Величайшая победа Роммеля - Митчем Сэмюэль

Капитан Фор Уокер из Колдстримского гвардейского вспоминает: «Никогда раньше я не видел такого облака пыли и дыма, которое поднялось в небо, после того как бомбардировщики закончили свою работу. Они возвращались снова и снова, и я понял, что это будет продолжаться непрерывно, так как их аэродромы находились всего в 10 милях от нас. И мы не видели ни одного британского истребителя».

Хотя его усилия выглядят бледно по сравнению с англо—американскими рейдами 1944 и 1945 годов, Кессельринг бросил в бой все, что имел, до последнего самолета. Каждый пикировщик и истребитель—бомбардировщик, находившийся в Африке, был переброшен под Тобрук. К атакам присоединились самолеты, вылетевшие с Крита и из Греции. Всего 2–й Воздушный флот имел около 150 горизонтальных и пикирующих бомбардировщиков. Тут же находились около 50 немецких и более 100 итальянских истребителей. Посадочные площадки в Сиди—Резехе, Газале и Эль—Адеме находились совсем рядом, что сделало возможным «челночные рейды». 20 июня немецкие самолеты совершили не меньше 580 вылетов (из них 30 — с Крита). Итальянцы совершили 177 вылетов. Люфтваффе сбросили на крепость более 300 тонн взрывчатки, итальянцы добавили еще 65 тонн. Кессельринг потерял всего 3 самолета: 2 пикировщика столкнулись в воздухе, и один истребитель—бомбардировщик Me–110 разбился при вынужденной посадки. Итальянская авиация потерь не имела.

Боевой дневник Африканского корпуса отмечает: «Воздушная атака была исключительно эффективной. Она разрушила сильно укрепленные позиции, особенно пострадали проволочные заграждения. Боевому духу 11–й индийской бригады был нанесен сокрушительный удар». Роммель позднее писал: «Я лично могу засвидетельствовать ошеломляющий эффект атаки. Огромные фонтаны пыли поднимались над укреплениями, занятыми индийцами. В воздухе мелькали обломки и оружие. Несколько прямых попаданий просто смели проволочное заграждение». Из—за невероятной интенсивности бомбардировки наблюдатели союзников с трудом различали цели, поэтому управлять огнем британской артиллерии оказалось крайне сложно. Зато артиллерия Танковой армии таких проблем не испытывала и подвергла плотному и длительному обстрелу район вокруг высоты R.63 на участке обороны маратхов.

Спустя некоторое время появились клубы оранжевого дыма. Это был сигнал саперам, что огневой вал передвинулся дальше. Теперь они должны были приступить к расчистке минных заграждений и подготовке моста через противотанковый ров. Хотя взбешенный Георг фон Бисмарк в 6.13 сместил командира 200–го инженерного батальона за слишком медленные действия по наведению моста через ров, саперы довольно быстро расчистили путь сквозь британский оборонительный периметр. В 6.35 авангард 15–й стрелковой бригады сообщил в штаб Африканского корпуса, что проволока перед укреплением R.69 срезана, и полковник Менни попросил артиллерию перенести огонь еще дальше. Слабое сопротивление удивило немцев, а в штабе индийской бригады этому просто не поверили. Когда корректировщик 2–й южноафриканской батареи полевой артиллерии сообщил, что гарнизон одного из укреплений сдался и марширует в немецкий тыл, штабной офицер индийской бригады холодно ответил, что они, вероятно, готовятся к контратаке. Однако индийцы не были застигнуты врасплох. Из всех частей гарнизона Тобрука, похоже, только 11–я индийская бригада поняла, что штурм неизбежен, и приготовилась к его отражению. Ее командир, бригадный генерал Андерсон, был упрямым, но способным офицером, который начал службу в армии добровольцем во 2–м батальоне гайлендеров Камерона. Он постепенно продвинулся до командира батальона, а теперь командовал бригадой. Он уже выслал патрули и выставил дозоры. Они слышали в тылу противника на юге шум моторов. Со стороны Бельхамеда доносился лязг гусениц. Наблюдатели также отметили большое количество сигнальных ракет и прожекторов. Когда немцы начали атаку, Андерсон быстро направил свой резерв на атакованный участок и в 7.30 приказал гуркам контратаковать. Однако все обстояло печально. Атака пикировщиков сломила дух 11–й бригады, маратхи же просто рассыпались.

Следуя за огневым валом, немецкие пехотинцы без труда захватили множество пленных. Гарнизоны нескольких укреплений были загнаны под землю бомбардировщиками и артобстрелом и оказались просто не в состоянии определить, что происходит на поверхности, до тех пор, пока им не предложили сдаться. Во время осады 1941 года Ян Эйндрих спросил австралийцев, почему они не использует прочные подземные бетонные бункера, построенные итальянцами. Австралийцы ответили, что изнутри ничего не видно. По словам Эйндриха один из рядовых сказал: «Вас могут поймать в таком бункере, как крысу в норе. Противник может броситься вперед и захватить ваши позиции. И вы не будете подозревать об этом». Так и случилось с сотнями индийцев 20 июня.

