Мемуары торрека (СИ) - Пир Томас

— Старый, Медведь и Калаш — за мной. Остальные здесь. Разбирайтесь по ситуации, Борис старший, — выкрикнул я и бросился обратно.

Слава Богу, Тири так и ждала меня на месте. Мы подождали, пока девушка спустится. Затем я подхватил её на руки, и мы со всех ног рванули обратно в деревню.

— А где мой отец? — нервно спросила Тири, глядя на трупы. Её голос дрогнул, а глаза заблестели.

— Он пошёл к хлеборобам… на поле… а потом… с… с той стороны прискакали эти разбойники и… и… — Прохныкала испуганная Пета.

Тири уже готова была сорваться с места, но я её остановил, схватив девушку за руку:

— Останься в посёлке, — глядя ей в глаза, серьёзно проговорил я. — Возможно, есть раненные. Вскипятите воду, приготовьте настои и все лекарства, какие только найдёте.

Тири кивнула, подхватила Пету под руку и побежала домой. Просто оставить её в посёлке я побоялся, могла обидеться или ослушаться, а так осталась при деле. Логика железная, попробуй оспорить.

— Мы идём к полю, — кивнул я своей части отряда. — С нами пойдут ещё Кос и Шева. Остальные на охране, глядите в оба…

— Я тоже пойду, — перебил меня Борис. — Для охраны ума много не надо, а там могут возникнуть проблемы.

— Хорошо, — кивнул я. Несмотря на мою неприязнь, пренебрегать опытом Бориса я не рискнул. Мы уже готовы были выскочить за ворота, но отряд остановил Тим:

— Подождите, мне нужно с вами, — взволнованно пыхтел парень, дрожащими руками прижимая к груди автомат.

— Тим, сейчас не время для… — Попытался я оставить его в посёлке, но слушать меня Тим не стал.

— Я иду к полю — хоть с вами, хоть без вас! — прорычал он в ответ.

Выяснять что за муха его укусила было некогда, потому я молча развернулся и побежал по тропе. Следом потянулись ребята и Борис. К полю мы добрались быстро. Под огороды общинники распахали большую поляну в километре от селения. Вокруг неё густой стеной стояли заросли кохи — высокий кустарник с зелёной листвой, похожей на листики вишни. Под одним из кустов мы с Борисом и устроились. Ребята прилегли рядом, растянувшись на несколько метров.

Выглянув из укрытия, я обомлел и едва не вскрикнул от ужаса. Живых общинников на поле почти не осталось. Мужчин, так уж точно. Их тела висели на раскидистых ветвях большой куи на удавках, затянутых на шеях. Среди них покачивалось на лёгком ветру и тело Жореса. Его белая рубаха была вся измазана подсохшей кровью, голова опущена набок, а выпученные глаза равнодушно смотрели в пустоту.

Я отвернулся и тяжело задышал, кулаки сами сжались до хруста в костяшках, а глаза потяжелели под навернувшимися слезами. Жорес мне нравился, он был очень хорошим человеком и не заслуживал такой смерти. Её никто из этих добрых людей не заслуживал.

«Господи!.. что же я скажу Тири?.. что же я ей скажу?..» — пронеслось в голове.

Спустя несколько секунд я снова оглядел поляну. Новое зрелище меня ужаснуло не меньше. Впереди паслись несколько десятков оседланных лошадей, а за ними… по краям поляны бородатые животные, похожие на мертвецов, что остались в посёлке, насиловали выживших женщин. Несчастные голосили, рыдали, пытались сопротивляться, но сил женщинам не хватало.

Тогда я взбесился, подскочил в полный рост и уже готов был рвануть из кустов, чтобы разорвать тех подонков голыми руками, но меня осадил Борис. Он схватил меня за плечо и вытолкнул назад — за зелёную стену. Ребята уже были там.

— Ты что творишь, совсем охренел? — прорычал мне в лицо наёмник. — Нам нужно работать тихо и слаженно, куда ты рванул?

— Да ты видел, чем они заняты?.. — Попытался я его образумить, но слушать меня Борис не собирался:

— И что ты сделаешь? Они уже начали. Соберись, лишняя минута ничего не изменит.

— Но… — Задохнулся я в возмущении, но Борис схватил меня за грудки и резко встряхнул, да так, что я едва устоял.

— Андрей, да отбрось ты, наконец, эти сопли и подумай головой. Ты ведь неглупый парень. Хорошенько подумай, что если в суматохе кто-то сбежит? Сколько ещё этих мразей придут потом за нашими головами?

