Отражение во мгле - Сурен Цормудян

— Не расстраивайся. Она, небось, страшная была, как эта самая война.

— Не, Рип. Симпотная она была.

— Откуда знаешь, если по Интернету?

— Так фотку прислала.

— Ну конечно, — усмехнулся Рипазха в очередной раз. — Прислала тебе фотографию какой-нибудь Родилины Самбриш, а ты и слюни пустил. Симпотной-то с чего по Интернету себе парня искать?

— Думаешь? Так значит, спасибо всемирной атомной войне за то, что упредила мой конфуз?

— Точно!

И они хором расхохотались.

Миновав бухту, тупым копьем вонзившуюся со стороны реки в южный берег, огибая полуостров, на котором когда-то находился микрорайон «Лесоперевалка», они выехали к большому зданию без окон. Позади остались огрызки эллингов, дамба и торчащие в бухте изо льда катера и лодки. Впереди, по обе стороны от Димитровского проспекта, когда-то высились безобразные громады торговых центров. Далее, судя по карте, должна быть еще лодочная база под названием «Якорь». Ну и тот самый полуостров со скупыми напоминаниями о микрорайоне, разделившем участь не только своего города, но и всего человеческого мира.

Комплексы, что справа от проспекта, не уцелели. О них напоминали лишь покореженные несущие конструкции, которые еще торчали из снега. А вот слева от дороги огромному ангару торгового центра посчастливилось больше. Видимых повреждений было мало, что удивительно: в эпоху заката цивилизации подобные строения возводились так небрежно, что зачастую рушились сами собой, хороня под своими обломками посетителей. Но это здание все еще стояло, напоминая о том, что всякое бывает на свете. Один торговый центр развалится за три года до войны, а другой продержится семнадцать лет после.

Когда-то напротив этого ангара стояли два таких же громадных, но к сегодняшней ненастной ночи они успели истлеть.

Рейдеры Барон и Штерн единогласно решили, что лучшее место для стоянки едва ли удастся найти.

— Ведь строили как попало, халтурили всюду, — приговаривал Штерн, когда они волокли снегоход внутри здания, проникнув через развороченный грузовиком, который там же и застрял, вход. — Недаром чаще разваливалось то, что было сделано не при советах, а позже. А этот дом все еще стоит, ведь странно, да, старшой?

— Ну стоит, как видишь, — буркнул Барон.

— А если рухнет, пока ночевать будем?

— Сплюнь, дурак. С чего ему рушиться именно сегодня? Ведь столько лет простоял.

— Ну а вдруг срок уже подошел?

— Почему же тогда ты согласился на ночь тут приткнуться, а, балда?

— Да ветер в харю задолбал уже, если честно. И темень. Что там на дворе искать?

— Вот и не свисти, что рухнет.

— Да это я так, к слову.

Они заволокли машину под эскалатор. Барон тут же нашел большое клеенчатое полотно — похоже, рекламный плакат, — накрыл машину и осмотрелся, водя вокруг фонарем. Ветер внутри здания гудел совсем не так, как снаружи. Проникая через многочисленные пробоины в стенах, он рождал басовитый вой, наводивший на мысли о страшной беснующейся твари невиданных размеров и очертаний, которая бродит наверху и ищет тех, кто посягнул на ее покой. — Что-то я не пойму, откуда снег залетает? — Барон продолжал водить лучом фонаря, в который попадали то редкие снежинки, а то и целые горсти снега.

— Похоже, дырка большая на втором этаже. Пойду посмотрю. Может, заткну чем или задвину.

— Давай, — кивнул Барон. — Зови, если что. Только не заблудись там.

— Да ладно, не маленький. С чего бы мне заблудиться? — усмехнулся Штерн.

— А ты что, не знаешь, для чего торговые центры строили?

— И для чего же?

— Да чтобы посетитель не сразу выход нашел.

— Это еще зачем?

— Ну ты чудак, ей-богу. Чтобы люди бродили там подолгу, на товары смотрели. Соблазнялись что-нибудь купить. Оставляли денежки свои кровные. Даже самую бестолковую хрень скорее купят в супермаркете, чем в каком-нибудь ларьке.

— А если пожар? Выход тоже надо долго искать?

— Да кому это интересно? Ты, главное, деньги оставь. А сгоришь, задохнешься, завалит тебя… это уже твои трудности.

— Ладно, не грузи. Я пошел.

— А я тут сварганю сейчас нам какую-нибудь юрту.

Штерн включил фонарь, надел его на голову поверх плотного армированного капюшона рейдерского костюма и осторожно пошел по эскалатору наверх, проверяя ногой прочность каждой ступеньки.

