Удержать престол (СИ) - Старый Денис

— Государь-император, кормилице пора чадо подать, — прервала мое любование дочерью, головная мамка [по сути, главная няня].

— То, что я повелел, исполняете? — строго спросил я, все же передавая Машу мамке для кормления.

— Да, государь-император, — отвечала дородная Прасковья, «Фрекенбок» моей дочери.

Было в ответе Парашки недовольство. Я требовал вымывать, минимум раз в день, детскую горницу водой с щелочью, протирать водкой мебель, дезинфицировать руки прежде, чем брать ребенка, обязательно подмывать теплой водой после каждой «неожиданности» и еще ряд не советов, а чётких указаний к действию, особенно по питанию. А то уже и сальце соленое ребенку совали в рот, своего рода замена соски, и хлеб давали, да как… жеванку, когда мамка пожует хлеб, да ребенку в рот вкладывает. Я даже приказал овес максимально измельчить, чтобы никаких цельных зернышек в детской кашке было. Но каша на потом, пока молока хватать должно. А кормилица обладает таким «сердцем», пятого размера, не меньше, что молока хватать должно. Так, немного юмора, знаю я, что количество молока мало зависит от размера груди.

Я задавался вопросом, почему в этом времени такая, просто катастрофическая, детская смертность. И нашел ряд очевидных причин. Кроме общих болезней, которые выкашивают и взрослое население, и детей, младенческая смертность имеет свои предпосылки.

Здесь почти никакого понимания дезинфекции. С грязными руками можно брать ребенка, отчего болячки цеплялись к детям, словно иголки к магниту. Взрослые люди пойдут в баню, мыльню, там смоют и грязь, и бактерии, но с детьми так не поступишь. Другой причиной могло быть неправильное питание. Вполне нормой было дать ребенку сало, цельнозерновой хлеб, капусту. Не перемалывали пищу, не думали о том, что детский организм не может воспринимать многие продукты с рождения. Кроме того, лечение детей осуществлялось теми же лекарствами и методами, что и взрослых.

Эти, как и некоторые иные, моменты я бы хотел избежать, поэтому и вводил жесткие правила ухода за моей дочерью. При этом заставлял себя слушать не только мамок, но и лекарей, скорее, тех, кто так назвался, но имел о медицине понимания чуть больше, чем ничего. До сих пор в шоке от того, что простуду лечат слабительными. Все лечат слабительными! Главное — это проср… очиститься.

Но, я-то знаю, что многие достижения в медицине крайне спорны. А мои дети должны жить. Я не приемлю варианта, когда родители благодарят Бога, что оставил им в живых троих-четверых детей из десяти рожденных.

— Димитрий, а что это за переполох такой в Москве? Все ли добре? — спросила Ксения, после того, как терпеливо выслушала, вместе с мамками, очередную лекцию о гигиене и обращении с ребенком.

— Строгоновы, — кратко ответил я, после подумал, что не до конца использую такой ресурс, как дочь Бориса Федоровича Годунова.

Ксения получила отличное, по местным меркам, образование, более того, была бы возможность, я и официальную должность ей дал. Всяко умнее многих других. И своим пытливым умом, она могла бы немало чего примечать во время правления своего отца. Всегда же есть подводные камни, знание о которых может мне помощь не нарваться на рифы.

— А что ты скажешь про Строгоновых? — спросил я, жестом указывая головной мамке уходить.

— Батюшка, царствие ему небесного, — Ксения перекрестилась. — Называл Строгоновых плутливым племенем. Они затребовали за поддержку отца, кабы он не лез в дела их, а также повелел привести из Европы рудознатцев и железных дел мастеров. Батюшка много серебра отдал за то, кабы из Англии и Нидерландов прибыли семь мастеров.

— Они приехали? — с интересом спросил я.

— Более того, семь мастеров, да еще и с помощниками. Ох, как батюшка лаялся, когда пришлось платить за них зело много серебра, — Ксения очень мило покачала головой, пытаясь передать негодование царя Бориса. Я улыбнулся.

— Скажи, а сколь много платили Строгоновы в казну, али батюшке твоему? — задал я следующий вопрос.

Это было важно, так как из документов, что сохранились, Лука при подготовке «личного дела Строгоновых» не нашел сведений о налогообложении Пермской земли и Урала. А тут, получается, царь с собственного кармана платит за специалистов, но что ему дали эти удельные князьки?

