Рядом с зоопарком - Юрий Бриль

— Здравствуйте, Елена Ивановна, — вежливо сказал Славик.

Елена Ивановна не пошевелилась.

Он подошел поближе и сказал немного громче:

— Елена Ивановна, добрый день, я пришел!

Елена Ивановна опять не отреагировала. Наконец Славик понял, что Елена Ивановна просто-напросто спит.

— Еленван-на! — закричал Славик. — А Васька Гоп окно разбил!

— Где? Когда? — вскочила Елена Ивановна.

— Пришел я, — скромно сказал Славик.

— Очень хорошо, что ты пришел, — сказала Елена Ивановна, постепенно приходя в себя. — Тут вот какое дело… Наверно, тебе не надо объяснять, что за день двадцать первое октября.

— Не надо, Елена Ивановна, Петр Никанорович объяснил.

— Прекрасно. К этому дню мы решили подготовить сюрприз. Мы тут на педсовете попедсоветовались… что-то у меня в горле пересохло. Короче говоря, тебе выпала большая честь… что это слабость у меня такая?.. играть главную роль. Возьми сценарий и выпиши свои слова. Где он? — похлопала ладонью по столу. — Наверно, у Петра Никаноровича. Сбегаю к Петру Никаноровичу. А мне надо срочно в ремонт. Тут недалеко, через дорогу. Целый год не могу забрать пылесос. Имей в виду, задание секретное. Никому ни слова, даже Феде Елкину. Иначе сюрприза не получится.

И они оба ушли. Тем временем загадочный старик протопал к столу и положил сценарий на место. Походив вокруг стола, поразмышляв о чем-то своем, он вновь убрался за кулисы.

Вскоре явился Славик.

— Чего она? Вот он, сценарий, — заворчал Славик, присаживаясь к столу. — «Сбегаю к Петру Никаноровичу»… «Мне в ремонт»… Мне, может, тоже в ремонт, может, у меня мозги лопнули от напряжения. Чуть что — сразу меня, отличника. Эх, был бы я троечником!

— Здравствуй, мальчик Слава! — сказал старик, выйдя из-за кулис.

— Здравствуйте, дедушка, — сказал Славик, — а откуда вы меня знаете? «Наверно, чей-нибудь дедушка», — подумал Славик, немного даже краснея за свои неосторожные слова.

— Тебя все знают. Ты же гордость школы… Между прочим, хочу тебе по секрету сказать, у тебя, несомненно, есть актерский талант. Вон как ловко учительницу передразниваешь.

— Да я так, — еще больше смутился Славик.

— Знаю, что так. С кем не бывает… По всему видно, ты годишься на куда более серьезные роли. Ну так какие твои годы! Дело в том, что я тебя очень хорошо понимаю. У меня тоже, видишь ли, много общественных нагрузок. Разболтался, однако… Ты вот что, переписывай слова, учи их прилежно, а я пойду. Дел по горло. Вас много, а я один, везде надо поспеть. Ну, будь здоров. Встретимся еще.

И он так же внезапно исчез, как появился. В этом умении внезапно появляться и исчезать было что-то загадочное, к тому же голос у старика то и дело менялся: то добрый и ласковый, как у артиста Литвинова («Здравствуй, мой маленький дружок!»), то толстый, как у оперного баса («Веришь ты, что всесилен, испостай, если хочешь…»). Однако Славик был занят сценарием, и ему некогда было обращать внимание на загадочность старика.

В открытые двери протиснулась коробка с пылесосом, а вслед за ней и сама Елена Ивановна.

— В мусорном контейнере уже нашла, а что же, говорят, делать, если не забираете… Сценарий, значит, нашелся. Где же был?

— На столе лежал, — сказал Славик.

— Вот как, — Елена Ивановна села на коробку, принялась тереть виски. — Нет, мне надо срочно домой. Выспаться хотя бы. Ты вот что, Славик, переписывай слова, а я… я пошла.

Оставшись один, Славик взял из стопки одну из тетрадей, полистал. Это оказалась тетрадь Феди Елкина. «Эх, Федя!.. Сам виноват, шевелить надо извилиной!» Потом он отыскал тетрадь Грини Самойлова. Гриня писал корову через «а», что от него можно было ожидать? А вот и его собственная тетрадь. «Ну что ж, — подумал Славик, — отличник ведь, так и должно быть».

В дверь заглянул Федя.

— Сла-вик! — позвал он.

— Чего тебе? — не оборачиваясь, отвечал Славик. — Не видишь, я занят.

— А чем ты занят?

— Сюрпризом.

— А каким сюрпризом?

— Это секрет пока. Тайна. Нельзя говорить. Скажешь — никакого сюрприза не получится.

— Да я… ты же меня знаешь. Могила.

— Ладно, раз такой любопытный, доверю кое-что… Хочешь знать, что получил за диктант?

— Толстенькую, что ли? — вздохнул Федя, предчувствуя тройку.