Барон тем временем сдвигал к эскалатору прилавки, создавая фундамент временного пристанища и добавляя к царившей в здании какофонии еще более неприятные скрипучие нотки; все новые следы появлялись на устланном снегом и мусором полу. То и дело поглядывая наверх и замечая луч фонаря напарника, Барон довольно быстро завершил эту работу и приступил к возведению стен из различной утвари, мало-мальски годившейся на роль строительных блоков. Затем он нашел стальную тележку для покупок, отломал все лишнее, оставив только корзину, и установил ее в центре домика. После чего прошелся вдоль полок, набрал стальных и пластиковых листов. Пластиковые сгодились для кровли, а стальные, изрядно проржавевшие, он разделил на куски, каковыми обложил корзину, — вот и готов очаг, а топливо тут наверняка найдется.

Прямо у эскалатора наверху Штерна встретил опрокинутый банкомат. Его, похоже, курочили ломами и фомками, извлекая наличность. Видимо, после всемирного апокалипсиса кто-то еще всерьез верил, что деньги будут иметь цену. На втором этаже снега было больше, этому поспособствовали разнокалиберные дыры в стенах и потолке. К счастью, самые крупные пробоины находились далеко от эскалатора, и заносимый ветром снег большей частью оседал среди стеллажей, поваленных и стоящих, и стен бутиков. На потолке давно растрескались гипсоплиты, весь пол был усеян их обломками. Кое-где еще свисали на проводах и раскачивались осветительные приборы. Найти здесь что-нибудь из товара было совершенно нереально, мародеры давно утащили из гипермаркета все до последнего памперса. Похоже, они даже уволокли часть стеллажей, прилавков и кассовых аппаратов. Большинство стен, что разделяли отделы магазина, тоже исчезли — либо их унесли, либо повалили, либо сами они рассыпались от времени и непогоды, проникающей сюда без особых хлопот.

Вот, кажется, место, где сидел кассир. Столик в бурых потеках — возможно, кровь. Поломанный стул, рядом кости. Череп пробит навылет, через глазницу. Штерн оттолкнул его ногой и двинулся дальше. Вот уцелевшая перегородка. Зайдя за нее, рейдер вдруг зажмурился от яркой вспышки и резко присел за какой-то прилавок, вскинув автомат. Впереди — движение! Штерн спешно погасил фонарь на голове, включил тот, что был приделан к стволу «абакана» и заметил, что впереди свет пропал. Рейдер осторожно высунулся, держа оружие в готовности к применению. И снова вспышка!

— Черт! — Рейдер отпрянул.

Чужой свет опять погас. Родилась догадка; чтобы проверить ее, Штерн взял с пола небольшой обломок гипсоплиты и бросил через прилавок, служивший сейчас бруствером, в ту сторону, где полыхало. Послышался характерный стук. Штерн осторожно выглянул и поводил подствольным фонарем. Впереди синхронно скользнул луч.

— Да это же зеркало! — Рейдер усмехнулся и встал во весь рост.

Впереди действительно была стена с неизвестно каким чудом сохранившимся большим зеркалом. Он подошел ближе, глядя на свое отражение. Каким же монстром он, должно быть, казался тем, кто прежде никогда не видел рейдеров и не знал о них. Боевой костюм с бронепластинами — словно хитиновый панцирь огромного хищного насекомого. И без того широкие плечи увеличены бронированными наплечниками с торчащими откосами, чтобы не соскакивали лямки автомата. Высокий армированный воротник закрывает шею. Дыхательная маска защищает носоглотку от лютых холодов. Жесткий капюшон, конечно, не спасет от пули или сильного удара по башке, но не позволит вонзить сзади в шею нож. Хотя, конечно, можно напялить и шлем от защитного костюма 6Б25, на основе которого были созданы многие элементы рейдерской экипировки еще перед войной. Такой шлем действительно сделает его очень похожим на насекомое, превратив человеческую голову в стрекозиную. Но братство все же предпочитает капюшоны утепленные и армированные титановой кольчугой, которая начинается у поясницы и прикрывает спину, шею и голову. Костюм отнюдь не легок, хоть и позволяет носить тяжелое оружие — его вес рационально распределяется по суставным и прочим ортопедическим элементам экзоскелета.

Штерн усмехнулся, помахал рукой.

— Ну, здорово, придурок, — сказал он своему отражению, которого минуту назад так испугался. — Ох и постарел же ты.

Подойдя еще на два шага к зеркалу, обнаружил на его поверхности какие-то надписи, сделанные, похоже, помадой.

«Ты чудовище».

«Ты во всем виноват».

И в самом низу:

«Ну что, долбоебы, допрыгались? А ведь вас, мудаков, предупреждали. Второго шанса не будет!»