У черты - Александр Гордиан

Артур крепко задумался. Кнопка даже успел прошвырнуться по кустам и притащил дурно пахнущий комок «выверта».

— Вот что, фартовые, через Нору мы не пойдем.

Крот удивленно хекнул, Беня присвистнул и тут же сплюнул через плечо, дабы не отпугнуть денег.

— Есть разумение, что нас там будут ждать, — объяснил Князь.

— Кто? «Долг»? Пиндосы? — заинтересовался Беня. — А если кто другой, то нам не похрен ли? Сделаем, как девочек.

Артур усмехнулся.

— Пойдем сразу на Стройбат, — приказал он, и поднял руку, пресекая возражения. — Знаю, что опасно! Поэтому разделимся — Крот с Кнопкой, я с Беней.

Как разделение поможет безопасности, Князь внятно объяснить не сумел бы, но к счастью шестерки не задумывались. Разделиться, так разделиться. Меньше рыл, больше нарыл, как говорится.

— В Стройбате встречаемся через сутки. Кто приходит первый, ждет. Контрольный срок — двадцать четыре часа.

— Князь, я ничего не хочу сказать, — затянул Крот. — Но если ты не придешь, что делать-то?

— Тогда гуляй, Крот, — разрешил Артур. — Стреляться не нужно.

— Я не об этом толкую, Князь. Мы как бы договаривались. А если ты не придешь, маршрут как бы пропадет. Так выходит?

«Око тебе, крысеныш? — подумал Артур. — А хрена моего тебе не надо?»

— Дай маршрут, Князь, — потребовал шестерка, и Артур схватил его за горло.

— Дождись меня, Крот! — прошипел он в выпученные бельма.

2

За шлагбаумом Рамзес погнал «Хаммер» нещадно. Только гравий летел из-под колес — официальную трассу обустроили, не жалея средств, дорогу вот насыпали.

Заднее левое колесо размеренно взвизгивало, готовое встать уже окончательно. Глеб не обращал на скрежет внимания, стараясь быстрее уйти вглубь Зоны, подальше от блокпоста, пулеметов и мокрых подмышек сержанта Рябины. Возвращаться «Хаммеру» не придется, а не все ли равно, в каком виде он останется гнить среди аномалий?

Инга сидела, глядя перед собой взглядом каменной горгульи. Бережно уложенный на заднем сиденье, икал, храпел и временами портил воздух прапорщик Скидоренко, пьяный до состояния клинической олигофрении. Иногда он распахивал мутные глаза, помавал руками и что-то невнятно бормотал. Глеб не понимал ни слова.

— Стой! — у девушки, наконец, прорезался голос. — Останови немедленно!

Глеб затормозил и осмотрелся. Лесополоса вокруг стала гуще, деревья склонялись к насыпи. Между камнями лезла упрямая трава. Под кронами было темно, день перевалил за половину, но ничего опасного Глеб не чувствовал. Так, общий недобрый фон. Все-таки отсюда до настоящей, не формальной Зоны еще полтора-два километра.

— Мальчики влево, девочки вправо, — Инга мгновенно исчезла в зарослях.

Глеб вышел на дорогу.

«Девочки вправо? — усмехнулся он. — Об этой проблеме я не подумал».

Смех смехом, а сколько ходоков отправились в мир иной со спущенными штанами! Нужно дать ей гранату, вот что. Глеб вспомнил, что гранаты у него нет, и вообще, с припасами и оружием полный швах, зато есть теперь Скипидар, Зона его прибери! Свалился на голову, незваный.

Инга вышла на дорогу, вытирая руки дезинфицирующей салфеткой.

— Я все понимаю, — сказала она. — Но объясни мне, как можно угнать машину с телом в багажнике?! Чем ты думал?

— Я не заглядывал в кузов! — ответил Глеб, стараясь не скатиться до оправданий. — Я же не угонщик, ей-богу. Откуда мне знать, куда заглядывать?

— Ладно, допустим!

Инга окинула местность цепким взглядом.

— Дай сигарету, Рамзес, — попросила она и, когда Глеб поднес огонек зажигалки (той самой, из «Харчо»), призналась. — Я чуть не обделалась, когда они тело нашли.

Девушка затянулась, раскашлялась и заискала куда бросить окурок, но ближайшая пепельница осталась на блокпосту. Рамзес отобрал у нее сигарету, потушил и вложил в пачку.

— Все к лучшему, — успокоил он напарницу. — Если бы не Скипидар, нас, может, и не пустили бы. Или содрали втрое, документы у нас ни к черту. Но продолжай…

— Да… допустим, ты не посмотрел. Но как этот оказался в кузове?

Она распахнула дверь, и Скипидар упал ей на руки, блаженно улыбаясь. Один ус торчал в сторону, второй присох к щеке, вымазанный чем-то неаппетитным. Девушка отвесила прапорщику брезгливую пощечину, чем привела его в состояние детской обиды. Скипидар задрожал лицом, готовый разрыдаться, и снова забылся.

