Стендап - Гаянэ Павловна Абаджан

подстриженного кустарного лабиринта стояли пышные младенцы с наглыми лицами (это я о скульптурах), и такие же пышные дамы. Я не прочитала, что они олицетворяли по мнению авторов, но по моему сильному субъективному ощущению — безграничное изобилие и плодородие. Одеты дамы были не в античное (кажется). Одна из них была ещё и с каким-то стволом в охапку. Я так и не поняла, что это за ствол, но было впечатление, что дама его сейчас придушит, выжмет из него всё… Так! Меня уже куда-то занесло. Короче, у музея есть ещё и тщательно ухоженный садик со скульптурами.

И в одном зале мне показалось, что мне показалось, но потом я убедилась, что очередной в жизни раз — нет, не показалось. В борьбе между продвинутостью и ханжеством оформители так воткнули этот экспонат, который видимо плакат из 80х, что он лицом почти полностью повёрнут к стене, а рядом ещё какую-то стойку примостили, и кроме неё ещё нечто похожее на дорожный указатель. Короче, посетителю подлезть чтоб нормально рассмотреть и сфоткать — нереально, надо как минимум двигать металлоконструкции. Я на такое не решилась. А на плакате — мужик с огромной морковкой значительно ниже колен. Плакат в основном выполнен как черно- белое фото, а морковка нормального цвета. И вот всякую преснятину развесили по центру комнаты, а этого с морковкой установили на семьдесят процентов видимости — к стене. И тут мне так обидно стало и за автора, и за всю нашу жизнь современную. Значит всякие похищения сабинянок в музее на пол стены акварелью вывешивать — нормально, а ведь такое нынче ещё попробуй в соцсети разместить, искусственный интеллект так в бан пошлёт, что устанешь с нейронным арбитром переписываться! А мужика нашего, современного, слегка придурковатого — значит к стене, с глаз долой! Во всём двойная мораль.

Короче, провела я время безнапряжно и приятно, спасибо кассиру и городу.

***

Вдогонку к опусу про случайное посещение музея, где я случайно увидела выставку с произведениями Х. Миро — наткнулась на альбом джазовой музыки посвященной или навеянной его картинами. Это оказалась прекрасная, просто воздушная музыка. Теперь сидю и думаю: "Может же всё же пойти на выставку?"

Наверное надену наушники с этой музыкой и пойду смотреть, чтоб под лёгкий джаз правильнее видеть кляксы и закарлючки по белым холстам.

Альбом: Bobby Previte — The 23 Constellations Of Joan Miro

И наверное стакан вина хорошо дополнит амуницию.

Листопад

Ноябрь для меня самое мрачное время года. Он хуже чем даже февраль. Возможно хоть всемирное потепление что-то изменит в этом листопаде, но вряд ли. Потому что тут самое мерзкое не погода, а надвигающаяся темнота, эдакий всё увеличивающийся бесснежный мрак.

В декабре и январе мы видим как блистают и искрятся снег и лёд, как они покрывают всё чистотой и отражают лунный свет, а в ноябре — только вязкий тлен гниющей листвы на фоне бесконечных сумерек. И всё дурное всплывает в мозгу. Лучше бы спать, спать и спать… Но лезут больные воспоминания.

Есть люди — просто врождённые коучи. Другое дело — чему они учат и куда сподвигают. Несколько лет назад один на тот момент самый близкий мне человек, использовав мою ему открытость, лучше всех сумел подобрать для меня самые правильные на свете слова, зашедшие во все щели глубин сознания. Дословно не помню, но звучало примерно так: "От того что ты сдохнешь в мире ничего нигде не изменится". Дальше шло разъяснение к этому тезису. Но оно мне особо не требовалось, я и сама неплохо могла бы развить заявленную тему.

У меня действительно отсутствуют какие либо весомые связи с этим миром, я — не столп, не кариатида и даже не иностранный консультант, но …

И после это знакового разговора, воспользовавшись тем, что у меня истрачено ещё не всё время, единственным доступным для себя способом я занялась оставлением следа от своего скромного существования — просто развернула клавиатуру и честно рассказала миру что я о нём знаю.

Поскольку нам не известно, когда именно не наступит завтра, то я очень старалась и торопилась. Пока я всё это писала, то и для себя осознавала, осмысливала, формулировала, проникала в суть… Что там ещё бывает? В целом почти всё уже успела, осталась буквально пара мелочей…

И вот стало мне удивительно легче! Утром, днём и вечером — легче от того, что обо всём самом главном с чем столкнулась на этом свете, удалось мне высказаться прямо: как именно и почему именно так я всё поняла.

И если бы сейчас этот же, или какой другой тоже хороший человек повторил мне те коуч-слова, то всё, что я бы хотела ответить это: "Главное, что от моего ухода мир не вздохнёт с облегчением, а всё остальное — в большей степени эгоистическая суета и бабушка надвое сказала какой счёт между твоими "содержу" и "извожу".

Ох, ноябрь… О, моя тоска… Прямо целая ломка, а не тоска. Почему я не медведь?

Важнейшее из искусств. Вроцлавские граффити

Как свинья грязь найдёт так и я — в любом городе где только бываю, то нахожу крутые подворотни. Просто раньше молча их коллекционировала и не ведала об этом миру, а вот сейчас — вконец расслабилась и рассказываю всё подряд.

Но по сравнению с первичным моим хобби это — ничего. В лет одиннадцать я попала на соревнования в город Львов. Как и полагалось при нашем уровне логистики — без родителей и тренера, послали девочку — да и послали. Как-то я там играла не очень понимая куда и зачем приехала, потому что до этого меня на республиканские соревнования даже на командные турниры не вывозили. Чтоб вы не думали, что наверху совсем о ребёнке не думали, то со мной из нашей области ещё девочка была, которая приехала с отцом. Так что на поселение, на вокзал/ с вокзала, меня всё же сопровождали, не совсем одну бросили. А в остальном — делай что хочешь.

Так вот, я не помню от кого, но узнала: самое крутое, что есть во Львове посмотреть — это кладбище. Там гробницы/ склепы просто офигенные, и они кстати — армянские, потому что в своём нездоровом стремлении к безудержному обогащению путем торговли этот город, как и кучу других армяне с евреями и основали.

Короче, пошла я на то старинное кладбище. Там в 70х при совке