместным ужином.

Наташа поперхнулась и коротко закашлялась. Отдышавшись, она изумлённо посмотрела на, сидящего напротив, мужа.

— Зачем это? Ты же летом грозился их «устранить»! Говорил, что их присутствие в твоём доме нежелательно! Забыл? — голос Таши зазвенел на последнем слове.

Борис уже немного научился прислушиваться к интонациям своей истинной и понял, что сейчас в голосе жены явственно звучит обида. Оказывается, Наташа помнит и расстраивается из-за тех его слов до сих пор! Это нужно немедленно исправить!

— Наташа, я тогда… приревновал тебя. И говорил разное… не совсем соответствующее моим настоящим планам, то есть, совсем не соответствующее. Короче, бросал не те слова в ярости, — впервые в жизни оправдываясь, Борис ощущал себя не в своей тарелке.

Его резкий тон, скорее, звучал так, будто он сердито отчитывает Ташу, а не объясняет свои ошибки.

— Наташа, теперь ты знаешь, что Дмитрий — тоже оборотень. Пойми меня правильно! Я так спешил к своей единственной, чтобы, наконец, жениться и забрать с собой. Скучал, планировал нашу скромную, из-за известных тебе событий, свадьбу. Подготовился: в багажнике было подвенечное платье для тебя и подарки для твоих родителей. И, вдруг, застал тебя наедине с другим в самом неприличном виде! В одних трусах! В обнимку!

— Но…

— Да, я всё понимаю! Понимаю… Ты не знала. Только понимать — это одно, а своими глазами видеть тебя, полуголую, на этом мерзавце, чувствовать, что ты пахнешь им — совсем другое! Я сорвался!

Они ненадолго замолчали. Борис недовольно крякнул, сообразив, что разговор ушёл не в ту сторону.

— В общем, полагаю, сейчас нам с твоими родителями стоит постараться сгладить первое неприятное впечатление от нашего знакомства и наладить нормальные отношения. Давай, пригласим их к нам на эти выходные? — примирительным тоном предложил Борис.

Наташа откинулась на спинку стула, внимательно посмотрела мужу в глаза и, вдруг, широко улыбнулась. Это была первая, обращённая к нему, искренняя улыбка Таши за последние десять месяцев. У Бориса возникло странное ощущение, будто, его заиндевевшую душу мощно прогрело солнце. Горячее тепло разлилось в груди, и Борис почему-то подумал, что, если бы он сейчас был в волчьей ипостаси, наверное, завилял бы хвостом, как обычная домашняя собака. Как же ему хорошо, оказывается, от её улыбки.

Но это милое выражение лица быстро сползло с лица пары, и Борис искренне расстроился, а потом, и вовсе, забеспокоился.

— Что не так? Ты не хочешь?

— Хочу, но папа не согласится. Он тогда очень обиделся на твои слова. А мама без папы точно не приедет… — понурилась Наташа.

— Тогда… поехали мы к ним! Я в пятницу пораньше освобожусь, ты заранее пробежишься по магазинам, подберешь подходящие подарки, и поедем. Как тебе такая идея? — на ходу придумал новый вариант действий Борис.

— Ну, если так, то поехали, — Наташа снова нерешительно улыбнулась и у Бориса мгновенно отлегло от сердца.

***

Наташа предупредила маму, что они с мужем будут поздно вечером, в пятницу, и та тщательно подготовилась.

На полу в прихожей лежал совершенно новый коврик. Сверкающие чистотой, окна прикрывала белоснежная тюль. В старой хрустальной люстре сияла, отражая электрический свет, каждая деталь. На раскладном столе, выставленном по центру комнаты, лежала вышитая льняная скатерть ручной работы, заботливо прикрытая прозрачным целлофаном, чтобы ненароком не испачкалась. Наташа помнила, что маме подарили эту скатерть на работе, на пятидесятилетие. И с тех пор, это впервые, когда Людмила Михайловна посчитала повод достойным, чтобы достать это драгоценное изделие с дальней полки в шкафу и использовать по назначению.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В их небольшой квартире вкусно и уютно пахло мамиными пирогами и ещё чем-то с детства знакомым. Наташа с удовольствием принюхивалась к запахам родного дома. Борис же смирно стоял, опасаясь лишний раз пошевелиться и задеть что-то в такой тесноте.

