Дочери Дагестана - Булач Гаджиев

Я поинтересовалась, была ли у нее родня, а Наталья Францевна не на шутку обиделась:

– Как же не была! – отвечала она. – Как и у всех людей, имелись отец, мать, семь дядей, брат, который приезжал в Халимбекаул навестить меня. Наш большой дом располагался на одном из проспектов Варшавы. А училась я в России…

И, правда, брат навещал ее, притом не один раз, все уговаривал сестру вернуться на родину. Но она отказалась – очень любила мужа. Когда мы, это уже после войны, предлагали ей поискать родителей, она отвечала: «Всех их, наверное, немцы перебили. Куда я поеду? А здесь дети, муж».

Она стала одеваться, как все наши сельчанки, и быстро выучила кумыкский язык. Характер у чужестранки был настойчивый, чтобы все было по ней. Не ругалась, не скандалила, но все же от сказанного не отступала ни на шаг. В 1918 году родила дочь Зубаржат, будущую мою тетю. Однако не прошло и 40 дней после этого радостного события, как Ичакаим нелепо погиб. Случилось вот что. Он был не только богатым, но и гордым человеком, а его сосед по дому Гебек был острым на язык. Они из-за чего-то повздорили между собой, Ичакаим возьми да и скажи, что ему ничего не стоит совершить любой подвиг. Они ехали на поезде, стоя в тамбуре.

– Например? – спросил Гебек.

– Например? – переспросил Ичакаим. – Например, на ходу с нашего поезда я прыгну на ступеньки вагона встречного поезда.

– Зачем?

– Затем, чтобы доказать тебе, что я не бросаю слова на ветер.

И, представляете, прыгнул. Что с ним стало, трудно описать. Хоронили его в Халимбекауле, а Гебек все не мог успокоиться, считая себя убийцей односельчанина.

После этого трагического случая жизнь вдовы погибшего круто изменилась. Сама Наталья Францевна рассказывала об этом так: «Когда яс кончился, родственники Ичакаима ничего мне не дали, вручили, как вещь дочь, и выпроводили вон со двора. Пробыла на улице, не зная, куда себя деть, аж до темноты. Решила идти к Гебеку. Говорю: так и так, мне некуда идти. А у Гебека жена и двое детей. Однако он страшно обрадовался…»

Я думаю, было, конечно, отчего: в его дом вошла красавица, на которую зарились все мужчины. Поколебавшись ради приличия, он открыл перед ней ворота своего дома. Через месяца три жена Гебека почуяла неладное: хотя бы по тому, что муж перестал исполнять супружеские обязанности. Когда же убедилась, что Гебек души не чает в полячке, оставила детей на него и уехала к своим братьям.

Наталья вступила в колхоз. Считая, что женщина получила иное воспитание, росла совершенно в других условиях, руководство определило ее в медпункт санитаркой. Хотя, по правде говоря, разве образованной, владеющей несколькими языками полячке следовало заниматься перевязками да обходом больных по домам?

Недолго длилась ее семейная жизнь с Гебеком. Этот человек категорически противился колхозам, потому был вынужден уехать в Хасавюрт, где и умер в 1935 году, оставив дочь и двух сыновей на плечах молодой жены.

Сын Вагит Гебеков окончил военное училище в Астрахани, воевал, попал в плен. В 1945 году вернулся домой, но вскоре его забрали, осудили на 10 лет. Отсидел от и до. Уже после смерти Сталина вернулся. С другим сыном – Абкеримом Гебековым дела сложились хуже некуда. Нигде не работал, спился. Умер в 1981 году. От него остался сын – внук Натальи Францевны Абсаид. Трудился в военторге, спортсмен, умный, деловой парень, радовал, утешал бабушку.

Жила она у своей дочери от первого мужа – Зубаржат. Ей пошел 84-й год, когда сильно простудилась и умерла. Я хорошо помню тот февральский день 1972 года. Из дома в дом передавали скорбную весть о том, что скончалась Написат Магомедовна. Все село хоронило ее, и никому в голову не приходила мысль, что она не наша, не дагестанка. Мир праху ее.

На этой фразе Анна Магомедовна умолкла.

– Кем же эта женщина приходилась вам? – прерываю я паузу.

– Свекровью, – ответила она. – Это мать моего мужа.

Телетль и Лондон, Темир-Хан-Шура и Калуга

В один из летних дней 1977 года преподавательница Буйнакского финансового техникума Валентина Климова передала мне письмо, в котором спрашивалось, есть ли в Дагестане населенный пункт под названием Телетль. Подписалась неизвестная мне женщина так: «Калужанка из Москвы Некрасова Вера Петровна».

Я ответил утвердительно.

В следующем письме из Москвы сообщалось: «В ауле Телетль один сезон проработала учительницей Иванова Лидия Георгиевна. Это было приблизительно в 1902 году. Хотелось бы узнать о ее пребывании в дагестанском ауле. Для меня, – говорилось в конце письма, – это очень важно».

По этому поводу я обратился в телетлинскую школу. Откликнулся учитель истории Муртузали Ахмедов. Привожу часть его письма: «… В первый же год открытия нашей школы, в 1901 году, приехала в Телетль учительница Лида. Об этом мне говорили аксакалы аула М. Хачаев, М. Маламагомедов, Н. Алиев, но ни один из них не помнит ни ее фамилии, ни отчества, не знают они, и сколько учительница проработала в Телетле, т. к. в ту пору названные товарищи были еще детьми».

Вера Петровна в очередном письме предупреждала меня: «Мне 80 лет, я не кавказский житель, где горы помогают преодолевать годы, поэтому тороплюсь выполнить одну чрезвычайно важную для меня миссию». История, которую она сообщила, была такова.

Вера Петровна Некрасова

…В один из летних вечеров 1901 года в квартире почтмейстера Темир-Хан-Шуры Георгия Иванова давался званый ужин. После еды и танцев молодые люди делились последними городскими новостями. Когда и эта тема была исчерпана, кто-то из присутствующих начал читать вслух газету «Областные ведомости». Одна заметка привлекла внимание присутствующих: для только что открывшейся одноклассной школы в ауле Телетль Гунибского округа требовался русский учитель.

Как это нередко бывает, среди молодых людей начался спор: кто захочет поехать в такую глухомань, куда на всю зиму дорога заказана и т. д. и т. п.

Вдруг разговор принял совершенно новый оборот:

– Я поеду!

Слова эти утонули в продолжительном хохоте. И было от чего. Это заявление сделала дочь почтмейстера Лида Иванова. Ее слова никто всерьез не воспринял. Однако девушка упрямо повторила свои слова. Доводов против поездки была целая куча, в том числе и такой: что сказать женихам, от которых отбоя нет? Ничто не помогло. Вечер расстроился, гости расходились, будто с панихиды.

Уверенность Лидии была основательна. Год назад она блестяще окончила в Тифлисе женский институт Святой Нины. Темир-Хан-Шура для нее и родителей являлась родиной. Отца здесь уважали, а Лидия водила знакомство и дружбу с дагестанской молодежью.

Волей-неволей родным и знакомым пришлось благословить в дорогу юное создание. К концу второго дня конная линейка доставила девушку в нужный аул.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});