104–й панцер—гренадерский полк доложил о взятии укрепления, а командир 155–го полка штурмовой артиллерии сообщил, что захвачены R.62 и R.65. Через 5 минут полковник Менни сообщил, что в плен попала целая рота индийцев. Примерно в 7.00 подполковник Ланкастер, командир 2–го батальона маратхов, передал, что противник находится в 400 ярдах от его командного пункта и он ведет в контратаку свои последние резервы. К 7.15 танки 21–й дивизии проникли сквозь первый пояс укреплений. К 7.45 большинство укреплений между R.58 и R.69 были захвачены. 15–я танковая дивизия донесла, что захватила важный перекресток между R.63 и R.58. Неринг приказал танкам двигаться дальше.

К 7.55 мост через противотанковый ров был закончен, и танки ринулись в прорыв. Группа Менни не сумела захватить R.71, укрепленный пункт в 400 ярдах от штаба маратхов, из—за сильного огня, который вели англичане из соседнего укрепления R.73. Однако этот пункт находился на самом крайнем фланге немецкого прорыва, и он стал единственным местом, где немцев удалось остановить.

Бригадный генерал Андерсон понимал, что его бригада в одиночку не сумеет остановить весь Африканский корпус. Как только он оценил масштаб удара Роммеля, он срочно запросил на помощь резерв крепости. Генерал Клоппер приказал батальону танков 32–й армейской танковой бригады нанести контрудар при поддержке пехоты и противотанковых орудий 201–й гвардейской бригады. Этот приказ был отправлен бригадному генералу Уиллисону, который должен был скоординировать атаку с действиями индийцев.

Андерсон намеревался с помощью танков остановить немецкую пехоту, а свою пехоту и противотанковые орудия использовать для контратаки, которая закроет брешь в оборонительном периметре. Он понимал, что нужно бросить в бой «Матильды» и «Валентайны» до того, как немецкие танки и противотанковые орудия смогут форсировать ров. Поэтому английские танки должны были атаковать немедленно. Однако лишь в 8.00 бригадный генерал Уиллисон вызвал подполковника Ривза, командира 4–го танкового полка, и приказал ему послать один эскадрон (то есть батальон) к месту немецкого вклинения в оборону. Ривз думал только о себе и своих танках. У него даже в мыслях не возникло желания скоординировать свои действия с 201–й гвардейской или 11–й индийской бригадами.

Танки двух эскадронов 4–го танкового полка были разбросаны по всему периметру и укрыты в окопах, поэтому понадобилось время, чтобы полк сдвинулся с места. За это время было принято решение (вероятно, Клоппером) послать в атаку и второй эскадрон. Эскадроны медленно двигались один за другим и кое—как вползли на террасу. Только в 9.30 головные танки вышли к Кингз Кросс, где их встретил офицер связи маратхов, который предложил провести танки к штабу батальона на высоте R.72. (Бригадный генерал Андерсон, который ожидал Ривза у Кингз Кросс, потерял терпение и вернулся в свой штаб, откуда снова связался с Клоппером и потребовал прислать танки.) Когда пехотные танки добрались до Кингз Кросс, он уже находился под плотным артиллерийским обстрелом. Подполковник Ривз быстро переговорил с командирами частей 201–й гвардейской бригады, но, судя по всему, так и не понял, что ему предлагают действовать совместно. Не дожидаясь пехоты и противотанковых орудий, Ривз со своими танками двинулся по дороге на Бардию, но так и не установил контакт с 11–й индийской бригадой или маратхами.

Он опоздал больше чем на час.

Первые танки Роммеля (часть 21–й танковой дивизии) пересекли ров под прикрытием огня легкой артиллерии в 8.31. Лис пустыни лично находился в одном из головных танков. Через 14 минут 15–я танковая дивизия Граземанна тоже пересекла ров. Ее сопровождал командир Африканского корпуса Вальтер Неринг. Дивизия «Ариете» пересекла ров 10 минут спустя, но после этого застряла перед R.53 и сумела захватить этот опорный пункт только к 14.00. Тем временем немецкие танки рванулись в глубь английской обороны. 8–й танковый полк Мюллера (15–я дивизия) в 9.45 донес о первом столкновении с британскими танками. Однако, скорее всего, это были не танки, а транспортеры «Брен» 11–й индийской бригады. Дивизия Бисмарка вступила в бой через 10 минут. Теперь танки находились на южной границе второй линии минных заграждений (то есть внутреннего оборонительного периметра), где их обстреляли пушки 25–го полка полевой артиллерии. Несмотря на обстрел, 15–я танковая продолжала неотвратимо двигаться вперед, но 21–я танковая, находившаяся на правом фланге, застряла перед минным полем. Генерал фон Бисмарк лично прибыл туда и нашел брешь в минном поле, после чего лично повел танки вперед. Как обычно, он руководил войсками, сидя в коляске мотоцикла.