Холодные песни - Костюкевич Дмитрий Геннадьевич

Томас выплюнул сигарету, подхватил девушку на руки и отнес в машину (к своему стыду, я не смог отреагировать так же быстро, как пожилой вояка). Камила расплакалась.

Ниру показали врачу в лагере, а потом отвезли в клинику Белиз-сити. Бедняжка подхватила каких-то паразитов, которые поедали ее плоть. Профессор сказал, что, скорее всего, виноваты москиты. Самка москита отрыгивает паразитов при укусе в ранку. Но ни Джон, ни врач не могли объяснить столь быстрое развитие болезни. По дороге в город у Ниры началась лихорадка.

После ужина я сидел на веранде кафе. Сегодня на мороженое и Интернет собралось всего несколько человек. Все были подавлены произошедшим с Нирой. Девчонки постоянно проверяли себя на наличие ранок и воспалений.

Я думал о словах профессора и поварихи – думал об алушах. О том, что они могут насылать на людей, которые вторглись на их территорию, страшные болезни. Я ввел пароль и загуглил. И конечно, нашел много чего, только усилившего беспокойство.

Один из сайтов любезно сообщил, что, когда умирает хозяин алуша, тот поступает в подчинение бога посевов и лесов, или начинает прислуживать пещерным духам, или охраняет постройки и сокровища. Если сунется кто-то из смертных – получит камнем по голове либо заболеет.

Другой сайт выдал несколько случаев, в которых винили алушей. В девяностых во время строительства моста на шоссе Канкун – Плайя-дель-Кармен не выдержала одна из опор. Мост перестроили, но он снова рухнул. Инженеры разводили руками. Позвали лидера общины майя, который посоветовал сделать подношения и провести ритуал. Мол, стройка находится на территории алушей, и без их согласия ничего не выйдет. Провели ритуал, сделали подношения, соорудили под мостом домик для алушей. Мост стоит и по сей день. Другая история: в Чичен-Ице рухнула крыша концертной площадки (готовились к приезду самого Элтона Джона). Опять-таки не спросили разрешения у алушей. Исправились, концерт состоялся. На алушей вешали пропажу туристов, которые терялись в пещерах, лесах и пирамидах, и детей (некоторые возвращались с историями о лесных «друзьях»)…

Вечером мы сидели с Эмили на палапе. С запада дул прохладный ветер, причесывал песочный пол.

– Смотри, – сказала Эмили.

За нами наблюдала игуана. Странные у нее были глаза, красные, как угольки. Я свистнул, и ящерица уползла в сумерки.

Мы забрались на обзорную площадку и смотрели, как солнце тонет в мутной пелене. Эмили достала через кого-то бутылку крепкого мексиканского спиртного, и мы сделали по несколько глотков.

Небо расчистилось, проступил Млечный Путь. Такого не увидишь в пионерлагерях! Огромная светящаяся туча. Облако звезд. Это великолепие натолкнуло Эмили на далекие от романтики мысли.

– Одиноко сейчас молодым, – сказал она.

– Почему?

– Проблема поколения. Девушкам не хватает парней.

– Ну как же. Есть тут парочки. Кое-кто о свадьбе подумывает.

– Это единицы. А остальные даже без парней. И не только здесь, у меня дочери двадцать пять…

Эмили взяла меня за руку и легонько сжала. Видимо, не только ее дочери не хватало мужчины.

Перед тем как сдвинуть и застелить кровати в своем сарайчике, я проверил простыни на наличие скорпионов.

Я не знал, чем обернется этот порыв, но что случилось, то случилось, и я был этому рад. Иногда, знаете ли, приятно почувствовать себя молодым. И не только с мастерком в руке.

Проснулись от каких-то звуков.

– Что это? – спросила Эмили.

По кабанье кто-то ползал снаружи – невидимые существа без названий. Я старался не обращать на эти звуки внимания, не получалось.

Я встал – составленные кровати скрипнули бортами – и включил фонарик.

– Не выходи, – тихо сказала Эмили.

Что-то пробежало прямо под окном, я подошел и шире распахнул ставни. Шум на секунду прекратился, но порыв злого ветра бросил в лицо сухой рассыпчатый смех и капли дождя. Я посветил в ночь, потом закрыл ставни и достал из сумки мачете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Что ты задумал?