— И что ты предлагаешь? — прошипел я в ответ, сдерживая гнев из последних сил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сначала окружаем, потом истребляем. Быстро, чётко, синхронно. Никто не должен уйти, слышите, никто. Оставим двух языков, тех, что следят за лошадьми, остальных в расход.

— Хорошо, тогда не будем терять время, — проговорил я и снова повернулся к кустам.

— Вот и чудненько, — протянул Борис и отошёл на несколько шагов. Дальше он уйти не успел, потому что Старый заметил неладное:

— А где Тим? — проговорил он, недоумённо разводя руками.

— Ну… грёбанные сопляки, мать вашу, — яростно вскрикнул Борис, выглядывая из кустов. — Весь план коту под хвост. Чего застыли, бегом, бегом, бегом! — взревел наёмник, врываясь на поляну. Вслед за ним поспешили и мы, но сделать ничего не успели.

Тим стоял в самом центре поляны. Его окружили пятеро разбойников и медленно приближались, оголив мечи и прикрываясь щитами. Я вскинул автомат, думал дать длинную очередь, но нажать на спусковой крючок не успел. Спустя мгновение целиться мне было уже не в кого. Тим исчез. Просто растворился в воздухе, а его противники остались лежать на сырой земле. Некоторые ещё подрагивали в судорогах и предсмертных припадках, но встать не пытался никто.

Я остановился, попробовал снова оглядеться. Теперь Тим уже был на левом краю поляны. Он стянул двоих разбойников с пожилой женщины, поднял их над собой и размозжил их головы друг об друга. Тела ещё не успели коснуться земли, даже капелька хлынувшей крови не успела запачкать обезумевшего Тима, как он снова исчез. Размытый образ промелькнул перед глазами, лицо обдало лёгким ветерком, что принёс с собой кисловатый запах смерти.

Тим возник с другой стороны, его руки были по локоть в крови, а лицо превратилось в злобную маску. Он уже готов был разделаться с последней парой разбойников, но его остановил оклик Бориса:

— Саш, постой. Эти двое нужны нам живыми. Мы их допросим, а потом ты поступишь с этими ублюдками так, как они заслужили. Только не убивай их пока.

Тим застыл, вжимая два обмякших, бесчувственных тела в широкий ствол большого млиса. Его руки дрожали, но всё же не выпускали жертв из тисков.

— Тим, не нужно. Мы должны знать кто они такие, и сколько ещё их может быть в округе. — Поддержал я Бориса.

Он ещё несколько мгновений стоял неподвижно. Потом уронил пленников на землю. Оглядел свои руки, измазанные чужой кровью, пошатнулся и упал на спину. Тело его задрожало, а по поляне пролетел отчаянный крик, что перешёл в громкие вопли. Я хотел подойти к Тиму, узнать, что с ним творится, но меня остановил Калаш:

— Пускай побудет пока один, — положив руку мне на плечо, грустно протянул парень.

— Почему?

— Там… под деревом… девчонка его лежит… мёртвая.

— У него здесь была девушка?

— Почти… он за ней ухаживал, и она тоже, вроде, не против… была… но мы так быстро язык не освоили, сам понимаешь, — оглянулся Дед.

— Ник, он что, такой же как ты? Как Тим их всех перебил? — спросил Медведь.

— Я видел не больше тебя, — ответил я, пристально глядя на Тима. Он рыдал ещё минут пять. Потом встал, вытер слёзы, и пошёл на другой край поляны. Там, под большим деревом лежала Ульма — верная подружка Тири. Тим взял её бездыханное тело на руки и с каменным лицом прошёл мимо нас.

Его глаза изменились. В них бесновалось рубиновое пламя, зрачки ярко сияли, завораживая и пугая одновременно. Видно, я теперь такой не один…

Глава 11

Кувшин быстро опустел и пришлось идти в кладовую за следующим. Вино было приятным на вкус, да и крепким, но этого было мало. Чтобы избавиться от металлического привкуса и хоть немного захмелеть, Тиму требовалось что-то покрепче, но серьёзного алкоголя у общинников не нашлось.

А ведь так хотелось забыться. Утопить горе в хмельном бокале, чтобы закрыть глаза, рухнуть на пол и больше никогда не вставать. Ведь без этой милой улыбки и прекрасных, чувственных глаз, Тиму больше незачем жить. Незачем просыпаться и коптить небо никчёмными вздохами. Этот день раскалённым клеймом отпечатался на его душе, разрушая все мечты и грёзы о счастье.