Похититель душ - Энн Бенсон

Мне было неприятно его слушать, потому что я знала: вернувшись домой, я буду об этом думать.

– Ну, а хорошие новости есть? – робко спросила я.

– О, кое-что. Есть статистика, утверждающая, что осужденные преступники, отбывающие наказание в тюрьме и получающие соответствующее лечение, потом реже нападают на детей. Точнее, промежутки между нападениями увеличиваются. Иными словами, те, кто прошел лечение, способны не повторять своих преступлений.

– Да, это уже что-то, – с иронией заметила я. – Какой прогресс.

Он негромко рассмеялся.

– Да, конечно. – Потом он серьезно посмотрел на меня. – Вот что я хочу вам сказать. Я считаю, что мы можем прикладывать немалые усилия для реабилитации этих типов, но они все равно будут повторять свои преступления. Как мне представляется, большинство ведущих психологов, специализирующихся на сексуальных преступлениях, считают, что этих людей невозможно полностью излечить от преступных импульсов. Сексуальную агрессию можно контролировать до определенных пределов при помощи активного лечения, но склонность к насилию продолжает существовать, а мы в состоянии лишь немного ее ослабить. Однако, рано или поздно, джин вырвется из бутылки.

– Боже мой, но почему?

– Мы не знаем. Вы ведь читали книгу?

– Да.

– В ней довольно подробно объясняется, почему эти типы совершают преступления. Природа плюс воспитание, биологические факторы и тому подобное.

– Но все это не слишком помогает. Ведь речь не идет о том, что мой преступник может перейти в активное состояние, и я теперь знаю, как его остановить. Он уже активен, а я лишь пытаюсь его поймать.

– Ну, можем составить график личностных характеристик и профессиональных способностей, как это делает ФБР, но я бы предпочел изложить свои соображения неформально.

– Меня это вполне устроит. К тому же хочется получить помощь побыстрее.

– Это не займет много времени, – пообещал Эррол. – Все гораздо проще, чем полагает большинство людей. Если в двух словах, то они неправильно подключены. Их души вывернуты наизнанку.

– Их души?

– Да. Или они их лишились. Кто-то украл их души.

Я не привыкла слышать на работе это слово.

– Ну, честно говоря, это только все осложняет.

– Да, в некотором смысле. Конечно, было бы гораздо проще, если бы существовала общепризнанная методика изучения души, однако ее нет. Мы даже не в силах определить, на месте ли душа. Получается, что нам приходится иметь дело с человеком, чья душа не может быть синхронизована с остальным миром.

– А если удастся выяснить, что находится внутри таких парней, нас это не слишком порадует.

– Пожалуй, – согласился он.

Мы вернулись в его офис и составили примерный график личностных характеристик. Похититель должен быть мужчиной, как мы установили ранее, и, скорее всего, он белый.

– И все-таки я не понимаю, – призналась я, когда Эррол закончил.

– Как и все мы. Однако статистика утверждает, что девяносто пять процентов педофилов – белые. Впрочем, в этом направлении специальных исследований проводилось совсем немного.

– Вот это да! Интересно почему?

– Существует множество гипотез, большинство из них противоречивы. Один известный социолог придумал новую теорию. Он утверждает, будто белые мужчины чувствуют себя в нашем обществе более уверенно, чем мужчины других национальностей; и мне кажется, что в его рассуждениях есть толика здравого смысла.

– Да, у парней на руках все билеты.

– Только не надо феминизма, детектив. Извините, я хотел сказать, Лени. Вы мне уже начали нравиться.

Мне он тоже начал нравиться. Слегка смущенные, мы нравились друг другу несколько мгновений, а потом вновь вернулись к делу.

– Существует и другая теория, которая объясняет такой расовый дисбаланс в серийных убийцах. Один социолог-экстремист считает, что цветные мужчины просто не успевают стать серийными убийцами, поскольку их гораздо активнее преследует полиция.

– Иными словами, их попросту раньше ловят?

– Совершенно верно.

– Вот дерьмо! – проворчала я, забыв о приличиях. – Я не знакома ни с одним полицейским любой расы, который стал бы охотиться за белым убийцей с меньшим пылом, чем за черным, если бы узнал, что тот прикончил ребенка. Какая кретинская теория.

– Ну да. Пожалуй, я с вами согласен. Но работа над ней финансировалась федеральными грантами.

– Полнейшая чепуха, Док. Должны существовать пределы защиты своих, даже внутри братства.

– Я всегда в это верил и рад, что вы придерживаетесь таких же взглядов. Эта теория показалась мне подозрительной и даже подстрекательской.

