Вторая родина - Жюль Верн

— Что это такое? — воскликнул Жак.

— На гром это не похоже, — взволнованно сказал Церматт.

— Разумеется, нет, — сказал Уолстон, приблизившись к окну.

— Не пушечный ли это выстрел с открытого океана? — предположил Эрнст.

Все стали напряженно прислушиваться. Возможно, это ошибка-обман слуха… последний раскат грома, донесшийся издалека… Если же это выстрел огнестрельного орудия, значит, вблизи острова находится корабль, заброшенный сюда бурей и, возможно, терпящий бедствие.

Раздался второй удар, абсолютно похожий на первый, из того же направления, но на этот раз ему не предшествовала молния.

— Еще один… — произнес Жак. — Теперь не может быть никаких сомнений…

— Да, это пушечный выстрел, — подтвердил Уолстон.

Вне себя от волнения, Анна сорвалась с места и побежала к дверям с криком:

— «Ликорн»! Другого корабля не может быть, только «Ликорн»!

От неожиданности все словно онемели. «Ликорн» у берегов острова… взывающий о помощи? Нет… Нет! Скорее всего это другой корабль, сбившийся с пути и брошенный ураганным ветром на рифы у мыса Обманутой Надежды или у Восточного мыса. Но никак не английский корвет. Для этого он должен был уйти из Европы на три месяца раньше и значительно сократить свое пребывание в Англии. Церматт с такой убедительностью опротестовал подобное предположение, что все не могли с ним не согласиться: нет, не «Ликорн».

Но теперь всех бросала в дрожь другая мысль — о том, что рядом с островом какое-то судно терпит бедствие… у тех же рифов, о которые разбился некогда «Лендлорд», и напрасно взывает о помощи…

Несмотря на продолжающийся ливень, Церматт, Уолстон, Эрнст и Жак вышли из жилища и стали карабкаться на утес рядом со Скальным домом.

Но вокруг стоял такой мрак, что далее нескольких туазов от берега ничего на море разглядеть было нельзя, и мужчинам пришлось спуститься без каких-либо результатов.

— Что сейчас можно сделать для спасения судна? — спросил Жак.

— Сейчас? Ничего, — ответил отец.

— Остается лишь молиться за этих несчастных, если они попали в беду, — промолвила госпожа Уолстон. — Да ниспошлет им Господь помощь и спасение!

И три женщины опустились на колени перед окном, а мужчины позади них горестно склонили головы.

Ни одного выстрела больше не последовало, из чего можно заключить одно из двух: или корабль пошел ко дну, или удалился в открытый океан.

В эту ночь, разумеется, было не до сна, и утром, едва рассвело и гроза утихла, все выскочили за ограду Скального дома.

Но ни в бухте Спасения, ни в заливе между мысом Обманутой Надежды и Восточным не видно никакого паруса. Не видно и обломков корабля возле рифов, где разбился «Лендлорд».

— Нужно ехать на Акулий остров, — предложил Жак.

— Хорошая идея, — поддержал его отец. — С высоты батареи открывается значительно большее пространство, чем отсюда…

— Кроме того, — продолжил Жак, — с батареи мы дадим несколько выстрелов: возможно, нас услышат и просигналят ответными залпами.

Но добраться до Акульего острова не так-то просто: море в бухте все еще не успокоилось. Однако расстояние невелико, и можно было рискнуть добраться на шлюпке до батареи.

Несмотря на сильное беспокойство, женщины не смогли возражать против намерения мужчин, ведь речь идет, возможно, о спасении людей…

В семь часов утра шлюпка со всем мужским составом колонии покинула бухту. Гребцы налегали на весла, благо отлив благоприятствовал. Волнение на море все еще было сильным, и шлюпка несколько раз черпала бортами воду. Но все же она вскоре благополучно дошла до островка, и все четверо дружно выпрыгнули на берег.

Какие перемены, какие разрушения увидели они! На каждом шагу — вырванные с корнем деревья; изгороди, где находились антилопы, повалены, повсюду бегают испуганные животные.

Церматт и его спутники направились к горке, где находилась батарея, и через секунду Жак был уже на ее вершине.

— Скорей сюда! — закричал он возбужденно.

Когда Церматт, Уолстон и Эрнст присоединились к юноше, им открылась следующая картина. Вместо навеса, под которым помещались пушки, они увидели кучу тлеющих обломков, мачта, служившая древком флага, валялась на полуобгоревшей траве. Высокие деревья, еще недавно возвышающиеся над навесом, уничтожило огнем почти до корней, и следы пламени еще виднелись на земле.

Только пушки на лафете остались в целости и сохранности: они оказались слишком тяжелыми, чтобы ураганный ветер смог сдвинуть их с места.

Эрнст и Жак захватили с собой новые фитили и несколько зарядов, чтобы произвести выстрелы и, возможно, услышать ответ с открытого океана.

Жак склонился над первым орудием и зажег фитиль — он сгорел до самого запала, но выстрела не последовало.

— Порох, видно, промок, — заметил Уолстон, — и поэтому не воспламеняется…

— Давайте поменяем заряд, — предложил Церматт. — Жак, возьми банник и постарайся хорошенько прочистить орудие…

Но банник, введенный в жерло пушки, к величайшему удивлению Жака, дошел до самого его конца. Заряд, оставленный в конце лета, исчез.

Та же картина и во второй пушке.

— Значит, из них кто-то стрелял? — вскричал Уолстон.

— Кто-то стрелял? — опешил Церматт.

— Да, и причем из обеих… — заметил Жак.

— Но кто же?

— Кто? — повторил вопрос Эрнст и после минутного раздумья добавил: — Гром и молния.

— Гром и молния? — не сразу понял Церматт.

— Разумеется, отец. При последнем раскате грома, который мы вчера слышали, молния ударила в эту горку. Загорелся навес, и, когда огонь достиг пушек, раздались один за другим оба выстрела.

Вот и все объяснение пушечных залпов во время страшной грозовой ночи. Каких же волнений стоило это обитателям Скального дома!

— Значит, артиллеристом оказалась молния, — пришел в восторг Жак. — Юпитер-громовержец[111] явно вмешивается не в свои дела!

Пушки снова зарядили, и шлюпка покинула островок. Решили устроить новый навес, как только установится хорошая погода.

Итак, никакого корабля у берегов острова прошедшей грозовой ночью не было, никакое судно не терпело крушения у рифов Новой Швейцарии.

Глава XII

Работы на фермах с наступлением хорошей погоды. — Подготовка к путешествию в глубь острова. — Уезжающие и остающиеся. — Ущелье Клюз. — Прощание.

Затянувшийся в этом году сезон дождей закончился только на последней неделе августа. Ввиду предполагаемого путешествия в глубь острова колонисты почти сразу после прекращения дождей приступили к пахотным работам и севу. И поскольку отъезд планировался, по предложению Церматта, не ранее второй половины сентября, то решили использовать это время для самых неотложных работ.