— А папа где? — спросила Наташа после первых, немного скованных неловкостью, приветствий.

— Виктор Сергеевич ушёл к соседу, дяде Вове. Сказал, если Вы сегодня останетесь у нас, там и переночует, чтобы не стеснять, — скорее, Борису, чем Наташе, немного виновато ответила Людмила Михайловна.

Этот пятничный вечер мучительно тянулся для всех троих. На столе из-за разнообразных блюд, салатниц и тарелочек, доверху наполненных или художественно выложенных, старательно приготовленными, кушаньями, невозможно было разглядеть даже крошечный кусочек вручную вышитого рисунка на драгоценной скатерти. Разговор за ужином не клеился.

Людмила Михайловна, с момента неловкой встречи в прихожей, хлопотала вокруг молодых и сильно нервничала, суетливо пытаясь угодить влиятельному зятю. Она, немного заискивающе, предлагала Борису одно блюдо за другим. Порою, женщина от волнения забывала, что накладывала в тарелку гостя пару минут назад, и снова настойчиво угощала зятя тем же самым.

Наташу смущали эта суета и беспокойство матери. Подобострастное поведение Людмилы Михайловны перед оборотнем постепенно породило в душе её дочери, на первый взгляд, не совсем понятную ей самой, обиду на мужа.

Она понимала — мама так старается ради неё, потому, что очень хочет всеми силами помочь дочери наладить отношения с мужем, или, во всяком случае, ничем не навредить случайно.

Таша почти весь вечер молчала, ко всему, расстроенная тем, что отец ушёл, не пожелав общаться, ни с ней, ни с Борисом. И, хотя оборотень был сама вежливость и благожелательность, Таша с каждой следующей минутой в родном доме сердилась на него всё больше.

Альфа замечал, что пара недовольна, но даже не надеялся понять причины.

Когда жена ненадолго вышла из комнаты, он метнулся к тёще и быстро зашептал:

— Наташа недовольна. Что я делаю не так? Скорее подскажите, пока её нет. Я исправлюсь!

Людмила Михайловна даже рот открыла от неожиданности, её брови полезли на лоб, лицо вытянулось в выражении неподдельного изумления.

— Всё хорошо. С чего Вы взяли, что Ташеньке что-то не нравится? — в тон зятю, тихо, спросила она.

— Она молчит всё время и совсем не улыбается, — удручённо произнёс Борис.

— А Вам нужно чтобы Наташа улыбалась? — неподдельно удивилась Людмила Михайловна.

— Очень! — с чувством произнёс Борис. — Я ради этого, что хотите сделаю.

Людмила Михайловна от таких слов просто расцвела.

Когда Наташа вернулась в комнату, она не сразу, но почувствовала: что-то неуловимо изменилось, исчезло невидимое напряжение и настороженность. «Наверное, мама поначалу очень волновалась, но постепенно успокоилась», — мелькнуло в голове у Таши.

— Мама, тебе мой муж лично от себя в подарок купил какой-то навороченный станок для вышивания, целый мешок самых лучших ниток, коробку схем и наборов и ящик всяких приспособлений для шитья. Это пока в багажнике осталось. Мы перед отъездом занесём. Если папа не сможет собрать станок, Борис мастера пришлёт, — вспомнила Наташа о подарках уже за чаем.

— И серьги с бриллиантами. Это я сразу с собой взял, — Борис достал коробочку из внутреннего кармана. — Примите, пожалуйста, если прощаете меня за наше неудачное первое знакомство. Я виноват. И очень хотел бы, чтобы всё сложилось иначе. К сожалению, я не могу изменить прошлое, но очень постараюсь построить с Вами хорошие отношения в будущем, ради моей драгоценной Наташи.

«Вот, вроде бы, ничего такого не сказал, но почему-то хочется по голове стукнуть или укусить», — добродушно подумала Таша.