Филе из Золотого Петушка - Дарья Донцова

Костик успел сообщить мне, что Дима ездил смотреть жилплощадь и пришел в полный восторг. И вроде бы он имел дело с ее владельцем…

Я вскочила на ноги. Не стоит предаваться унынию. Очевидно, владелец супердорогого жилья знает, что должен был сделать Дима, дабы заполучить элитную квартиру.

Глава 24

Оказавшись в своей машине, я решила успокоиться и временно развязать платок. Надеюсь, никто не станет заглядывать в автомобиль. Вы не поверите, но сбритые утром волосы уже чуть-чуть отросли и начали противно колоться.

Я откинулась на спинку сиденья и положила руки на руль. Значит, Степан тут ни при чем. Костик объяснил, что конфликт был улажен. Родители Кости тоже не участвовали в этом деле. Знаете, почему я пришла к такому выводу? Ладно, согласна, Зина, желавшая иметь достойную невестку, могла пуститься во все тяжкие, дабы избавиться от Марины. Допустим, она приказала «убрать»

Диму, небось знала о сексуальных пристрастиях сына. Понятно, что шулерство как способ заработка ей тоже не нравилось, следовательно, кончина Андрея, Виктории Евгеньевны и попытка убить Анджелу могли быть на ее совести. Могли быть… Но Зина тут ни при чем.

Вижу ваши недоуменные лица. Однако все очень просто. Несчастных людей убивали одинаковым способом: душили при помощи то ли проволоки, то ли суперпрочного шнурка. Только Андрея, похоже, застрелили из пистолета с глушителем. Я не поняла, что с ним случилось. Душить парня в метро киллер, наверное, побоялся, слишком много вокруг народа, а вот выстрелить пара пустяков. А Костю убили, как всех, действовала та же рука. Очень сомневаюсь, что Зинаида могла отдать приказ об уничтожении единственного сына, все-таки она мать. И потом, зачем тогда отправлять на тот свет кучу народа? Просто убрала бы Костю, и дело с концом!

Я согласна, пока парень оставался жив, Зинаиду можно было подозревать в убийствах. Но смерть Кости полностью хоронит эту версию.

Режиссер дьявольского спектакля не Зина!

А кто? Что предложили совершить Диме, чтобы он получил квартиру в «Зеленом бору»? Уж вряд ли от него хотели чего-то простого, типа похода к метро за батоном свежего хлеба! Согласитесь, просто так квартиру вам не предложат! Значит, нужно ехать в «Зеленый бор», произвести там разведку боем!

Ход моих мыслей прервал телефонный звонок.

– Арина, радость наша, – запел в ухо Федор, – знаешь, я чувствую себя совершенным негодяем.

– С какой стати? – удивилась я.

– Не могу забыть твоих прекрасных глаз, полных слез, – абсолютно серьезно заявил Федор, – просто вижу, как ты уходишь, плача, с букетом!

Знай я его чуть меньше, непременно поверила бы, но легче растрогать людоеда, чем пиар-директора издательства «Марко». Подчиненные зовут Федю Гоблином, есть у него, впрочем, еще одна кличка – Покемон. Федор настоящий профессионал, умножающий доходы своего издательства.

Вместо сердца у него калькулятор, на котором он подсчитывает прибыль. С милой улыбкой Федяша способен произнести такое, что вы потом будет долго ломать голову, пытаясь сообразить: это дурная шутка или мрачная действительность?

Я очень хорошо помню, как после выхода моей первой книги Федор велел мне явиться на ее презентацию в один из крупных московских магазинов. Я, непривычная к тусовкам, еле-еле выдержала три часа, а потом, свалившись в машину, с чувством произнесла:

– Все. Смерть пришла за Ариной Виоловой, никаких сил нету.

Федор, сидевший на переднем сиденье, повернулся ко мне и заявил:

– Ну нет, сейчас умирать тебе никак нельзя.

– Почему? – кокетливо прищурилась я, ожидая услышать нечто вроде: «Арина, ты нам нужна».

Но Федор сказал:

– Понимаешь, дуся, издательство вложило в твою раскрутку энную сумму, а какой спрос с мертвой овцы? И потом, тебя пока плохо знают, твоя кончина не произведет нужного эффекта.

Вот напишешь двадцать пять книг – и помирай спокойно.

Слова его прозвучали мрачно, но я решила все же завершить разговор на веселой ноте:

– Только двадцать пять? Вон у Смоляковой уже сорок детективов, и она живехонька-здоровехонька, дай бог ей долгих лет!

Федор сурово глянул на меня:

– Милада Сергеевна клепает дюдики квадратно-гнездовым способом, она абсолютный уникум, такого автора нет больше не только у нас, но и в других издательствах. Феерическая работоспособность, она еще триста штук книг сляпает. А от тебя, ленивая ты наша, никто больше двадцати не ждет. На третьем десятке и помирать Можешь.

