Если ты простишь (СИ) - Шнайдер Анна

Листая фотографии Эльвиры я, конечно же, не ограничился лишь просмотром её доказательств знакомства с застройщиками, но и немного поизучал другие снимки.

Эльвира — красивая женщина. Эффектная. Знающая, как производить впечатление. Любящая роскошный образ жизни. На некоторых фотографиях был и её муж. Как правило, он всегда находился чуть позади, что делало очевидным ответ на вопрос, кто в их паре «альфа», а кто — Эрик.

Были и откровенные фотографии в нижнем белье. Сказать по правде, на них я задержался… Нет, ничего вульгарного я не делал, просто полистал ленту, но с повышенным вниманием. А что тут удивительного: я мужчина, у которого давно не было секса. В таком состоянии не то что на горгону начнёшь засматриваться, но и про адские врата задумаешься, если оттуда будут заманивать перспективой плотских утех.

Надо сказать, что весь жар, исходящий от откровенных фотографий Эльвиры, мгновенно остужался воспоминанием о нашей холодной личной встрече.

В результате мой интерес быстро угас, и я стал составлять подробный список всего, что я теперь знал про эту «золотую жилу», с помощью которой меня заманивала в свои сети Эльвира. Зафиксировал телефоны компаний, имена владельцев, первичные действия, которые надо самому сделать или кому-то делегировать. Поставил пометку, чтобы для начала туда позвонили наши менеджеры и прощупали почву.

Когда начальный план действий был составлен, я принялся за проработку «второго уровня» — составил список людей и организаций, связи с которыми могли бы помочь мне обойти ловушки, расставленные этой змеёй.

Иронично, но один из крупных жилых комплексов, который в данный момент строился компанией этой троицы, назывался «Эдем».

Что ж, змея Эльвира заманивает меня запретным плодом.

Ладно, яблоки я люблю, но и вегетарианцем никогда не был и пресмыкающихся не боялся. А однажды мне довелось попробовать их мясо. Это случилось во время экскурсии во вьетнамскую деревню Лонг-Чыонг.

Как ни странно, но побеждённая змея на вкус ничем не отличается от обычной курицы.

58

Вадим

К началу рабочей недели я практически выздоровел и в прекраснейшем, насколько это возможно в данный период жизни, настроении вернулся в офис.

И чёрт знает, какие подсознательные сигналы я стал посылать во внешний мир или что ещё подействовало на некоторых моих коллег, но с первого же дня, начиная с ресепшена, я почувствовал неладное.

И сделал вывод, что охота на меня началась.

Может, уход Лиды в «Интродизайн» как-то повлиял на женские умы: мол, точно теперь все мосты сожжены в семье Озёрских?

Да, выводы я сделал сразу, но стратегию выбрал выжидательно-оборонительную.

Так вот, в понедельник на ресепшене меня встретила администратор Настя. На её лице явно было больше косметики, чем всегда, а ещё что-то еле заметное изменилось в её движениях, словно девушка включила какой-то ранее скрытый «секс-режим».

«Доброе утро, Вадим» прозвучало слаще обычного. Когда годами кладёшь в чашку кофе одно и то же количества сахара, легко замечаешь разницу, если переборщил. Так и с этим приветствием. Я слышу его от Насти пять дней в неделю уже четыре года, если мне не изменяет память.

И тут она впервые «пересластила».

Затем и Света из отдела маркетинга зашла несколько раз за день, чтобы задать какие-то вымученные вопросы. Первые два раза я принял снисходительно, но на третий — посмотрел с укоризной и обнаружил, что у Светы какой-то несвойственный ей растерянный вид — удивительный для уверенного в себе человека, которым она всегда была. Тут же у меня закралось подозрение, что профессиональные вопросы не причина Светиных визитов, а повод для них.

Я не понял, что именно, но в её внешности тоже что-то изменилось, однако это было что-то не столь очевидное, как косметика у Насти.

А через пару дней выяснилось, что во внутренних чатах стали бродить мемы про меня. Некоторые из них были посвящены эксгумации, которой я подверг буйного Эрика, выгнанного за ухо. Их мне пересылали напрямую. Многие были довольно остроумны и даже рассмешили меня. Особенно понравился мем, на котором Ван Гог с забинтованным ухом смотрит на меня с опаской.

