Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не кривляйся, Вахтанг, — укоризненно посмотрела на брата Каринэ.
— Напротив, пусть он шутит, — улыбаясь возразил Ярослав.
Вахтанг, экспансивно жестикулируя, метко, с сочным юмором охарактеризовал не менее дюжины дядюшек по материнской линии, фабрикантов и коммерсантов, наживавших огромные капиталы. О, подросток нисколько не скупился на едкие эпитеты в их адрес.
— Вахтанг, как ты говоришь о своих родственниках? — краснея, укоряла сестра.
— А что? Я говорю правду. Разве наш дядюшка Левон за деньги не продаст и свое и чужое? И даже Куру и Эльбрус, а заодно с ними долину горячих нарзанов?
Когда же Вахтанг вспомнил о своем отце, лицо его вдруг передернулось, как от внезапной боли:
— Папенька у нас душа-человек. Образованный. Здесь, в Вене, кончал университет. Владеет семью языками. А вот… ходит у маменьки под ярмом.
— Раз ты рассказал и об этом, как же ты забыл о тете Аракси и дяде Тигране? — с укором взглянула на брата Каринэ.
— Да, тетя Аракси — святая женщина! — спохватился подросток. — Ей действительно можно поклоняться. Она совсем добровольно пошла в Сибирь… пешком по этапу. Пошла за мужем, закованным в кандалы.
— Только вы, ради бога, не подумайте, что наш дядя Тигран, так зовут мужа тети Аракси, какой-нибудь вор или убийца! — грустно проронила Каринэ. — Нет, он сельский учитель. Она жила в высокогорном селении, будто бы разрушенном землетрясением. Люди ютились в домиках, сложенных из обломков скал… Очень бедно жили горцы… Все из-за пастбищ вышло. Понимаете, из года в год весной на высокогорные луга пастухи сгоняли скот из разных селений. А тут помещики и коннозаводчики подкупили наместника Кавказа и с его помощью отобрали у народа пастбища. Когда у границ пастбищенских земель появились вооруженные стражники, которые преградили путь пастухам, а стада, оставленные на узких каменистых тропах в ущельях, стали гибнуть, пастухи вступили в спор со стражниками.
Дядя Тигран сперва от имени всех пострадавших по-хорошему упрашивал стражников уйти с дороги, говорил им: разве они не видят, что тысячи голов скота не могут сделать ни шагу? Не знают, что волки выхватывают овец и коз и утаскивают добычу в горы? А сколько овец и коз свалилось в пропасти? Стадам нечего есть и пить.
Но стражники и слушать ничего не хотели.
Тогда несколько тысяч горцев, доведенных до полного отчаяния, смяли заставу. Одних стражников убили, другие спаслись бегством. А скот хлынул на луга.
Не прошло и нескольких дней — в горах появились войска. И закипела война. Солдаты стреляли из орудий, а у горцев — только охотничьи ружья. Вот и все! Конечно, вскоре их оттеснили с пастбищ.
Дядю Тиграна схватили. Многих тогда арестовали. Около года он сидел в тюрьме, а потом его угнали на каторгу, в рудники. Не знаю, как они теперь с тетей Аракси живут там без гор, без горцев… — вздохнула Каринэ и умолкла.
Ярослав попросил у Каринэ «Овод», намереваясь снова прочитать замечательную книгу и вернуть утром.
Прощаясь, он удержал руку девушки в своей руке, проговорив:
— Панна Каринэ, я чувствую, что вы чем-то озабочены. Может быть, я смогу вам помочь?
Но девушка только прошептала:
— До свиданья… Мы встретимся утром.
Однако их встреча состоялась гораздо раньше.
Ярослав в шлакфроке сидел в кресле, захваченный магической силой романа о человеке, посвятившем всю свою жизнь борьбе за свободу угнетенных.
Кто-то постучал в дверь, а спустя минуту Ярослав впустил к себе в номер Каринэ и ее брата, который с трудом нес довольно увесистый узел.
Испуганная, точно уличенная преступница, Каринэ какое-то мгновение стояла около входа молча, не решаясь войти.
— Я совершенно один, — проговорил Ярослав, делая шаг в сторону. — Прошу вас…
— Господин Калиновский, — тревожно заговорила Каринэ. — Я понимаю, это неприлично… Но мы просто вынуждены… Я прошу вас, дайте слово чести, что ни одна живая душа не узнает…
Ярослав, который не мог оторвать глаз от лица Каринэ, как только она смолкла, поспешил успокоить:
— Обещаю вам, Каринэ.
— Здесь нелегальная литература, и ее надо спрятать, — тихо проронила девушка.
— Охотно спрячу.
— Как только станет рассветать, а на рассвете наши родители обычно спят крепко, я прокрадусь к вам и все заберу. А потом рассоваю по чемоданам в тряпье, — проговорил Вахтанг.
— А вы как, крепко спите? Проснетесь, когда я постучусь?
— Постараюсь не спать.
— Я тоже не засну всю ночь, — прошептал Вахтанг, тая в себе гордое сознание, что он теперь посвящен в тайну сестры, связанной с революционерами. И теперь, черт побери, господин Калиновский едва ли будет смотреть на него как на зеленого юнца.