– Ну, если ее автор хотел кого-то возмутить, то он своего добился, – заявила я. – Ладно, сойдемся на том, что я должна искать белого мужчину. Сколько ему лет?

– От восемнадцати до сорока, – ответил Эррол. – Однако чаще всего подобные преступления совершают в возрасте около тридцати лет.

– То есть речь идет не о грязных стариках.

– Обычно вы ловите их раньше.

– Мы стараемся.

– Следует помнить еще кое-что. Этот тип должен быть одиночкой. Старается держаться особняком. Ему необходимо сохранять анонимность, поскольку всеобщее внимание его тревожит.

– Тем не менее преступник похищал детей при свете дня, на глазах у свидетелей.

Эркиннен улыбнулся, чтобы сделать свой довод более весомым.

– Однако он совершал похищения под чужой личиной. Что только подтверждает мою мысль, поскольку такие типы склонны к фантазиям.

– Да, в книге об этом написано довольно много.

– Верно. Каждый серийный похититель или убийца, которого тщательно изучали, утверждает, что он начинает с фантазий, а потом, когда фантазии перестают его удовлетворять, переходит к действиям. Однако почти всякий раз происходит какое-то событие, которое служит катализатором.

– И что же это может быть?

– Потеря, несчастный случай, переезд, болезнь… Любое событие, которое оказывает неприятное воздействие. Отказ и измена занимают почетное место в данном списке. Кроме того, эти типы довольно умны – не по книгам, но проявляют удивительное хитроумие.

У меня голова пошла кругом. Такого рода информацию лучше получать небольшими дозами. И я уже начала думать о новой встрече с Эрролом. У меня наверняка еще появится повод. Я встала.

– Мне пора, Эррол. Благодарю за ленч и полезные сведения. Вы мне очень помогли.

– Всегда рад. Ваше расследование представляет для меня большой интерес. И с вами чрезвычайно приятно работать.

Между нами вновь возникла неловкость.

– Однако мне бы хотелось сказать еще одну вещь, – добавил он.

И вместо ожидаемого мной приглашения на обед он выдал еще одно предположение.

– Мне кажется, тип, которого вы разыскиваете, еще ни разу не был пойман. Во всяком случае, у нас.

У меня появилось подозрение, что даже психологи не знают, как следует завершать свидание.

– Как он мог такое сказать? – спросил меня Фред. – Откуда он может знать, ловили этого парня или нет?

– Он не может, однако Эркиннен сделал догадку, основанную на том, что я ему рассказала, опираясь на имеющиеся в нашем распоряжении улики.

– У тебя нет никаких улик.

– Есть повторяющиеся схемы похищения.

– Ты же прекрасно знаешь, что в суде они и гроша ломаного не будут стоить.

– Гораздо разумнее тратить время на то, чтобы узнать, кто совершил преступления, чем отсеивать тех, кто их не совершал. Эркиннен дал мне ряд подсказок.

– Замечательно. Сгораю от желания их услышать.

– Ну, во-первых, преступник обладает своеобразным умом. Скорее всего, он не из тех умников, которых запоминают учителя, а из тех, кто умеет выживать.

– Если бы они были умными, – заметил Фред, – то понимали бы, что их обязательно поймают.

– Верно, но некоторым нравится, когда к ним проявляют интерес. Банди прекрасный тому пример. В обычной жизни на него никто не обращал внимания. И всякий раз он оставался в стороне.

– Однако его ум проиграл в схватке с эго. Представь себе, что значит быть собственным адвокатом во Флориде. Они любят хорошее барбекю. Кстати, многие предполагают, что Банди убил почти сорок женщин. У нас количество жертв значительно меньше.

– Поначалу все думали, что Банди убил шестнадцать или семнадцать женщин. Длительные временные промежутки в череде похищений могут означать, что о пропавших детях просто не заявили в полицию.

– Со всем уважением, Лени, но твой парень не интересуется брошенными детьми. Он охотится только за такими мальчиками, исчезновение которых не могло пройти незамеченным.

– Сколько четырнадцатилетних подростков убегает из дома каждый год?

– Их и не сосчитать, но…

– Могу поспорить, что среди тех, о ком не заявлено, найдется несколько блондинов с ангельской внешностью. Быть может, он тренировался перед тем, как похитить тех, кого будут искать.

Фред не нашел, что возразить. Я ринулась вперед.

– Эркиннен говорит, что этот парень склонен к фантазиям. Вот почему он выступает в роли близких ребенку людей – он фантазирует. И становится другим человеком.