Витязи в шкурах - Анатолий Дроздов

– Живы! – прошептала, глотая слезы. – Живы… Но что за бревенчатая стена? Где они?..

Глава пятнадцатая

Двое, лежавшие на мешках с сеном под стеной, разговаривали вполголоса: вверх, на забрало, доносилось лишь трудно различимое бормотание. Часовой склонился ниже – не разобрать. Вздохнул – интересно было бы послушать, и повернулся к заборолу. На пойме, накрытой ночной темнотой, всюду, сколько хватало взгляда, горели половецкие костры – враг не дремал.

– Свежо! – поежившись, сказал Вольга, ворочаясь на своем мешке. – Может, пойдем в дом?

– Там не повернуться и дух – с ног сшибает! – возразил Кузьма. – Народу из посада набежало, а с водой худо – давно без бани. Здесь лучше. Воздух свежий, звездочки на небе… Усну скорее.

– Плечо болит?

– Ноет. Наконечник глубоко вошел.

– Выпей медовой!

– Всю в госпиталь отдал. Раненых много – потяжелее меня.

– Нагони еще!

– Меланья, когда за стены перебирались, забыла впопыхах аппарат. Сгорел. Придется заново…

– Терпи тогда… Сам рану шил?

– Неудобно одной рукой. Марфуша штопала. Талантливая девочка, у нас бы классным хирургом стала. Ты ее не обижай.

– Ее обидишь! Характерец! Что не по ней, заехать может. Плевать, что ты воевода!

– С ранеными надо строго… Я вот думаю: третий раз я эту шкуру надеваю – и каждый раз на мне рвут. В подвале два года тому оборотень располосовал от ключицы до подмышки. Потом бандюк в пещере из пистолета чуть голову не прострелил – пуля темя оцарапала. Сейчас половец копьем достал… Когда-нибудь кончится плохо.

– Не бери в голову! Главное – жив!

– И опять ты выручаешь. До пенсии не рассчитаться!

– Ты бы не помог?

– Кто знает… Зачем в шкуру полез?

– Вы долго возились. Мы здесь ждали, ждали – все глаза проглядели. Я уж решил, что все, накрылась спецгруппа… Решил сам дело закончить. Только выбрались с Васильком из города, смотрю: фейерверк! Потом вы показались с погоней…

– Смельчаки!

– Это вы с Микулой… Как ты догадался боезапас уничтожить?

– От отчаяния. У орудия охрана стояла.

– Потом убежала с испугу. Когда половецкий лагерь загорелся, наши вышли за стены и спокойно сожгли установку. Облили ее маслом…

– Я же к ней две шереширы с напалмом принес!

– Не увидели, наверное. Какая разница?! Не пригодятся шереширы, если и уцелели. Теперь у половцев ни орудия, ни ракет.

– Но они-то уходят!

– Странно. После той суматохи, что вы с Микулой устроили… Ой, что там творилось в лагере! Красота! Ракеты летают, рвутся, кибитки половецкие горят, люди – тоже… Зарево – в полнеба! У нас весь город, мне рассказывали, на стены выбежал смотреть. Михн с Улебом пытались не пускать, да только где там! Люди плясали прямо на забрале. Думали, наутро половцы уйдут.

– Готовят они что-то.

– Что могут? На стены лезть? Так у них ни лестниц, ни фашин – ров забрасывать. Только забор на сгоревшем посаде.

– Вот это тревожнее всего. Когда непонятно.

– Уточни.

– Я видел его…

– Цечоева?

– Именно. Бандюка, что мне отметину на темечке сделал. Одет по-другому и странный какой-то, но это он.

– Уверен?

– Был от меня, как ты сейчас. Долго смотрели друг друга… И раньше, когда они устроили ракетную атаку на острог, не сомневался – его рук дело, но прошлой ночью убедился воочию. Пробрался он все-таки следом за нами. Все эти шереширы, упавшие городницы в Римове…

– Освоился, гнида… Я б его загрыз! Не посмотрел бы, что после этого в оборотни!

– Микула хорошо приложил его палкой – лег он. Рядом повозки с шереширами рвались… – задумчиво сказал Кузьма. – Может, в этот раз?..

– Даже, если нет, то на новое орудие и шереширы у них уйдет много времени. Тудор подойдет раньше.

– Твои б слова да богу в уши!

– Сомневаешься?

– Кто мне говорил, что Цечоева по стенкам пещеры размазало, и беспокоиться не о чем?

Вольга сконфуженно умолк.

– Вот что интересно, – помолчав, произнес Кузьма. – Он меня не узнал.

– Тебя и мама родная не узнала бы!

– Мама – да. А он меня видел раньше. В двух шагах был… Мы ему помешали тогда в пещере, сорвали все замыслы, затащили сюда… А он смотрел на меня, как на дворовую собаку.

– Может, забыл?

