Выход из кризиса есть! - Пол Кругман

Но подождите! Разве это все? Похоже, такая логика справедлива для Соединенных Штатов Америки, но как быть с Грецией или Италией? Эти страны еще дальше от восстановления, чем мы, но процентные ставки у них взлетели. Почему?

Исчерпывающего ответа придется подождать до более глубокого анализа событий в Европе в главе 10. Сейчас будет лишь краткий предварительный обзо р.

Если вы прочитали мой ответ Фергюсону, то, наверное, заметили: я не отрицаю, что совокупное долговое бремя может стать проблемой. Не потому, что займы американского правительства будут в скором времени конкурировать с частным сектором за финансовые средства, а потому, что достаточно большой долг ставит под вопрос кредитоспособность государства и отбивает у инвесторов желание покупать облигации из страха перед будущим дефолтом. Именно боязнь дефолта определяет высокие процентные ставки по некоторым европейским долгам.

Но грозит ли Америке дефолт – сейчас или в обозримом будущем? История дает отрицательный ответ. Дефицит бюджета и долг США велики, но масштабы экономики страны тоже огромны. По отношению к ее размерам наш долг меньше того, который многие страны, включая нас самих, уже переживали без всякой паники на рынке облигаций. Для оценки размеров государственного долга его обычно делят на ВВП страны – общую стоимость товаров и услуг, произведенных экономикой за год, поскольку ВВП, в сущности, является налоговой базой правительства. График на с. 196 иллюстрирует динамику государственного долга Соединенных Штатов Америки, Великобритании и Японии. Несмотря на то что в последнее время долг США значительно вырос, он все еще ниже уровней, до которых поднимался в прошлом, и гораздо ниже тех, с которыми жила Британия большую часть современной истории, причем без всяких атак линчевателей облигаций.

Стоит также обратить внимание на Японию, государственный долг которой растет с начала 90-х годов ХХ века. Все прошлое десятилетие и даже больше на Японию, как теперь на Соединенные Штаты, постоянно вешали ярлык страны, стоящей на пороге долгового кризиса, но кризис все не наступает, а процентные ставки на 10-летние казначейские облигации Японии в настоящее время составляют около 1 %.

Долг в процентах ВВП

Долг США высок, но в ретроспективе он был и выше.

Источник: Международный валютный фонд.

Инвесторы, понадеявшиеся на рост процентных ставок по японским облигациям, потеряли много денег – так много, что шортинг, или короткие продажи [32] , японских государственных облигаций получил название «сделки смерти». Те, кто изучал положение дел в Японии, прекрасно понимали, что должно произойти после того, как агентство S&P в 2011 году понизило кредитный рейтинг США. Ничего, поскольку в 2002 году S&P понижало рейтинг Японии, но с таким же нулевым результатом.

А что же Испания, Греция и Ирландия? Ни одна из этих стран не должна так много, как Британия на протяжении почти всего ХХ века или Япония в настоящее время, однако они действительно переживают атаку линчевателей облигаций. В чем разница?

Ответ потребует более подробных объяснений, но суть вот в чем: есть огромная разница, в какой валюте занимать – собственной или чужой. Британия, США и Япония берут кредиты в своей валюте – фунтах, долларах и иенах. В отличие от них Италия, Испания, Греция и Ирландия даже не имеют собственной валюты, а долги у них в евро, что, в свою очередь, делает их чрезвычайно уязвимыми перед приступами паники. Подробнее об этом мы поговорим чуть позже.

Что делать с долговым бременем?

Предположим неизбежность появления линчевателей облигаций, которые спровоцируют кризис. Должны ли мы даже в этом случае беспокоиться о будущем бремени долга? Ответ однозначен: да. Но тем не менее… Совершенно очевидно, что долг, в который мы погружаемся, пытаясь преодолеть последствия финансового кризиса, станет серьезным бременем в будущем. И все-таки это бремя по своим масштабам несравнимо с действием психологической нагрузки – яростной риторики, к которой прибегают «ястребы» дефицита.

Главное, о чем следует помнить: около 5 триллионов долларов, занятых Америкой после начала кризиса, а также триллионы долга, которые непременно еще накопятся, прежде чем экономическая осада будет снята, не придется выплачивать немедленно – или выплачивать вообще. На самом деле нет никакой трагедии в том, что долг продолжает расти, пока он растет медленнее инфляции и темпов экономического роста.

Для иллюстрации этой мысли вспомним, что произошло с 241 миллиардом государственного долга, который накопился у США к концу Второй мировой войны. По современным стандартам сумма не очень велика, но в то время доллар стоил намного больше, а масштабы экономики были значительно меньше, так что это составляло около 120 % ВВП (сравните с 93,5 % ВВП суммы федеральных долгов, долгов штатов и муниципалитетов в конце 2010 года). Как выплачивался этот долг? Да никак.

Вместо этого правительство на протяжении нескольких лет придерживалось политики сбалансированного бюджета. В 1962 году сумма долга была примерно такой же, как в 1946-м, но благодаря сочетанию умеренной инфляции и быстрого экономического роста отношение долга к ВВП уменьшилось на 60 %. Соотношение долга и ВВП продолжало падать в 60-х и 70-х годах даже несмотря на небольшой дефицит государственного бюджета. И только при Рональде Рейгане, когда бюджетный дефицит существенно вырос, долг стал увеличиваться быстрее, чем ВВП.

Теперь посмотрим, какие последствия все это имеет для будущего долгового бремени, которое мы создаем сегодня. Нам даже не придется выплачивать долг. Требуется лишь платить проценты по нему, чтобы сумма долга увеличивалась медленнее, чем темпы роста экономики.

Один из способов достигнуть этой цели – выплачивать такие проценты, чтобы реальная стоимость долга, то есть стоимость, скорректированная на величину инфляции, оставалась постоянной. Это значит, что при росте темпов экономики отношение долга к ВВП будет неуклонно уменьшаться. Для этого придется выплатить сумму, равную величине долга, умноженной на реальную процентную ставку, – процентную ставку за вычетом инфляции. В этом случае Соединенные Штаты Америки продают устойчивые к инфляции ценные бумаги, которые автоматически компенсируют рост цен. Таким образом, процентная ставка этих облигаций отражает ожидаемую процентную ставку обычных ценных бумаг.

В настоящее время реальная процентная ставка 10-летних облигаций – стандартный критерий для оценки ожиданий – находится чуть ниже нулевой отметки. Очевидно, что эта цифра отражает тяжелое состояние экономики и когда-нибудь ставки вырастут. Возможно, поэтому следует использовать докризисную процентную ставку, которая составляла 2,5 %. Какой же будет долговая нагрузка из-за увеличения долга на 5 триллионов долларов после начала кризиса, если государству придется выплачивать такой процент? 125 миллиардов долларов в год.