Вальс на свободу (СИ) - Белова Полина

— У крыс? Никакой!

— Ещё, к тому же, в интернете пишут, что они умные и их даже можно обучить простеньким трюкам. И содержаться в клетке, поэтому никто из прислуги их не поймает и не сожрёт, если ненароком обернётся и забудется. Тебе они совсем-совсем не понравились?

Крысы куда-то забились, пустая приоткрытая коробка лежала на прикроватной тумбочке. Наташа, совершенно не думая о своей пикантной позиции на Борисе, внимательно разглядывала каждый предмет мебели, подозрительные складки на ткани, мелькающие тени в полумраке комнаты.

— Мне у крыс их длинные лысые хвосты не нравятся, — Таша, хмурясь, приглядывалась к большим складкам покрывала на кровати. Нет. Она туда не ляжет.

— Я могу их откусить им, хочешь? — губы Бориса нежно едва касались правого соска, когда он говорил.

— Нет! — даже не заметила поползновения мужа Наташа. — Поймай их, всех троих, и унеси отсюда немедленно! Навсегда!

— Хорошо-хорошо! Тогда я тебя поставлю? — спросил примирительно.

— Да! — и тут же — Нет!

— Так да или нет, маленькая?

— Отнеси меня в твою спальню.

Борис понёс.

Он не хотел. То есть, хотел, конечно, но не планировал.

Борис сам не понял, как получилось, что едва он бережно положил Наташу на свою постель, наклонившись вместе с ней, как вдруг, так и не выпрямившись, впился жадным поцелуем в её мягкие вкусные губы, одновременно, дёрнул молнию в брюках, освобождая и направляя своё измученное воздержанием копьё в жаркое горячее лоно своей женщины. И потерялся в чувственном безумии…

***

Наташа спала. Первый солнечный луч нового года, проникнув сквозь щель в плотных занавесях, золотил нежную кожу на скулах. Борис почти не дышал, лёжа рядом и разглядывая жену. Какая же она красивая и нежная!

«Понравилось ли ей с ним этой ночью? Позволит ли она ему теперь притрагиваться к себе?» — этим утром среди других его мыслей эти два животрепещущих вопроса были преобладающими.

Сегодня, альфа, впервые, не следовал во время секса только своим желаниям.

После первого спонтанного проникновения, когда он оказался не в состоянии контролировать себя, Борис быстро взял себя в руки и всю оставшуюся ночь брал жену, нежно беспрерывно лаская, чутко прислушиваясь к её стонам, дыханию, вскрикам, заставляя снова и снова умолять о продолжении. Он внимательно вглядывался в её искажённое страстным возбуждением лицо, ловил каждую новую эмоцию в его выражении, чтобы не допустить боли. Борис менял позы, искал точки воздействия снаружи и внутри Ташиного тела, стараясь нащупать наиболее чувствительные и довести до пика её желание. Запах возбуждённой самки срывал зверю все тормоза, от её близости в голове оборотня наступило полное помутнение, но в мозгу альфы красной накалившейся нитью светилась единственная направляющая его действия мысль: «ей должно быть приятно, чтобы она позволила снова…». Это его единственный шанс сломать лёд…

Наташа, почувствовав мужа внутри себя, смирилась. За год она хорошо узнала его силу и властность, поэтому инстинктивно ждала боли и принуждения, которые, несмотря на удовольствие, каждый раз сопровождали секс с Борисом. Даже, когда она ещё была влюблена в него, то добровольно мирилась с этим, как с неизбежным в их отношениях, считала, что удовольствие стоит того, чтобы терпеть. Позже, когда Таша уже не желала близости, Борису было наплевать на её согласие. Тогда, боли и принуждения просто стало немного больше, хоть, к большому сожалению Наташи, удовольствие от ласк Бориса, несмотря ни на что, не пропадало. Оно оставалось незримой нитью, которая почему-то прочно связывала Наташу с этим невыносимым мужчиной, несмотря на все его действия и отношение к ней.

Эта нить лопнула, только, когда Таша узнала об истинной сущности мужа. Вспоминая огромного волка, Таша в ужасе представляла себя занимающейся с ним любовью и её сознание категорически не принимало подобного.

