Страшно упрямый - Виктория Падалица

есть ли свободные номера, а мне представилось несколько минут свободы в запасе.

Пока его не было, я всячески пыталась выбраться из машины. Меня не устраивала перспектива быть его заложницей ещё одни сутки. Я совершенно не рассматривала вариант смириться с тем, что моя воля отныне мне не принадлежит, и что моя жизнь теперь всецело зависит от какого-то бандюка с бразильскими корнями и замашками шизофреника.

Не верила и в то, что Косорылу, чи как его там, на самом деле позарез нужна мертвая я, и что он реально станет меня преследовать после того, как сбегу от Бейрута. Я была просто уверена в обратном. Что я и даром не нужна ему. У них между собой разборки, а я здесь явно не при чем. Так что пусть Бейрут ищет себе другую дурочку, чтобы вешать ей лапшу на уши. Не на ту нарвался. У меня голова не только для того, чтобы прическу носить. Кстати о прическе… Было бы неплохо помыть голову, желательно изнутри. Как и в целом себя помыть тоже было бы очень кстати.

Может не стоит пытаться сбежать сегодня, может надо бы повременить, отложить эту задачу на завтра, а сегодня помыться и поспать на нормальной чистой кровати?

Да ну. Бред какой-то. Надо задницу свою спасать. Помыться всегда успею.

Помимо обоснованного и логичного недоверия к Бейруту, еще и совесть меня гложет, антагонистичные кошки на душе скребут. Из-за того, что между нами случилось сегодня. То есть, не случилось. Почти случилось, но я все равно опозорилась. Потому и чувствовала себя мягко говоря скверно.

Долгими мучениями и кряхтениями, я всё-таки уломала скотч поддаться. Чудом высвободила руки и сразу же попыталась содрать скотч с лица. Но как оказалось, это сделать очень больно.

Предприняв пару попыток и в итоге удовлетворившись тем, что удалила скотч хотя бы с рук, я перебазировалась на водительское место и принялась рыться под сидениями в поисках своей сумочки.

Сумочка должна быть где-то здесь, раз Бейрут намерен вывезти меня за границу. А там и телефон, и паспорт. Если мне удастся найти сумочку, считай я спасена…

Однако не нашла, где только не искала. Неужели Бейрут оставил мою сумочку в бэхе? Салон Вольво абсолютно пустой. Даже странно как-то, что его личных вещей нет. Ничего, кроме куртки.

Бейрут тоже налегке путешествует? Или самое важное типа трусов и бритвы он хранит в багажнике, по соседству с трупом?

Только в багажнике все ценное и будет. Я просто уверена в этом. Надеюсь, Бейрут не замкнул багажник на ключ, и тот откроется с кнопки. Если там вообще есть кнопка.

Недолго думая, ведь терять мне было по сути нечего, я срезала с себя остатки скотча канцелярским ножиком, который обнаружила в бардачке и сразу прикарманила, затем открыла водительскую дверь с намерением выйти и проверить содержимое багажника.

Как тут краем глаза заметила Бейрута. Тот вышел из здания мотеля и неспешным шагом направлялся к Вольво.

Вроде смотрит в другую сторону. А это значит, он не заметил, что я расселась на водительском месте. Пользуясь моментом, что он не торопится возвращаться, я быстренько перелезла назад и спрятала канцелярский ножик в кармане пиджака.

Бейрут остановился в нескольких метрах от капота, в очередной раз отвлекшись на телефон.

Выдохнув, ведь еще есть время, я быстренько собрала раскиданные повсюду клочки скотча и попыталась приклеить их обратно. Для видимости. Чтобы не вызвать никаких подозрений.

Но Бейрут оказался проворнее и смышленее, чем я ожидала. В секунду очутившись напротив моего окна, он стал свидетелем, как я старательно пытаюсь его надурить.

— Тебя на секунду оставить нельзя.

Он постучал в окно, чем напугал меня. От испуга я всплеснула руками, и папье-маше из скотча отвалилось буквально на глазах.

Распахнув дверь, Бейрут запрыгнул в салон и повалил меня на сидение. Налег сверху, придавил своим телом, удерживая за руки одной своей и закинув их над головой, и тут же нащупал припрятанный ножик.

Как будто заранее знал, где я его сныкала. Неужели у него камера слежения в машине установлена?

— Сейчас мы пойдем в отель. — оповестил он холодно. — И ты будешь вести себя так, словно мы с тобой пара. Ясно?

Глядя Бейруту в глаза, единственное что хотелось мне, так это плюнуть ему в лицо. Жаль, что рот заклеен, иначе бы за мной не заржавело.

Уверена, он без труда догадался, о чем были мои мечты в тот момент.

— Да, детка. Ты обязана говорить мне «Да, да и только да». — прошептал он властно, касаясь пальцами моей щеки и продвигаясь ниже.

Стоило его большой ладони опуститься на мою грудь, как я принялась отчаянно сопротивляться. Наверняка, со стороны это выглядело дюже нелепо, ведь мои попытки отчаянного сопротивления сводились лишь к извиванию и дрыганью на малой амплитуде, ведь Бейрут был гораздо тяжелей и шире меня, мне его не одолеть так просто.

— М-м-м!.. — прохрипела я на надрыве, неистово качая головой в знак протеста, что ему опять вздумалось меня лапать.

Бейрут ехидно усмехнулся, продолжая тискать меня. А затем сделал то, к чему я не была готова от слова вообще.

Резко содрал с моего рта скотч. И поцеловал. Пылко. Жадно. Избавляя мои губы от боли и одновременно заглушая крик, который мог бы стать очень громким.

— А если не буду? — прорычала я, настырно пытаясь укусить Бейрута, когда он ослабил хватку.

— Тогда проведешь эту ночь в багажнике. — отстранившись от моего лица на пару сантиметров, сообщил он томно. — Твой выбор? Со мной пойдешь или с трупом останешься?

Не самый лучший вариант — спать на трупе. Если он там действительно есть. Но даже если и нет, ночь в багажнике на морозе без теплых вещей и вообще без колготок — то еще удовольствие.

— Сдаюсь… — едва переведя дыхание, ведь от столь крепкого поцелуя даже потемнело в глазах, провозгласила я шепотом. — Твоя взяла… Веди меня, куда хочешь…

Придётся сделать так, как он хочет.

Я поддалась. Перестала сопротивляться.

Слабачка. Ненавижу себя.

Избавив меня от тяжести своего роскошного тела, Бейрут вылез из салона, снял с себя толстовку черного цвета и протянул мне.

— Возьми это. И капюшон набрось.

— Зачем? — спросила уже после того, как приняла от него столь щедрый дар.

— Видок у тебя неважный. — ответил он, не кривя душой.

— Ну спасибо. И благодаря кому у меня такой неважный видок, позвольте? — удручённо кивнув самой себе, согласившись с тем, что мне и впрямь не мешало переодеться, я принялась снимать свою одежду.

Оставив пиджак и рубашку