Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

уверенно ответил Харпстенна.

— Может, ты объяснишь мне это?

— Да, отец, я объясню. Пегий — хороший и опытный мустанг. Я его очень люблю.

Харпстенна подошел к Пегому и погладил его по морде. Мустанг, к удивлению Маттотаупы и Харки, наклонил голову, словно отвечая на его чувство.

— Харка — хороший наездник, — продолжал Харпстенна уже более уверенно, — но Пегий стал старым. А теперь он очень переживает из-за того, что вчера проиграл скачки. Харка ударил его хлыстом, хотя знал, что он бежит изо всех сил. Он вернулся в табун таким грустным!

Харка опустил глаза. Ему стало стыдно. Он понимал, что честолюбие заглушило в нем голос разума.

— Я долго утешал Пегого, и теперь он меня тоже любит, — продолжал Харпстенна. — Я хотел бы быть его хозяином. Зачем Харке мустанг, который уже не может побеждать?

Харка почувствовал, как кровь приливает к его щекам. Слова Харпстенны прозвучали так, словно он хотел сказать: «Зачем Харке брат, который уступает другим в силе и ловкости?»

— Нет! — сказал Харка, Убивший Волка, не дожидаясь, когда спросят его мнения. — Я не хочу, чтобы Харпстенна взял этого мустанга только потому, что он меня уже не устраивает. Отец, вели ему взять другую лошадь.

— Я дал слово, — ответил Маттотаупа. — Решать будет Харпстенна.

Харка отвернулся, стараясь побороть волнение.

— Я хочу Пегого, — повторил Харпстенна.

— Он твой.

Узкое лицо Харпстенны просияло. Он погладил шею Пегого.

— Теперь твоя очередь, Харка, — сказал Маттотаупа. — Ты должен выбрать нового коня. Какого ты хочешь?

— У меня было три лошади, отец. Теперь их осталось две. Этого достаточно, — ответил Харка и сжал губы, чтобы не произнести того, чего он говорить не хотел.

— Харка, с теми двумя мустангами, которые у тебя остались, тебе не выиграть следующие скачки. Ты придешь третьим или даже четвертым.

— Возможно. Впредь я буду владеть собой, даже потерпев поражение.

Харке было невыразимо тяжело произносить эти слова в присутствии Харпстенны. Он произнес их, но они прозвучали жестко.

Отец задумчиво смотрел на него.

— У тебя опять будет три лошади, — сказал он наконец. — Я так хочу.

— Тогда выбери третью лошадь сам, отец.

— Хорошо. Идемте!

Мальчики вместе с отцом пошли сквозь табун. Маттотаупа остановился перед чалым мустангом, на котором Харка скакал сквозь бегущее стадо бизонов.

— Харка, Убивший Волка, Поражающий Стрелами Бизонов! Вот твоя третья лошадь!

— Отец!..

— Что?

— Это же один из твоих самых любимых мустангов! Как ты можешь отдать мне его?

— Ты мой сын. Возьми его.

Харка подошел к мустангу и положил руку ему на спину.

— Пройдет еще немного времени, Харка, и ты сможешь отправиться вместе с нами на бизонью охоту.

— Да, отец.

Несмотря на эти лестные слова, Харка говорил все еще скованно, словно преодолевая какое-то внутреннее сопротивление. Но отец как будто не замечал этого.

— Займитесь сегодня своими новыми лошадьми. Вам нужно поскорее объездить их, — сказал он и ушел.

Мальчики послушно освободили своих мустангов от пут и поскакали в прерию.

Они поскакали в разные стороны.

Ночью, когда все погрузились в глубокий сон, Харка бесшумно, как пленник, задумавший побег, выполз из вигвама. Мустанг отца тихо шевельнулся на привязи; две собаки проснулись, но не залаяли. Харка босиком прошел через стойбище к ручью и вдоль берега направился к табуну. Лошадей сегодня охранял Четан. Но Харка не пошел к другу. Он отыскал своего старого Пегого, освободил его от пут, вскочил ему на спину и тихо, сначала шагом, потом легким галопом поехал в прерию.

В низинке, где его уже не могли видеть разведчики, он спешился, велел Пегому лечь и, опустившись рядом с ним на траву, зашептал ему в ухо, тихо, ласково — так ласково, как еще никогда ни с кем не говорил:

— Пегий, мой старый друг! Вот мы и расстаемся. Помнишь, как я был маленьким и мой друг Четан посадил меня, четырехлетнего, тебе на спину? Ты тогда был еще молодым и горячим. Ты четырнадцать раз сбрасывал меня в траву, пока я не научился крепко держаться верхом. Ты лягался так, что я по ночам не знал, как лечь, чтобы не застонать от боли. Но я поклялся, что ты станешь моим скакуном, и ты стал им. Мы скакали с тобой по прерии и по лесу, переправлялись через реки, карабкались на крутые склоны. Ты был настоящий воин, ты храбро отбивался от койотов. Я люблю тебя, Пегий. Но ты сердишься на меня за то, что я был с тобой несправедлив, обидев тебя за твою старость, и вот я потерял тебя. Теперь ты любишь Харпстенну.

Харка прижался лицом к шее мустанга, глаза его наполнились слезами. Но об этом никто не должен был знать. Мальчик вскочил на ноги, Пегий тоже поднялся, и Харка поскакал обратно в стойбище. Четан