До встречи с тобой - Джоджо Мойес

— С вами все в порядке, Уилл? — Я придвинулась к нему. — Вам что-нибудь нужно? — Мне приходилось перекрикивать гул.

— Скотч, — ответил он. — Большой стакан скотча.

Я уставилась на него, Уилл поднял глаза, и наши взгляды встретились. Похоже, он был сыт по горло.

— Давайте пообедаем, — сказала я Натану.

Красавчик, четырехногий самозванец, преодолел финишную черту всего лишь шестым. Очередной взрыв восклицаний, и комментатор объявил по громкоговорителю: «Леди и джентльмены, убедительную победу одержала Леди Любовь, вторым пришел Зимнее Солнце, третьим — Барни Раббл, отстав на два корпуса».

Я протолкала кресло Уилла через стайки невнимательных людей, нарочно наезжая на пятки, если мне не уступали с двух попыток дорогу.

Когда мы оказались у лифта, Уилл подал голос:

— Ну что, Кларк, получается, вы должны мне сорок фунтов?

Ресторан был недавно отремонтирован, кухня перешла под покровительство телевизионного шеф-повара, лицо которого смотрело с плакатов вокруг ипподрома. Я заранее изучила меню.

— Фирменное блюдо — утка в апельсиновом соусе, — сообщила я своим спутникам. — Очевидно, это ретро в стиле семидесятых.

— Как и ваш наряд, — заметил Уилл.

Вдали от холода и толпы он немного приободрился. Начал осматриваться по сторонам, вместо того чтобы замыкаться в своей скорлупе. У меня заурчало в животе от предвкушения доброго горячего обеда. Мать Уилла выдала нам восемьдесят фунтов «на булавки». Я решила, что оплачу свою долю сама и покажу ей чек, а потому могу смело заказывать то, что мне нравится, — хоть жареную ретроутку, хоть что-то другое.

— Ты будешь есть, Натан? — спросила я.

— Я больше люблю пиво и еду навынос, — ответил Натан. — Но все равно рад, что поехал.

— Когда вы в последний раз ели вне дома, Уилл? — спросила я.

Они с Натаном переглянулись.

— Не при мне, — ответил за него Натан.

— Странно, но меня не прельщает перспектива есть с ложечки перед толпой незнакомцев.

— Тогда мы выберем такой столик, чтобы посадить вас спиной к залу. — Я ожидала чего-то подобного. — А если в ресторане обедают знаменитости, вам же хуже.

— Ну конечно, знаменитости кишмя кишат на захудалых скачках по мартовской грязи.

— Вы не испортите мне праздник, Уилл Трейнор, — произнесла я, когда двери лифта открылись. — В последний раз я ела вне дома на вечеринке в честь дня рождения для четырехлеток в единственном боулинге Хейлсбери, а там все было в кляре. Включая детей.

Мы покатили по застеленному ковром коридору. Ресторан располагался вдоль одной из его сторон, за стеклянной стеной, и я заметила, что свободных столиков хватает.

От предвкушения в животе у меня заурчало.

— Добрый день. — Я вошла в ресторан. — Столик на троих, пожалуйста.

«Только не смотрите на Уилла, — мысленно взмолилась я. — Не заставляйте его испытывать неловкость. Очень важно, чтобы ему тут понравилось».

— Значок, пожалуйста, — произнесла женщина.

— Что?

— Ваш значок VIP-зоны.

Я тупо смотрела на нее.

— Этот ресторан — только для владельцев VIP-значка.

Я обернулась на Уилла и Натана. Они ждали там, где не могли меня слышать. Натан помогал Уиллу снять куртку.

— Э-э-э… Я не знала, что нам нельзя есть, где мы хотим. У нас синие значки.

— Простите, — улыбнулась она. — Только обладатели VIP-значка. Это указано во всех наших рекламных материалах.

— Ладно, — глубоко вдохнула я. — Есть у вас другие рестораны?

— Боюсь, «Весовая», наша обычная столовая, сейчас закрыта на ремонт, но у трибун есть киоски, где можно купить съестное. — Она увидела, что мое лицо перекосилось, и добавила: — «Подложи свинью» вполне приличное место. Жареная свинина в булочке. С яблочным соусом.

— Киоск.

— Да.

— Пожалуйста, — наклонившись к ней, взмолилась я. — Мы проделали долгий путь, и мой друг совсем замерз. Нельзя ли как-нибудь получить столик? Нам правда нужно его согреть. Очень важно, чтобы у него был хороший день.

— Мне очень жаль. — Она наморщила нос. — Меня уволят, если я нарушу правила. Но внизу есть зона отдыха для инвалидов, где можно закрыть дверь. Скаковой круг оттуда не видно, зато там довольно уютно. Там есть обогреватели и все, что нужно. Вы можете поесть там.

Я уставилась на нее. Напряжение поднималось от голеней вверх. Так и закостенеть недолго.

Я изучила ее табличку с именем.

— Шэрон, — произнесла я. — У вас половина столиков не занята. Несомненно, лучше посадить за них людей, чем оставить пустыми. И все из-за какого-то мистического классового правила в инструкции?

— Мадам, я объяснила вам ситуацию. — Она сверкнула зубами в электрическом свете. — Если мы смягчим правила для вас, нам придется смягчить их для всех.

— Но это бессмысленно, — возразила я. — На дворе понедельник, сыро, пора обедать. У вас пустые столики. Мы хотим купить еды. Достаточно дорогой еды, с салфетками и всем, что полагается. Мы не хотим есть булочки со свининой и сидеть в раздевалке без окон, какой бы уютной она ни была.

Обедающие начали поворачиваться к нам, заинтригованные перебранкой в дверях. Я заметила смущение на лице Уилла. Они с Натаном сообразили, что что-то не так.

— Тогда, боюсь, вам придется купить значок VIP-зоны.

— Прекрасно. — Я принялась рыться в сумочке в поисках кошелька. — И сколько он стоит?

Салфетки, старые автобусные билеты и игрушечная машинка Томаса полетели на пол. Мне было все равно. Уилл должен получить свой роскошный обед в ресторане.

— Вот. Сколько? Еще десять? Двадцать? — Я сунула ей пригоршню банкнот.

Она посмотрела на мою руку:

— Прошу прощения, мадам, мы не торгуем значками. Это ресторан. Вам необходимо вернуться в кассу.

— Которая расположена на другой стороне ипподрома.

— Да.

Мы уставились друг на друга.

— Луиза, нам пора, — раздался голос Уилла.

На мои глаза внезапно навернулись слезы.

— Нет, — сказала я. — Это нелепо. Мы приехали в такую даль. Оставайтесь, а я пойду и куплю на всех значки VIP-зоны. И мы поедим.

— Луиза, я не голоден.

— Все будет хорошо, когда мы поедим. Посмотрим на лошадей и так далее. Все будет хорошо.

— Луиза. — Натан шагнул вперед и взял меня за руку — По-моему, Уилл просто хочет домой.

На нас смотрел уже весь ресторан. Взгляды обедающих скользили по нам, сперва по мне, затем по Уиллу, затуманиваясь легкой жалостью или неприязнью. Я чувствовала это. Я потерпела полный крах. Я взглянула на женщину, которой, по крайней мере, хватило совести слегка смутиться, когда Уилл заговорил.