– Выйду, осмотрюсь. Наверное, игуаны.

– Не ходи, – повторила она.

Я и не хотел, но, когда в твоей постели лежит испуганная женщина, забраться под простыню – не самый храбрый поступок. Я надел шорты и вышел из сарайчика под усиливающийся дождь.

Сделал несколько шагов в направлении коммунального центра и вдруг споткнулся обо что-то твердое, выронил фонарик, который упал и потух, наклонился и нащупал какой-то предмет. Ножки, ручки, маленький человечек.

Внутри меня все сжалось. Фигурка полыхнула красными глазками, выскользнула из-под руки и умчалась прочь. Я нащупал фонарик и вернулся в кабанью.

– Одевайся. В главном здании будет безопасней.

– Что там?

– Не знаю.

До коммунального центра мы добрались мокрые насквозь. Здесь было электричество. Мы прошли в комнату с холодильниками, Эмили взяла себе местный спрайт, я – пиво. Эмили записалась в журнал на стене: не самый плохой способ успокоиться – делать привычные вещи. Потом мы услышали голоса из кают-компании и направились туда. Увидев Фрэнка, Шарил, Глена и тройку студенток, я испытал облегчение.

До этой минуты был почти уверен, что вчера вечером в облике игуаны к нам явился алуш. Что он хотел сказать своим красноглазым взглядом? Что люди потревожили его сон в поросшем джунглями городище? Но компания других членов экспедиции сделала эти мысли нелепыми. Все было привычным и понятным – и стол, заваленный заряжающимися таблетками и телефонами, и книжная полка, и доска объявлений. Просто ливень и ночь в Рэд-Баши. Просто события последних дней…

Но в руках Фрэнка и Глена были мачете, оба пялились в окно, высматривая что-то за пеленой дождя. Эмили прижалась ко мне всем телом.

– Вы тоже их слышали? – спросил Фрэнк. Его веснушчатое лицо было бледным.

Я кивнул.

– Да, – растерянно сказал Фрэнк, – да. А Глен видел.

– Они хотели забраться ко мне в окно, – произнес паренек.

– Кто? – не выдержала Эмили.

– Эти маленькие уродцы.

– Они? – спросил я. – Их несколько? Но ведь мы нашли одного…

– Да откуда мне знать! – пискнул Глен. – Может, остальные прятались в пирамиде!

– Спокойно, – сказал Фрэнк. – Надо разбудить профессора.

– Если эти твари не разбудили его раньше!

Шарил зыркнула на паренька, и тот притих.

– Нам нужен шаман, – заявила какая-то из студенток, когда мы выходили из здания.

Профессор жил вместе со своей семьей в просторной кабанье с электричеством. Ливень стекал с холма грязными потоками, стучал по голове и плечам. Впереди шла Шарил, светила мощным фонариком, от которого было мало толку. Следом шагал я, в правой руке – мачете и фонарик, в левой – ладонь Эмили. Замыкал Фрэнк. Студентки и Глен остались в кают-компании, видимо, паренька весьма впечатлил ночной визит странных существ.

Совсем не к месту в голову лез недавний разговор с Каспером (или это мысли постфактум?). Вот жило-было древнее племя майя, науку развивали, религию, культуру, календарь и письменность изобрели. Верили в богов охоты, плодородия, стихий, небесных светил. А потом взяли да исчезли, схлопнулись вместе с городами. Голод, эпидемия? Где тогда останки или массовые захоронения? Разорения варварами? Где следы разрушений? Хотя – не совсем так. Это только города схлопнулись, а сами майя никуда не делись – так и живут, со своей цикличностью в мифологии, с непостоянными богами, то «добрыми», то «злыми». Вот Советский Союз развалился – русские ведь не испарились, просто империя не регенерировала.

До кабаньи профессора мы не дошли. Услышали крик. Приглушенный дождем, он доносился от главного здания. Кто-то вышел на улицу или прибежал в поисках защиты.

Я выпустил ладонь Эмили и побежал. Ошибся направлением – немудрено, бегать сквозь «водопад» довольно трудно. Но ошибка оказалась «удачной». Я выскочил из дождя под навес палапы и едва не налетел на человека, катающегося в грязи.