– Такое не забывается…

Вольга хотел что-то сказать, но внезапно послышавшийся шорох прервал их разговор. Вольга насторожился и кошкой извернулся к стене. Из щели в стене между двумя городницами внезапно показалась голова. Вольга коршуном бросился к ней и одним рывком вытащил неосторожного шпиона, вскинул вверх. Шпион тоненько ойкнул и задрыгал в воздухе босыми ногами.

– Ты кто?

– Степка…

– Я тебя уже видел, – задумчиво произнес Вольга, опуская мальчика на землю. Тот, почуяв под ногами опору, рванулся бежать, но Вольга крепко держал его за плечо. – Откуда и зачем? Отвечай!

Вместо ответа Степка отчаянно завел.

– Перепугал пацаненка насмерть! – Кузьма слез с мешка и присел перед Степкой на корточки. Тот сразу утих, только задавленно всхлипывал. – Ты нас боишься?

Мальчик кивнул.

– Почему?

– Васька говорил, что хорт человека пополам перекусывает. А ты – хорт!

– Хорошенькая у нас репутация! – хмыкнул Вольга.

– Ты думал, что можно безнаказанно облачаться в шкуру? – отозвался Кузьма и ласково посмотрел на мальчика. – Не бойся, Степка, мы кусаем только половцев. Своих не трогаем.

Степка смотрел на него недоверчиво.

– Зачем в этой щели сидел? Подслушивал?

– Там дырка насквозь, – торопливо сказал Степка. – Земля осела – можно наружу выползти. Взрослый не пролезет, а мне – получается.

– Так ты ползал за стену?

Степка кивнул.

– Зачем?

– Оружие собирать.

– Разве там есть оружие?

– Васька прошлой ночью целую сулицу нашел! – заторопился Степка. – Теперь он может с погаными биться. И я хочу!

– Герой! – засмеялся Вольга.

– Еще какой! – серьезно заметил Кузьма. – Что нашел?

Степка испуганно прижал руки к груди.

– Не отберем, не бойся, – заверил Кузьма и перекрестился. – Вот тебе крест!

Все еще недоверчиво поглядывая на хорта, Степка вытащил из-за пазухи небольшой брусок в бумажной обертке. Кузьма взял его и приподнял, чтобы лучше рассмотреть в свете пылающего неподалеку костра. Сверху вдруг задавленно вскрикнули, и рука, державшая Степку за плечо, разжалась. Но мальчик остался стоять.

– Вот чего они ждут… – задумчиво произнес Кузьма и передал брусок Вольге. – Ты это под стеной увидел? – спросил мальца.

– Весь посад за рвом обшарил, – зачастил Степка, переводя испуганный взгляд с Кузьмы на Вольгу и обратно. – Ничего не нашел. Темно… А когда пробирался назад, смотрю: дяденька какой-то у стены копается. Тихонько так и постоянно оглядывается. Чужой он, и голова тряпкой замотана. Как он ушел, я подобрался и раскопал.

– Там один такой брусок был?

– Не знаю, в одном месте копал, – шмыгнул носом мальчик.

– Никакой веревочки к нему не тянулось?

– Не помню, боялся, что половец вернется.

– Мы это заберем! – решительно сказал Вольга.

Степка насупился. Кузьма достал из-за голенища широкий нож, положил его на ладонь. Глаза у мальчика вспыхнули.

– Будет твой, если покажешь, где нашел, – решительно сказал Кузьма и выпрямился. – Пойдем!

– Может, взять охрану? – спросил Вольга.

– Не надо, чтобы нас заметили, – ответил Кузьма, пряча нож за голенище. – Ты удивлялся, что нет ни лестниц, ни фашин. Зачем? Свалить две городницы наружу – вот тебе и брешь в стене, и дорога через ров! Саперное дело не забыл? – повернулся он к Вольге. – Это не кистенем махнуть! Взлетим на орбиту, как первые космонавты! Двенадцатого века…

* * *

– Красиво стоят! – Вольга повернулся к Кузьме. – Как на параде! Представляешь, каждый думает о том, как ворвется за стены, станет хватать и вязать себе рабов. Разбогатеет. А тут – облом! – Вольга довольно захохотал, показывая большие белые зубы.

– Вдруг другие городницы повалятся? – строго спросила Ярославна, неодобрительно глянув на веселящегося Вольгу. – Вдруг еще где зелье басурменин заложил?

– Эти городницы не повалятся! – ухмыльнулся в ответ Вольга. – Разминированы. Другие тоже устоят. Не мог он притащить на себе взрывчатки столько. А коли что, – вон!

Все невольно обернулись ко двору детинца. Дружинники и вои стояли внизу плечо к плечу, сверкая оружием и доспехами. Впереди Людота с помощниками суетились у неширокого, но высокого тына из заостренных вверху бревен.

– Он позаботился, – ласково кивнул Вольга на Кузьму. – Всю ночь работали. Если вдруг одна или две городницы упадут, брешь быстро закроют тыном, а вои взбегут на стены. Тын высокий, в два роста – конница и пехота не пройдут. А мы будем с двух сторон вести фланкирующий огонь, то есть стрельбу. Завалим трупами ров!

Михн одобрительно крякнул:

– Если б в Римове такое!..