Десятый король - Эл Ригби

Поднялся ветер, листва над их головами зашелестела, по траве побежали глубокие зеленые волны. Ванилла по-прежнему сидела неподвижно, не отстраняясь. Смуглые пальцы мягко гладили ее волосы.

— Знаете… — Тони вдруг с какой-то странной усталостью прикрыл здоровый глаз, — будет странным сказать, что я понимаю. Но я понимаю. Я вырос в очень большой семье эмигрантов с Сицилии. В том районе, где я жил, итальянцев было много, целый квартал… И у нас всегда было принято не давать быть одинокими. Мы друг друга поддерживали и были дружелюбны к чужакам. И наверное, придумывая свою страну, я что-то упустил, потому что так и не смог найти общего языка — ни с Бродячим, ни с Якобом, ни с Большим Филом… и они тоже не слишком радовались, когда я пришел. Я был слишком не их.

Ванилла подняла голову:

— Здесь совсем не принято дружить?

— Совсем, — кивнул Тони. — Наверное, Людовик прав, мы такие разные из-за того, что родились в разные времена… — Он немного помолчал, а когда продолжил, голос звучал глухо: — Вот Фрэнк из Зоммергольда… он понимал меня, да. Понимал и даже, можно сказать, знал до последней привычки и фразы. Как-то так получилось. Он никогда не любил приезжать ко мне, его угнетал дождь. Но зато любил, когда я его навещал, и меня даже не злили эти вопящие пернатые комки. Если… точнее, когда все снова будет хорошо, я вас познакомлю.

Ванилла протянула руку и осторожно провела по щеке правителя Циллиассы:

— Он не умер, Тони. Не смейте даже думать об этом. Мы ведь все и так уже мертвее некуда.

Гангстер улыбнулся:

— Жаль, мы с вами не родились в одно время. Может, тогда все и сложилось бы иначе. А так…

Тео развернулся и побрел в другую сторону: ему не хотелось как-то обнаружить свое присутствие. Но он прошел всего несколько десятков метров, когда снова услышал голоса, на этот раз — Бэки и Людовика: он сидел на рассохшейся деревянной скамейке, а она, стоя сзади, надевала на его голову венок:

— Ты ведь не станешь больше говорить ему подобного, правда? Он добрый.

Людовик чуть повернул к ней голову, венок съехал на лоб:

— Я хочу узнать правду. Мне не дает покоя эта пустая башня. Подумай сама, зачем ему нужна такая ложь?

— Хорошо… — тихо сказала Бэки, садясь рядом. — Давай вместе. Как ты думаешь, почему здесь все именно так? Башня сияет, волшебство уничтожает все часовые механизмы вокруг, но внутри никого нет?

В тишине ответ Бродячего прозвучал неожиданно четко:

— Он убил его сам и не может найти покоя. Это мое единственное объяснение.

Бэки засмеялась:

— Ты ведь шутишь, верно? Ну скажи, что шутишь.

— Подумай. Он был первым королем. С него начался этот мир. И уже тогда появились эти пески. Значит, он принес их с собой. Это какое-то проклятие, которое таилось девятьсот земных лет и вот теперь решило уничтожить нас в канун появления девятой Королевы. Потому что на самом деле она не девятая.

Девушка прижала ладошку ко рту:

— Людовик… не может такого быть! С чего ты это решил?

— С того, — вздохнул тот, — что больше ни одного короля с дырой в груди у нас нет.

Дальше Тео слушать не стал. Он развернулся и не чуя под собой ног пошел назад, к замку. От услышанного у него начинала болеть голова, и больше всего ему хотелось забыть весь этот день. Но голос принца по-прежнему преследовал, и, наверное, именно из-за этого мальчик не сразу услышал, что его зовут:

— Великий земной детектив, это ты?

Якоб прислонился к краю большого каменного фонтана и внимательно смотрел на мальчика. Тот отчетливо видел полую, окованную железом грудную клетку и сидящую внутри птицу.

— Здравствуйте, ваша светлость.

Он собирался склонить голову в поклоне, но король жестом остановил его:

— Не желаю никаких почестей, особенно от своих гостей. — Голос звучал устало. — И тем более, если гости не уверены в том, что доверяют мне.

— Я… — начал Тео и осекся, понимая, что не знает, как продолжить. Но Якоб выжидательно смотрел на него, постукивая когтистыми пальцами по каменной поверхности, и мальчик вздохнул: — Я вас не знаю, чтобы доверять или не доверять.

Мужчина слабо и благодарно улыбнулся. Потом перевел взгляд на небо и вдруг спросил:

— Вы с твоим драконом ведь пересекли всю страну. Верно?

— Почти… — отозвался Тео.

— А… ты встречал по дороге Капитана Птиц?

— Два раза, — кивнул мальчик и передернулся от воспоминания.