Однако, в эту новогоднюю ночь в постели с Наташей был мужчина. Она даже не вспомнила про волка. И на этот раз совсем не было боли. Что самое странное, принуждения тоже не было. Борис снова и снова так доводил её до умопомрачительного состояния своими бесстыдными ласками, что Наташа потеряла всякий контроль над своим поведением и сама умоляла мужа не останавливаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Они уснули только под утро в объятиях друг друга. Альфа, прижимая к себе пару, впервые за долгое время, засыпал удовлетворённым и абсолютно счастливым.

Однако, утро вернуло Борису все тревоги.

Длинные реснички жены задрожали. Просыпаясь, Наташа вздохнула и, перевернувшись на спину, потянулась. И тут же лёгкая тянущая боль внизу живота напомнила ей ночные события. Таша распахнула глаза и столкнулась с тревожным взглядом мужа. Её память услужливо, именно в этот момент, подсунула бесстыдные воспоминания о том, какие неприличные звуки, жаркие мольбы и сладострастные стоны Борис вынудил её издавать своими откровенными ласками почти всю прошлую ночь.

Таша тихонько застонала, показалось, что вся её кровь, в мгновение ока, прилила к щекам. Лицо вспыхнуло жаром. Она зажмурилась и попыталась натянуть на голову одеяло. Но Борис тут же испуганно стащил его вниз.

— Я что-то сделал не так? Тебе не понравилось? — полный настоящей тревоги тон мужа, заставил Наташу на миг забыть о смущении и с удивлением взглянуть на него.

— Всё нормально, — буркнула она и резко села, опустив ноги с кровати.

Ей нужно было срочно посетить ванную комнату, заодно, исчезнуть с глаз Бориса. Таша почти встала, когда вспомнила про крыс. Она, взвизгнув, бухнулась обратно на постель и поджала к груди коленки.

— Что? Что случилось? — всполошился Борис и кинулся к ней.

Он был, и так, словно на иголках, всё это утро ждал её пробуждения, будто, приговора строгого судьи.

— Я боюсь идти в ванную, — прошептала Таша, немного напуганная бурной реакцией мужа.

Борис ничего не понял, но подхватил жену и понёс на руках, в очередной раз про себя удивляясь странностям человеческих женщин.

— Неси в твою! — вдруг попросила Наташа.

Она просто заметила, через раскуроченный смежный проём между спальнями, что дверь в её ванную комнату открыта, значит, маленькие длиннохвостые монстры могли туда забежать.

Борис ожидал окончания утренних процедур под дверью и напряжённо пытался понять свою женщину: «Всё нормально — это значит понравилось и можно будет снова приласкать её? Или, нет, но она не сердится, но и повторить не позволит? Почему все женщины, даже волчицы, не могут говорить понятно и прямо? Как нормальному оборотню понять, что самка имеет в виду?»

Стихли журчащие звуки воды, изогнутая ручка на двери ванной комнаты медленно повернулась и… осталась в таком положении. Всё затихло.

Борис немного подождал, потом, не выдержал и дёрнул дверь на себя. Наташа, которая держалась за ручку с обратной стороны, от неожиданного рывка вылетела и с силой впечаталась в грудь альфы.

— Ты почему не выходила? — спросил он, сразу подхватывая пару под ягодицы.

— Так крысы… — она возмущённо посмотрела на него сверху и обвила ногами поясницу, устраиваясь поудобнее.

На этот раз полотенце сверху плотно охватывало фигурку пары, но внизу ладони альфы нежно сминали ничем не прикрытые половинки.

— Я их уже поймал, посадил в коробку и вынес в гараж.

— Правда? А они там не замёрзнут? — Таша безуспешно попыталась встать на ноги.

— Конечно, правда. Не замёрзнут, в гараже достаточно тепло. Завтра поручу кому-нибудь отвезти их подальше и выбросить. Прости, что не угодил с подарком. Ты точно хочешь только кошку? Мы можем построить для неё большой вольер, огороженный сеткой, и держать там. Тогда оборотни до неё не доберутся.

Таше вдруг стало жалко бедных крыс.

— Не надо их отвозить и выбрасывать. Лучше купи большую клетку с надёжной защёлкой и выдели им комнату в особняке, только, подальше от моей спальни. У тебя ведь много комнат.

— У нас… У нас с тобой много комнат. Тем не менее, особенно учитывая, что тебе эти животные не нравятся, выделять отдельную комнату для крыс неразумно, согласись. Их не выбросят, просто отпустят на волю, — примирительно возразил Борис.