Хозяин дубравы. Том 2. Росток - Михаил Алексеевич Ланцов

причине слова этого персонажа задели не на шутку.

— Спокойнее! Хочешь, я тебе подарю новую молодую рабыню?

— Не заговаривай зубы! Что с женой и сестрой?

— Да ничего, — развел он руками. — Они служанкам помогали.

— Ты ведь понял, о чем я спросил. Не так ли? Почему от ответа увиливаешь?

— Младшая — хороший товар. Никто ее не портил. А старшую я несколько раз давал в награду за покладистый характер и старательный труд.

— Несколько раз это сколько?

— Ну… я не знаю. Эй, — обратился он к старшему надсмотрщику. — Сколько ее отдавали?

— Три десятка раз, не меньше.

От этих слов хозяин немало удивился, а купец поморщился и произнес:

— Подумай над компенсацией.

— Что⁈ — охренев, переспросил упитанный персонаж.

— Я их забираю. И тебе нужно подумать над компенсацией. Им. Если они сдохнут или окажутся недовольны твоим приемом, это может сказаться уже на твоем здоровье. И, я надеюсь, ты их отпускаешь. Не так ли?

— Может тебе этого… как его? Бе… бе… что?

— Беромир. Медвежий человек.

— Медвежий! О-о-о… прям так серьезно? Может тебе его просто силой взять? И тоже в рабы обратить? Зачем все это? Какой-то варвар и оборванец в какой глуши. Плюнуть и растереть! У тебя своих ребят не осталось? Так я дам тебе десяток своих. Они любого, даже самого буйного изловят.

— Ты меня вообще слушал? — как-то очень скверно улыбнулся купец.

— Да. А что не так?

— ОН ПОДНЯЛ ВОССТАНИЕ! Это тебе ничего не говорит⁈ — рявкнул он. — Беромир постоянно окружен учениками. Пока плохо вооруженными, но их два десятка. В их руках я видел копья со щитами и пилумы. А также ножи, топоры и булавы. Да и иное. Чему он их учит, догадываешься? Я своими глазами видел поле для воинских упражнений. По прошлой осени ни учеников, ни поля еще не было, как и всего этого оружия.

— Пилумы, говоришь? — нахмурился хозяин, которого это слово сильно напрягло. Он, как и купец в прошлом служил в легионе и отлично понимал весомость этого аргумента, если правильно применять. Собственно, там, на службе, они и познакомились.

— Да. Пилумы. Иди — возьми. И он, насколько я понимаю, прекрасно понимает, что это и зачем. Он мог перебить всех моих ребят и захватить корабль. Легко. Почти без потерь. Мы ведь без лорик ходим. Да и вооружены умеренно.

— Неужели на него не найти управы?

— А зачем? Вот выделит мне наместник центурию. Схожу я к нему. Возьму в полон. И что дальше?

— Как что? Будет сидеть в Оливии или еще где и делать тебе такие штуки, — кивнул он в сторону компаса. — Как честно добытый в бою раб.

— А если нет? С его слов — этот сделано с помощью бога. Его бога. И у меня нет никаких оснований ему не верить. Думаешь, богу понравится эта выходка?

— Ну… мы можем принести ему жертву.

— Ой дурак… — покачал головой купец. — Там, в тех лесах, есть какое-то место силы. Как у кельтов. Он связан с ним. В таких делах не врут. Тем более, я помню этого Беромира, когда он был еще мальчиком. Он преобразился невероятно и обрел знания, которыми и лучшие ученые мужи Рима не владеют. В рабы… — покачал головой купец.

— Ну…

— Что «ну»? Слажу с Беромиром — сделаю карьеру. Провалюсь — головы не сношу. И будь уверен — тебя я не забуду и молчать не стану.

— Ты не серчай! Не серчай! — затараторил упитанный персонаж, явно струхнув. — Видишь — объяснил, и я все понял. Большую компенсацию надо?

— А ты у него лучше спроси. — кивнул гость на раба.

— Ну, чего хочешь?

— Смелее, — подбодрил его купец.

— Одежду хочу, новую, дорогую, ярко-крашенную всем нам. Чтобы выглядели достойно. Украшения жене и дочке из серебра и золота. Мне нож да тугой кошель серебра. И его, — указал он на злобного надсмотрщика.

— Как его? Зачем? Почему? — удивился хозяин.

— В рабство мне его отдай.

— Зачем он тебе? — удивился гость.

— Перуну в жертву принесем. В благодарность за справедливость.

— Фу… варварство! — фыркнул хозяин. Надсмотрщик же нешуточно струхнул и побледнел.

— А почему именно его? — поинтересовался гость торговый.

— Он в усладу людей бьет и мучает. Это говорит о гнилой душе. Да и не только это. Увидев, что меня это особо злит, он жену мою старался как можно чаще отдавать в награду. И сам ее пользовал прямо на моих глазах. Будет справедливо, если этого мерзавца принести в жертву небесному судье.

— Он тебе дорог? — поинтересовался купец у хозяина.

— Что вы его слушаете⁈ — взвился надсмотрщик. — Как же меня можно в рабство⁈ За что⁈ За то, что обязанности свои выполнял?

— Я не могу сдавать своих людей. Так нельзя. — покачал головой хозяин. — Кто из них сохранит мне верность, если я с ними так обходиться стану?

— Видишь? Никак. — развел гость руками, обращаясь к рабу. — Выбери иное.

— Нет. Или так, или никак. — причем взгляд его очень нехорошо сверкнул. Этот год рабства сильно изменил мужчину. Иного бы сломал, а у него словно хороший скульптур оголил натуру, сделав ее фактурной.

— Вот заладил! — выкрикнул хозяин, которому этот взгляд очень не понравился.

— Он лгал тебе. Он вредил тебе. Он воровал у тебя. А ты его защищаешь. Хочешь, чтобы над тобой и дальше все посмеивались? — холодно поинтересовался мужчина.

— Вот не надо выдумывать! — взвился хозяин.

— Посмотри в его мошну.

— Что⁈ Зачем? — обеспокоился злобный надсмотрщик.

— Что у него там?

— Посмотри.

— Да что вы его слушаете⁈ Вы чего⁈

Старший надсмотрщик подошел к этому кадру и молча сорвал кошелек с пояса. Распустил завязки. Открыл. И удивился.

— Что там?

Он молча подошел и протянул его упитанному персонажу на кушетке.

— Оу… — покачал головой хозяин. — И откуда это у тебя?

— Я… я… нашел! — произнес он и попятился, но старший надсмотрщик придержал его за шиворот туники, демонстративно положив руку на оружие. И взглянул так, что не пересказать. Ведь получается, что этот кадр подставил их всех. Кого-то больше, кого-то