Якоб, заметив это, нахмурился:

— И… что ты о нем скажешь?

— Почему вы спрашиваете? Ну… он странный. Он пытался убить нас. Просто так. А… вы знаете его?

Канарейка в грудной клетке тревожно забилась.

Якоб тяжело вздохнул:

— Нет. Хотя когда-то мне казалось, что… — не закончив, он сложил у груди руки, — не важно.

Новый порыв ветра, поднявшись, растрепал его волосы. Тео нахмурился: в дуновении почудились крупинки стеклянного песка.

— Дюны уничтожат ваш народ, — тихо произнес мальчик. — Если мы не узнаем правды.

— Какой правды, Тео?

— Я не знаю, — ответил он. — Кто-то из девяти королей совершил преступление. Поэтому раз за разом происходит одно и то же — песчаные вихри начинают крушить мир. И… как я понял по рассказам, они уничтожают больше и больше земель. И… — Секунду или две Тео колебался, но все же продолжил: — Некоторые думают, что преступление совершили вы. Простите…

Это было совсем не как в детективах, это было очень неприятно. Птица еще сильнее забилась, ударяясь о прутья.

Тео невольно отступил на шаг от короля, а тот вдруг без всякой злости, впрочем, и без всякого удивления заговорил:

— Может, ты прав… Преступления страшнее, чем это, я не придумаю… — Он вдруг закрыл лицо руками. — Боже мой… нет… я не могу… Я…

— Вам плохо? — с беспокойством спросил Тео, снова приблизившись. — Я не хотел обвинить вас, я…

Он выпрямился.

— Не переживай. Я сам во всем виноват.

— Могу я как-то помочь?

Но король лишь покачал головой:

— Я хотел бы побыть один.

— Как скажете, ваша светлость…

В эту минуту Тео опустил глаза. И увидел на присыпанной песком площадке вокруг фонтана тень короля. Точнее…

Тень была птичьей.

И это тоже о чем-то ему напомнило. Но о чем?

* * *

Мальчик свернул на узкую аллею, вдоль которой росли усыпанные красными, сладко пахнущими яблоками деревья. В очередной раз Тео поразился разнице во времени, которая была в этом небольшом, казалось бы, мире: Ротонда Низких Облаков казалась царством зимы, Листолесье — весны, а Тирия — осени. Удивительным было то, что фрукты пока еще никто не собирал, хотя их, наверное, хватило бы на весь город.

— Ах вот ты где!

Тео обратил внимание скорее не на голос, а на свист воздуха: кто-то бросил яблоко. Мальчик с большим трудом поймал его, обернулся и увидел Альто — тот сидел на траве, между корней дерева. Хвост шевелился, явно собираясь поднять с земли и кинуть еще один фрукт. Дракон щелкнул по нему пальцами и улыбнулся:

— А я думал, куда же запропастился наш земной детектив…

Тео, приблизившись, сел рядом с оборотнем. Тот наклонил голову:

— Что-то не так?

Ему не хотелось делиться всем тем, что он только что услышал. Не хотелось говорить о страхах и начинать бояться еще больше. Поэтому он просто откинулся назад, упираясь лопатками в ствол дерева и бессильно жмурясь. И был очень благодарен Альто за то, что тот замолчал.

Тео точно не знал, сколько времени провел так — с абсолютной пустотой в голове и в сердце.

— Эй…

Мальчик открыл глаза. Дракон с тревогой смотрел на него.

— Кому из них ты веришь, Альто? — слова слетели с губ сами.

— Я предпочитаю сейчас верить всем, ведь мы в одной лодке. А ты?

— Я так не могу. Якоб…

Альто взял еще одно яблоко, вытер рукавом и надкусил. Прожевав и внимательно осмотрев след от собственных острых зубов, сказал:

— Я тоже считаю, что Бродячий зря мутит воду. И что для этого сейчас совершенно не подходящее время. Но с другой стороны, он далеко не глуп, не стал бы искать с кем-то ссор без повода. Поэтому…

— Я хочу увидеть башню, — перебил его мальчик.

Дракон нервно дернулся и выронил яблоко:

— Ты ведь сам понимаешь, что будет, если нас там поймают. Башня не охраняется, но…

— А кого-нибудь ловили? — поинтересовался Тео, приподняв брови. — И рубили головы за это?

— Нет, — после некоторого колебания ответил Альто. — Никто не ходил, насколько мне известно.

Мальчик вспомнил слова Людовика Бродячего, но благоразумно решил пока промолчать по этому поводу. И просто сказал:

— Тогда, возможно, я буду первым.

* * *

Даже сейчас, в сумерках, теплый свет Башни согревал небо и силуэты окружающих домов. Стоило Тео приблизиться к стенам, как, мигнув, погас экран его электронных часов. Волшебство начало действовать.