Если бы эти мемы не шли в комплекте с ненужной героизацией босса и не привлекали ко мне как к мужчине дополнительного внимания, то и проблем бы не было. Но всё зашло намного дальше.

В среду я начал замечать стреляющие взгляды нескольких девушек каждый раз, когда выходил из кабинета. Каждый грёбаный раз! Они явно хотели, чтобы я это увидел. В разведку таких не берут.

Более того, на совещании две из них недобро друг на друга поглядывали, видимо решив, что они соперницы.

А в четверг я узнал, что есть и другие мемы. Одна из новеньких дизайнеров, когда я проходил мимо, быстро и неопытно скрыла на своём мониторе чат, где мелькнула моя фотография в жанре «восемнадцать плюс».

Девушка раскраснелась и стала куда-то нервно тыкать, изображая, что даже не видит меня, остановившегося за её спиной.

Я ничего не стал ей говорить, сделав вид, что не заметил фотографию, и, пока не подчистили улики, вызвал в кабинет Виолетту — моего главного двойного агента.

— Что за чат с фиолетовой аватаркой? — выпалил я, как только она закрыла за собой дверь.

— Э-э-э… а что на аватарке? — замялась Виолетта.

— Я не успел заметить. Одна неопытная птичка на рабочем месте смотрела ленту и свернула его, когда я проходил мимо.

— Ой, бл… — Виолетта чуть не выругалась, явно осознав, что именно я увидел и из какого чата.

— Ну, и что за чат?

— Ой-ой-ой, — запричитала Виолетта, а потом, выдержав короткую паузу, объяснила, что чатов в студии много, а конкретно этот только женский, и то не для всех. — Слишком болтливых туда не пускают.

Виолетта держала в руках телефон, поэтому я молча протянул руку, показывая, что хочу посмотреть этот чат.

— Босс, зачем? — то ли недоумевала, то ли отговаривала она.

— Я руковожу этим местом. Мне нужно знать, какие бродят настроения. — На самом деле мне в первую очередь необходимо было понять, не выдумал ли я свою популярность. Может, на той фотографии вовсе не я был, а какой-нибудь похожий мужик? И девчонки в чате обсуждали, как он удивительно смахивает на их шефа.

— Ой… Тогда я оставлю тебе телефон и выйду, а то лопну от стыда, — пробормотала Виолетта, передав мне свой мобильный.

Через минуту, оставшись наедине с народным творчеством женской части коллектива, я, мягко говоря, охренел. По-другому и не скажешь. И, чёрт побери, иногда худшее и самое отталкивающее, что может быть в жизни, — это знать фантазии безразличных тебе в сексуальном плане людей.

Той самой картинкой, которую я видел на экране новенькой, оказался мужик с членом и мошонкой болезненно нездоровых размеров, к которому была прикреплена моя голова. Рядом красовалась надпись: «Вакансия открыта! Устраивайтесь поудобнее!»

Увы, но это было не единственное. Девчонки где-то раздобыли мои старые фотографии с пляжа. Лиду, лежавшую рядом на шезлонге, отрезали и вместо неё примеряли себя по очереди, а потом игриво спорили, кто мне больше подходит.

Я сломался на моменте, где они обсуждали — то ли в шутку, то ли нет, — кто из них должен трахнуть меня, чтобы отомстить Лиде за двойное предательство — измену (почему-то все были уверены, что это причина нашего развода) и уход в «Интродизайн». Сошлись на том, что двойное предательство заслуживает двойного отмщения, и снова запостили фотошопную нецензурщину, на которой я как будто бы занимался сексом втроём с кем-то из чата. После у них как будто бы стыд проснулся, хотя фото из чата всё равно не удалили.

Ни страха, ни совести.

Я размышлял над тем, что мне теперь делать, когда в кабинет просунулась голова Виолетты. Я махнул рукой, чтобы заходила, и главный дизайнер, громко вздохнув, зашла в помещение и плотно закрыла за собой дверь.

Клянусь, такого малинового лица я не видел у неё даже в тот день, когда один из наших заказчиков заявил, что хотел бы в спальню светильники в форме эрегированных членов, а шторы — с рисунком из вагин.