Анжелика. Тулузская свадьба - Анна Голон

Она ничего не обязана менять в своих привычках. Так же, как и они, завсегдатаи дворца Веселой Науки, составляющие ее неизменный и услужливый двор, признанной королевой которого она является. Анжелика могла задерживаться за столом, если хотела, или, напротив, оставлять гостей на попечение Клемана Тоннеля и Альфонсо и удаляться к себе, чтобы немного отдохнуть и послушать музыкантов. По утрам она, как и прежде, вольна совершать длинные конные прогулки по округе, а вечера посвящать приемам с маленьким балом. Впредь она свободна — свободна устраивать свой досуг, как пожелает.

* * *

В первые дни отсутствия мужа, покидая свои апартаменты, чтобы присоединиться к многочисленным гостям, ожидавшим ее в галерее или в гостиных, Анжелика прислушивалась, стараясь различить в шуме голосов голос Жоффрея де Пейрака. Она заметила, что с некоторых пор это вошло у нее в привычку, от которой зависело настроение, хотя Анжелика и не знала, чего больше хочет: чтобы он был здесь или чтобы его не было.

Приближаясь к гостям, она невольно слышала обрывки фраз — в основном говорили о графе де Пейраке: обсуждали красоту и величие его парижского отеля, имена выбранных им архитекторов, расходы на строительство, при этом называя самые разные суммы. Но никого не волновало, насколько опасной может быть эта поездка и благополучно ли он доберется до Парижа.

Однажды Анжелика услышала, как гости беседовали о Нинон де Ланкло.

— Я уверен, что он захочет ее увидеть, — говорил кто-то, — вернее, увидеть снова.

— Вы думаете, они знакомы? — возразил женский голос. — Париж большой, к тому же в столицу нашего короля ездят не часто…

— Такой мужчина, как он, не сможет остаться равнодушным к славе столь известной куртизанки.

В ответ гости зашумели, высказывая самые разные мнения о прекрасной Нинон де Ланкло. Одни полагали, что называть ее «куртизанкой» неправильно, потому что она несравнимо более прекрасная и великая женщина, чем может отражать это слово. Были и другие: например сенешаль, говоривший о ней с видом человека, посвященного во все детали, что не исключало с его стороны искреннего восхищения. Они утверждали, что «покровители» Нинон не всегда являлись ее любовниками, а ее любовники и возлюбленные порой, напротив, были бедны. Однако имена тех, кого любила сама Нинон, оставались тайной, потому что не так уже часто она позволяла себе влюбиться. Анжелика поняла, что Жоффрея де Пейрака, Великого Лангедокского Хромого, относили как раз к тем, кто смог вызвать у этой разборчивой женщины чувства, не имеющие ничего общего с интересом к его богатству и титулу.

— Как бы редко наш друг ни ездил в Париж, никто не сможет убедить меня, что они не встречались.

Заметив приближение Анжелики, все тут же замолчали, но она не стала притворяться, будто не слышала их. На самом деле, это имя было ей знакомо, ведь с тех пор, как о Нинон впервые заговорили в Париже, в его салонах и «альковах», где жеманницы принимали своих поклонников и мыслителей, оно в конце концов стало одним из известнейших, и теперь его можно было услышать даже в самых глухих уголках провинций и в монастырях.

— Вот уже больше двадцати лет Нинон де Ланкло царит в сердцах мужчин — вольнодумцев и поклонников любви — так же, как она властвует в изящной литературе, в остроумии и в самой утонченной любезности.

Гости задавались вопросами, в чем секреты ее обольстительности и сколько же ей лет, ведь казалось, что ей была дарована вечная молодость.

Сенешаль процитировал:

Великодушная природа мудро поступила,Создав бессмертную красу Нинон,В ней так причудливо и ярко воплотилисьИ сластолюбец Эпикур[85], и сдержанный Катон[86].

Пытаясь отвлечься от терзавшего ее нетерпения и беспокойства, Анжелика отправлялась на верховые прогулки, которые могли продолжаться до полудня. Ее друзья показывали ей окрестные города и деревни, жители которых приветливо встречали тулузских сеньоров.

Они нередко устраивали пикники в тенистых рощах, отдыхали, много болтали.

Во время одной из беспечных пеших прогулок вдоль берега реки одна из окружавших Анжелику дам, получив молчаливое согласие остальных, поведала ей, что весь край, если не сказать вся провинция, опечалена отсутствием вестей о приходе радостного события во дворец Веселой Науки.

Анжелика не сразу поняла намека.

— Мы бестактный народ, — произнес сенешаль, заметив ее удивление, — и всегда проявляем горячий интерес к любовным делам наших принцев.

И для примера он рассказал ей историю о том, как требовательные и настойчивые до слез жалобы жителей Монпелье побудили их молодого, красивого и пылкого сеньора Педро II[87], короля Арагона и Майорки, исполнить свой супружеский долг и оказать честь их принцессе Марии де Монпелье, на которой он женился, чтобы добавить к своим владениям этот прекрасный город.

Как сообщали хроники того далекого времени, принцесса была «достойная и благородная девица», дочь последнего Гийома де Монпелье и Евдоксии Константинопольской[88].

Но этот принц был ветреником и любил путешествовать; вся его жизнь проходила в метаниях между многочисленными любовницами, бесчисленными королевствами и нескончаемыми военными кампаниями вместе с другими христианскими королями Наварры, Леона, Кастилии в испанской Реконкисте против мусульман-арабов. Жители Монпелье были счастливы оказаться под покровительством такого могущественного сеньора, но обиженные тем, что тот не уделяет внимания их принцессе, подняли восстание. Понадобилось не меньше трех лет, чтобы Педро II нашел время провести ночь с супругой.

Появившись на следующий день перед народом, пара была встречена бурными приветствиями ликующей толпы. Этой ночью был зачат ребенок, сын, которому было суждено стать великим воином, известным под именем Хайме I Завоеватель[89].

Пока сенешаль рассказывал эту обычную для здешних краев историю, у Анжелики было время прийти в себя и понять, что за намеком на «счастливое событие» не скрывается никакого касающегося ее подозрительного умысла. Это был всего лишь нескромный, но вполне ожидаемый везде и во все времена вопрос. Никто и никогда не помешает толпе интересоваться, по множеству разных причин, последствиями знатных браков.

Позже, проезжая мимо маленького городка Мюрэ, расположенного в четырех или пяти лье от Тулузы, Анжелика узнала, что именно здесь в одном из наиболее жестоких сражений Альбигойского крестового похода погиб прославленный Педро II, король Арагонский, пришедший на помощь своим вассалам из Лангедока. Его сыну не было тогда и трех лет.