— Нет, тоненькую, — сказал Славик.

— Двойку? — удивился Федя. — Вот уж это действительно сюрприз.

— А я? — просунулся Гриня.

— И ты тоже — тоненькую.

— Не врешь?

— Надо больно.

— Смотри мне! — пригрозил кулаком Гриня, и они с Федей пошли.

Было привычным получать несколько другие, нежели Славик, оценки, но на этот раз разница в баллах была вовсе бессовестная. К тому же никакой особенной тайны Славик не открыл. А после того как они вместе безуспешно пытались выведать ее у юных техников, поведение его можно было расценивать как самое подлое предательство.

— Может, вернемся, накостыляем? — предложил Федя.

— Связываться! — махнул рукой Гриня. — Ты же знаешь, какой он мамсик.

— Это точно.

Прежде чем заняться сценарием, Славик позвонил маме.

— Приветствую, мамуля! Я из школы, конечно. Общественные дела, мамуля, задерживают. Все на мне, сама понимаешь… Совершенно верно, что твой атлант… На ужин, как обычно, — тортик, небольшой, на килограмм… Половинки мало… Растущий организм, масса нагрузок. Бисквитный с розами… Кругленькую… Да-да, пятерку, как обычно.

Глава третья,

в которой Большой Гоп идет на разведку, а Подготовительный Сева проявляет мужество, за что получает основательную трепку от любящей мамы.

Большой Гоп, отец Маленького Гопа Васьки, надел теплую, военного цвета фуфайку и вышел на улицу. Весь день он околачивался во дворе, будто делать ему решительно нечего. Между тем дело у него имелось. Не знал только, как к нему подступиться. В его распоряжении были только слухи, причем весьма разноречивые.

Погода стояла неважнецкая, во дворе гуляли только воспитанник подготовительной группы детского сада № 504 Сева Груздев да собака Муська, если можно брать ее во внимание.

Большой Гоп подошел к Подготовительному Севе и сказал:

— А у меня гильза.

— Что ли, от мелкашки? — нисколько не удивился Сева.

— Скажешь тоже! От винтовки.

Большой Гоп достал из кармана блестящую гильзу, повертел ее в руках, подбросил, ловко поймал, подставил к губам и свистнул, потом раскрыл ладонь — гильзы не было. Исчезла. Это был фокус, причем проделанный очень ловко, так как в следующую минуту Большой Гоп открыл рот, и Сева увидел, что гильза именно там, во рту, и что припаяна она к языку. Большой Гоп повернул кончиком языка туда и сюда — гильза послушно проделала несколько гимнастических упражнений. Наигравшись вдоволь, он отломил гильзу от языка и положил ее в карман.

— Дядь, давай меняться, — предложил Подготовительный Сева.

— На что? — нехотя поинтересовался Большой Гоп.

Сева начал доставать из кармана ценные, на его взгляд, вещицы: немного погнутый нержавый гвоздь, желтую, совсем почти необсосанную витаминку, а также подвязанный на нитку молочный зуб, который только вчера при помощи этой самой нитки был выдернут.

— Ты за кого меня принимаешь? — обиделся Большой Гоп. И пошел было прочь.

— Дядь, у меня еще лазарь есть, — остановил его Сева.

— Лазер, что ли? — засмеялся Большой Гоп, взяв в руки обыкновенную пластмассовую трубку. — Эх ты, молейкула! Нет, не могу. Гильза все-таки боевая… И вообще, скажу прямо, отдать я ее могу только смелому человеку. — И он пошагал.

— Я и есть такой, — крикнул ему вслед Сева. — Смелый!

— А чем докажешь? — приостановился Большой Гоп.

— Да хоть чем!

— Ну, хорошо, я тебя испытаю… Пойдем, здесь недалеко.

Большой Гоп подвел Севу к зданию школы, как раз к тому месту, где под лестницей была дырка в подвал, и сказал:

— Маленьким я был очень смелым. Я, например, мог залезть в эту дырку, пройти по подвалу в полнейшей темноте и вылезти из другой дырки, которая находится под другой лестницей.

Подготовительный Сева заглянул в дырку: темно, пахнет кошками, уууу — гудят трубы. Страхххно… Но делать нечего — надо лезть, иначе дядька подумает, что он трус. Неудобно. Дядька наверняка «военский», раз на нем фуфайка «военского» цвета, а в кармане гильза от настоящего боевого патрона.

Сева исчез в дырке, а Большой Гоп остался ждать. Севы не было довольно долго. Большой Гоп успел искурить две папиросы «Беломор» и одну сигарету «Прима», которые стрельнул у прохожих. Он уже подумал, что парнишка заблудился в подвале и надо давать деру, пока никто ничего не заподозрил. Другой бы, конечно, на месте Большого Гопа ринулся на помощь. Но то другой, не Большой Гоп. Сева вылез наконец из дырки и не глядя на «военского» дядьку, рванул к своему подъезду.