У костра на лесной поляне хлопотали профессор, Вахтанг и их гость. Каринэ же помогла матери расстелить на траве скатерть, поставила корзинку с хлебом, расставила тарелочки с лимонами, маслинами, разложила разную зелень, без которой не обходится восточный стол, убранный аппетитно и нарядно.
— Ах, как элегантен наш поляк, — потихоньку, любуясь молодым человеком, шепнула маменька. — Строен и широкоплеч.
— Да, он красив, — согласилась Каринэ. — И очень добр.
— И как рыцарски к нам почтителен, хотя сказочно богат. Сам бог посылает тебе счастье, доченька. Шикарный дом, шикарные наряды, шикарная верховая лошадь!
— Не надо, маменька.
— Уведи миллионера от костра, смотри, какой там чад. Лучше посидите под липой. Я сейчас тоже туда приду.
— Хорошо, — покорно ответила Каринэ и направилась к костру.
У старой липы она наклонилась и сорвала небольшой цветок-граммофончик.
— Какой дивный запах, — поднося к лицу, проговорила Каринэ. — И будто знакомый… Что это?
Ярослав загадочно улыбался и молчал.
— Не знаю, милая, — улыбнулась мать, с живым интересом наблюдая за Калиновским, мысленно прикидывая, что такой зять был бы ей по душе.
— Может быть, цветок мандрагоры? — заметил Ярослав.
— Мандрагоры? — подняла на него удивленные глаза девушка. — Я впервые слышу о таких цветах.
— Конечно, мне самому не приходилось видеть цветов мандрагоры, но я где-то читал, что этому растению в средние века приписывали волшебные свойства.
— А именно?
— Будто оно поет по ночам, чаруя души людей. А если кто-нибудь нечаянно наступит на него или прикоснется к нему рукой, тем овладевает страстная жажда наживы.
— Да? — искренне испугавшись, отбросила цветок Каринэ. — О, какой же неосторожностью с моей стороны было прикоснуться к нему, — в голосе девушки прозвучало почти отчаяние.
— А по-моему, — возразила мать, — только человек, потерявший рассудок, не стремится разбогатеть. Не так ли, господин Калиновский?
Каринэ опередила молодого человека, запальчиво бросив со всей силой убеждения:
— Погоня за богатством делает людей чудовищно злыми, гадкими. И я… Я никогда не стану искать в жизни каких-то безмятежных радостей, чтобы из-за них продавать свою душу дьяволу, хотя… хотя нечаянно и прикоснулась к зловещему растению!
— Господь с тобой, что ты говоришь, девочка моя? — в ужасе воскликнула маменька. — И кто посеял в твоей душе такие пагубные мысли? Ты же не какая-нибудь бесприданница…
— Мама!
— О, эту метаморфозу в тебе я замечаю после нашей прошлогодней поездки в Швейцарию. Да, да, после знакомства и прогулок там с этими нигилистами… — С трудом удержалась, чтобы не сказать: «политическими преступниками, изменниками своего отечества». — Вот чем кончается современное свободное воспитание детей. Но я надеюсь, замужество, свадебное путешествие выветрят из головки моей дочери…
— Мама!
— Кажется, нет основания тревожиться, — нюхая листья растения, с которого Каринэ сорвала цветок, улыбаясь, проговорил Ярослав. — Произошла явная ошибка. Чары мандрагоры не угрожают панне Каринэ. И как же мы сразу не узнали старого и доброго утешителя людей, который всегда около тех, у кого болят зубы?
— Шалфей? — спросила Каринэ, хотя на ее лице застыло беспокойство.
— Вы угадали, конечно шалфей!
И они засмеялись.
— Готово, подходите, сейчас будем класть шомпола на огонь! — крикнул Вахтанг, защищая глаза ладонью от пышущих жаром углей.
Ели шашлык с несказанным наслаждением, ели по-кавказски, руками. Пили вино, острили, смеялись.
Маменька с горящими от радости глазами замечала, что такой шаловливой и резвой Каринэ давно не была. Она даже шепнула мужу: «Ну словно серна, не правда ли?» Ах, как она мысленно сокрушалась, что дети должны уехать раньше. И почему капризной судьбе было угодно, чтобы Каринэ повстречала миллионера именно в Вене, а не в Женеве? Сколько драгоценного времени зря пропало! Может быть, теперь они уже были бы знакомы с пани Калиновской?
- Перед зеркалом. Двойной портрет. Наука расставаний - Вениамин Александрович Каверин - Советская классическая проза
- Ради этой минуты - Виктор Потанин - Советская классическая проза
- Вечер первого снега - Ольга Гуссаковская - Советская классическая проза
- Самоцветы для Парижа - Алексей Иванович Чечулин - Прочие приключения / Детские приключения / Советская классическая проза
- Трое и одна и еще один - Юрий Нагибин - Советская классическая проза
- Наш день хорош - Николай Курочкин - Советская классическая проза
- Взгляни на дом свой, путник! - Илья Штемлер - Советская классическая проза
- Высота - Евгений Воробьев - Советская классическая проза
- Минуты войны - Евгений Федоровский - Советская классическая проза
- Последний срок - Валентин Распутин - Советская классическая проза