— Очнись, животное!

Инга ухватила его за плечи и затрясла. Один погон с треском оторвался, жалко поник на длинной нитке.

— За уши нужно драть, — посоветовал Глеб. — Но не сейчас, позже. Сейчас положи его, пусть спит… Боком клади, захлебнется!

— Он на сиденье… как это?.. натошнил! — возмутилась американка.

«Ты еще в кузов не заглядывала», — подумал Глеб и запихал прапорщика обратно в «Хаммер».

— Очень даже понятно как оказался, — разъяснил сталкер. — Вешенские мужики вчера разобрали дом, где образовалась «жарка», и начали горилку жрать без продыха. Зачем его в «Хаммер» занесло — не спрашивай, не знаю. Кажется, они договаривались в Ясенево ехать, с мутантами воевать.

— Как это?.. дурдом! — подвела итог девушка. — Что теперь делать?

— Впереди пункт Бор — база голованов…

— Кого?!

— Так здесь ученых называют, — улыбнулся Глеб. — Участкового можно оставить там. Или ты предлагаешь бросить?

— А ты что предлагаешь?

— Я ничего не предлагаю, — сказал Глеб. — Я решаю. Садись в машину.

Инга опустила глаза, но Глеб успел заметить, что она повеселела. И в кабине вела себя на удивление смирно.

— Вообще-то, среди ходоков бросать своих в Зоне не принято, — нарушил молчание Глеб. — Но обо всех судят по отморозкам, типа Князя. Так?

— Примерно так. За Периметром думают, что здесь… как это?.. волчьи законы. Зачем ты гонишь?

— Благородство — это хорошо. Но мы планировали уйти с трассы задолго до Бора. Теперь придется делать крюк.

— Глеб, а если мы… не успеем?

— Нужно успеть! — отрезал Глеб и увеличил скорость.

С каждым метром, отмотанным вглубь Зоны, Глебу становилось все хуже, психологически и даже физически. Затекали размятые волшебными упражнениями мышцы, немели пальцы рук и ног. Снова начала гудеть как перегретый трансформатор голова. Впрочем, голова у Рамзеса болела всегда, реагировала на аномалии, на опасность, просто на Зону.

«Бывает! — философски отвечал Ворон на осторожные вопросы напарника. — У всех что-то болит, у тебя вот голова».

Зона приближалась, и переход, всегда дававшийся большими мучениями, в этот раз обещал запомниться особо. К прочему, опять появилось четкое ощущение неправильности, начали мучить неясные страхи, пустяковые, но изматывающие.

Инга включила сканер, но тревогу поднимала редко, с таким виноватым лицом, будто сама расставляла ловушки. Судя по бледному виду, девушка тоже чувствовала приближение Зоны, но, как и всякий новичок, отчета в этом не отдавала. Списывала на волнение.

За очередным поворотом — дорога начала сильно петлять — Глеб остановил машину.

— Что? — забеспокоилась Инга.

— Здесь начинается Зона.

Глеб резко побледнел, даже остатки желтых гематом, делавшие сталкера похожим на китайца, пропали.

— Здесь? — тихо спросила Инга. — Откуда ты?..

А Глеб просто знал! Все, что осталось позади, с тысячами монстров и сотнями аномалий, еще не окончательно стало Зоной, там еще боролись две реальности. Настоящая Зона начиналась здесь. Секунду назад щекотная волна пробежала по телу сталкера. Горло перехватило, засосало в желудке. Мир вокруг на секунду истончился, а потом вновь стал отчетливым как никогда раньше. В голове зашумело, и осталось только хлопнуться в обморок, чтобы посмотреть очередной сон-явление.

Глеб стремительно вживался в Зону. Он никому не рассказывал об этом процессе, и не сумел бы объяснить его. Не знал Рамзес таких слов, чтобы выразить свое состояние. Он словно проваливался в бездонную пропасть, сначала замирая от ужаса, потом находя в этом извращенное удовольствие. Он стремительно отрывался от человеческой сущности, примитивной рядом с грандиозным… нечто. Оно находилось рядом и, одновременно, в нем, Глебе. Равнодушное, пугающее, великое. И, если уж быть до конца откровенным, завораживающее. Я никогда уже не стану прежним, сознавал Рамзес именно в этот момент инфернального совокупления. Его попытки бороться начинались потом, когда он более или менее приходил в себя. Или когда выходил из Зоны, и первые часы и сутки радовался возврату к человеческому естеству.

Глеб знал по опыту, что Зона распознает и примет его, включит в собственную инфосферу, что-то вроде подпольной сталкерской сети, но на порядок сложнее. Настолько сложнее, что человечьим разумом невозможно не только понять, но даже осознать происходящее. Как жук, ползущий по футбольному мячу, не в состоянии понять почему мир перевернулся вверх тормашками и в чем смысл этого полета.