— То не ведаю, токмо слышала, как матушка, царствие ей небесное, ругала батюшку, что тот более платит за Строгоновых, чем они дают в казну. А батюшка говаривал… — Ксюша замялась, видимо, хотела сказать, что-то крамольное об отце.

Вот и экзамен для жены. Может ли быть со мной откровенной, есть ли шанс на то, что наша семья будет правильной, с доверительными отношениями.

— Батюшка говаривал… если не Строгоновы, которые купили бояр, так и не стал бы он государем, — сказала Ксения и отвернулась, явно расстраиваясь.

— Ну, буде! В державном управлении и не такое бывает. А батюшка твой более честный человек, чем иные государи. Я тебе после расскажу про Елизавету Английскую, семью Борджиа и иных. Вот там грязи… — я погладил иссиня-черные, густые волосы жены.

Повернул голову Ксении и впился в ее губы поцелуем. Уже скоро дело чуть не дошло до горизонтального положения, но я взял себя в руки. Сам принимал роды, понимал, что восстановится жене нужно. Но, ничего, через неделю… Откажет, так и снасильничаю.

Спешно оставив жену, чтобы не сорваться и не наброситься на ее, я направился в кабинет. По дороге думал, что мало чего знаю об этом времени, и отчего-то раскисаю рядом с Ксенией. И понимаю, что нет тут любви, но есть похоть, так чего не предложить жене иные способы решения моих сексуальных проблем. Обижу? А, может, в этом времени нормально ублажать своего мужа? В иной реальности, из которой я, такой вот стеснительный, попал. При нормальных отношениях между супругами таких проблем с близостью не было бы. Ну, да, чтобы все понять, степень допустимого, нужно, начать спать вместе.

Знал бы ожидающий меня у кабинета Максим Яковлевич Строгонов с какими мыслями я к нему подхожу, поплотнее бы завязал тесемки на своих шароварах. Шучу, конечно, луна для меня нормального бледно-желтого цвета, без голубых оттенков.

— Государь-император! — Строгонов-дядя поклонился в пояс.

— Лука! Бумаги! — строго повелел я, игнорируя приветствие старшего из Строгоновых.

Максим Яковлевич выпрямился и приоткрыл рот от удивления. Он, явно, рассчитывал на другой прием. Но, нет, здесь и сейчас я буду бороться против монополии и за свои деньги. Знаю, что в XVII-XIX веках среди российской знати бытовала поговорка «богатей, не богатей, а все равно богаче Строгановых не будешь». А мне не нужен русский Крез [древнеримский олигарх]. Мне нужна богатая держава и развитый Урал.

— Ты кто, Максимка? — спросил я, намерено употребляя уничижительное обращение.

— Слуга твой, государь! — растерянно говорил Строганов.

Думаю, что первый шок Максим Яковлевич ощутил тогда, когда арестовали его людей. Подворье, где остановились Строгановы, как и соседнее, где частью обживались их люди, были окружены. Мало того, даже три полевых пушки были подведены. И штурм обязательно бы состоялся, если бы последовал отказ на требование сложить оружие и проследовать за Ефимом Варфоломеевичем Бутурлиным. Строгановым оставили только двадцать бойцов согласно закону, по которому боярину неможно иметь в стольном граде более десяти оружных людей.

Вторым шоком, или подспорьем, чтобы продолжался первый, стало то, что я отказался принимать дары. Тут бы уже бежать Строгановым, да подальше. Но никто не собирался давать им такой возможности. Соляных королей сопровождала стража, якобы для безопасности самих же Строгановых.

Ну, и третий шок накрыл Максима Яковлевича сейчас, при встрече со мной.

— Ты слуга царю и Отечеству! То верно подметил. Но, отчего слова с делом расходятся? — спросил я, начиная свою опасную игру со Строгоновым.

На семейство соледобытчиков был собран компромат. Обвинений было много, и каждое по-отдельности можно было развенчать, но в сумме… получалось, что именно Строгоновы — главные злодеи в моей империи. Я понимал, что потенциально, получал сильную оппозицию, если не заговорщика напрямую, то главного спонсора заговора. Но, и нельзя же было мириться с тем, что казна почти пуста, что некоторые жиреют и баснословно богатеют на смуте в стране. Да, и Бог с ним, с богатством Строгоновых, если в пушкарский приказ будет поставляться медь, железо и чугун, если оружейные мастера и создаваемые мануфактуры начнут производить втрое больше клинков и броней.