Знаешь, какую я тогда из твоей кончины пиаракцию сделаю? А сейчас народ и не заметит ухода из жизни некоей Арины Виоловой. Береги себя, дорогуша, открытый проект должен принести «Марко» хоть немного тугриков.

Я растерялась, не зная, как реагировать на его слова. А Федор преспокойно стал смотреть в окно, и у меня сложилось впечатление, что он не шутит. Поэтому поверить в то, что он перестал есть, пить и спать, увидев на моей щеке слезинку, я никак не могу.

– Я существо нежное, – пел Федор, – и, может, тебе это покажется странным, очень благодарное. Поэтому, лапа, бери ноги в руки и быстренько дуй в книжный магазин на улице Ведомского, знаешь его небось! Такой огромный, у метро.

– Зачем?

– Сюрприз, мой пупсик, только оденься прилично.

– И когда мне надо там быть?

– Через час!

– Но я не успею смотаться домой, чтобы переодеться, на мне джинсы и футболка!

– И когда ты только приучишься выходить из дома в приличном виде, – разозлился Федор, – ведь ты не шантрапа, литератор, три книги выпустила! Прямо позор! Ладно, как поедешь?

– Ну.., по кольцу, потом налево, вниз до Чисто кратного переулка…

– Вот! Там есть магазин! Зайди и купи юбку с кофтой или платье, – рявкнул Федор, – шевелись, котя, не спи!

Я положила трубку в сумочку и заглянула в кошелек: две тысячи. Что ж, вполне хорошая сумма, надеюсь, мне хватит на обновки.

Оказавшись в Чисто кратном переулке, я лишний раз удивилась осведомленности Федора: ну откуда он знает о наличии тут лавки со шмотьем?

Да еще такой отличной! Вещи хорошего качества, а цены просто потрясающие: блузочка сто рублей, юбочка триста, а вон там симпатичные брючки за двести пятьдесят. Меня удивило, почему у прилавка не змеится очередь из покупателей. Наверное, народ не в курсе, какое это замечательное место. Так, приеду домой и обзвоню всех подруг, пусть завтра несутся сюда.

Глядя, как я хватаю вешалки со шмотками, две продавщицы рассыпались в улыбке, а третья забегала вокруг меня кругами, приговаривая:

– Вот еще цветастенькую гляньте, освежает.

– Давайте!

– А голубенькую?

– Хорошо.

– Розовый пиджачок?

– Пойдет.

– Атласный топик?

Я скосила глаза на ценник, всего пятьдесят рублей. Сама я не ношу такие вещи, но прихвачу для Кристи, она будет в восторге.

Чуть ли не с поцелуями меня препроводили к примерочной кабинке, откуда как раз выплыла дама, и задернули занавеску.

Я мигом влезла в голубенькую кофточку, бежевые брючки и залюбовалась собой. Чудо как хороша!

– Как оплачивать будете? – послышался из зала голос продавщицы. – Карточкой?

– Наличкой, – ответила покупательница, только что вышедшая из кабинки.

– Рублями или долларами по курсу?

– А у вас цены разве не в евро?

– Нет, в американской валюте.

Я похолодела. С ума сойти! Значит, кофточка стоит.., э.., больше трех тысяч! А к брюкам вообще не подступись. Всех моих средств с грехом пополам хватит лишь на кургузый, короткий топик, на который пошло материала меньше, чем на носовой платок!

Чувствуя себя полной дурой, я надела свою одежду и вышла в зал.

– Ничего не подошло? – спросила продавщица.

– Нет, – ответила я, отступая к двери, – плохо сидит, толстит!

– Ну вам нет причин волноваться, – попыталась уговорить меня девушка, но я уже вылетела на улицу, коря себя за глупость.

А Федор-то хорош! Или он считает, что двести пятьдесят долларов вполне приемлемая цена для брюк?

Чувствуя себя гаже некуда, я стала размышлять, что делать. Время отщелкивало минуты.

В конце концов я приняла решение явиться в магазин в джинсах, пошла к машине и вдруг увидела крохотную витрину с манекеном. На нем красовался очень симпатичный костюм нежно-зеленого цвета. Довольно длинный блузон, без воротника, с большими накладными карманами и широкие брюки.

Единственное, что показалось мне неудобным в этом наряде, застежка. Она почему-то располагалась сзади.

Решив предпринять еще одну попытку, я вошла в маленький зал и сразу спросила:

– Цены в чем? В у.е.?

– Нет, конечно, – сказала девушка за прилавком, – в рублях.

– Значит, вон тот костюм тянет на пять сотен наших деревянных? Не долларов? Вы уверены?

Продавщица кивнула:

– Ну конечно! Кто же за него полтыщи баксов отдаст?

– Сорок второй размер есть?

– Нет!

Я приуныла. Вот так всегда. Стоит увидеть что-то интересное, как оно мне не годится!

– Возьмите сорок четвертый, – пришла на помощь продавщица, – ну будет чуть посвободней, так даже лучше. Брюки на резинке.